Книга Глоток свободы - Николай Андреев

С военной точки зрения этот обстрел не имел ни малейшего смысла. Он не уничтожал ни укрепления, ни живую силу противника. Паника и бессмысленные жертвы среди мирного населения — вот итоги длительной артиллерийской подготовки.

Между тем, штурмовые отряды достигли окраин Морсвила. Впереди сомкнув ряды, шли земляне. Сдвинутые щиты, сверкающие шлемы и доспехи, сплошной ряд копий — это производило впечатление на врага.

Сзади осторожно двигались аланцы. В их задачу входило уничтожение оливийцев, засевших в домах и на крышах. Любое появление в окнах человеческой головы вызывало шквал огня. Пули со свистом рикошетировали от стен. Командование корпуса не волновало, сколько при обстреле погибнет женщин, детей и стариков. Главное обеспечить продвижение войск.

Полкилометра наступавшие преодолели без особого труда. Противник почти не оказывал сопротивления захватчикам. Разрозненные отряды тасконцев уничтожались быстро и почти без потерь.

Серьезные проблемы возникли с зачисткой домов. К яростному отпору со стороны оливийцев аланцы оказались не готовы. В бой вступали не только солдаты чистых, но и мирные жители. В ход шло все: и камни, посуда, ножи.

Чтобы избежать больших жертв штурмовики начали выкашивать из автоматов целые семьи. Пленных уже никто не брал. Улицы были буквально усеяны трупами, из окон свешивались тела убитых морсвилцев. И все же пока операция проходила по намеченному графику.

Примерно через сорок минут после начала штурма, Храбров заметил впереди странное сооружение. Подойдя ближе, он без труда различил массивную, высотой не менее четырех метров баррикаду. Оливийцы построили укрепление в очень важном месте — на перекрестке. Две соседние боковые улицы перекрывались подобными сооружениями.

Замысел врага читался легко. Наступавшие попадали в западню и подвергались жесточайшему обстрелу с трёх сторон. Олесь в нерешительности остановил свой отряд. Как действовать дальше он не знал. К нему тотчас подбежал командир аланской роты поддержки.

— Почему прекратили движение? — громко выкрикнул лейтенант. — Вперед, вперед! Мы должны как можно быстрее достичь границы Нейтрального сектора! Надо рассечь оборону чистых!

— Сам знаю, — резко возразил русич. — Скажи лучше, как штурмовать подобное сооружение? Положить здесь весь отряд я не хочу!

Аланец оказался неглуп, и правильно понял волнение Храброва. Он подозвал к себе сержанта и что-то ему скомандовал.

— Сейчас откроем проход, — уверенно проговорил десантник.

Он был явно разгорячен боем и находился в состоянии эйфории. Эмоции захлестнули разум парня. Он был слишком молод и оказался не способен трезво оценивать ситуацию.

Между тем, аланцы выкатили на прямую наводку два полевых орудия. Залп прозвучал почти одновременно. Обломки камней летели вверх, пыль, разорванные тела защитников и стоны раненых.

В центральной баррикаде образовалась внушительная брешь. Однако, прежде чем Олесь успел отдать приказ о наступлении, с крыш домов, из окон на захватчиков обрушился град камней, копий, стрел и дротиков. Нападения морсвилцев не ожидали ни земляне, ни аланцы.

Солдаты пребывали в растерянности, началась небольшая паника. И если наемники успели закрыться щитами, то пехотинцы оказались совершено беззащитны. Не спасали ни шлемы, ни бронежилеты. Обливаясь кровью, с проломленными черепами и разбитыми лицами, десантники валились на землю. Надо отдать должное, они быстро пришли в себя и немедленно открыли огонь по противнику.

Теперь уже чистые несли огромные потери. То и дело сверху с душераздирающим криком падали люди. Почти тотчас над укреплениями раздался призывный звук трубы. Около двух сотен тасконцев бросилось в контратаку. Многие из них погибли от пуль аланцев, но большая часть прорвала фронт землян и начала уничтожать десантников.

Это была настоящая мясорубка. Храбров перестал ориентироваться, где свои, где враги. С каждой секундой меч поднимался все тяжелее и тяжелее. Перед глазами мелькали искаженные гримасой ненависти, боли и отчаяния лица морсвилцев. Он не задумываясь, без жалости и сострадания убивал одного противника за другим.

Попытка оливийцев отбросить пехотинцев не удалась. Мало того, наемники атаковали тасконцев с флангов, и заставили их отступить. Чистые отходили разрозненно и неорганизованно, вместе с ними на баррикады ворвались и земляне. Вдобавок ко всему подоспела вторая рота аланской поддержки. Шквальным огнем из автоматов и пулеметов десантники очистили крыши домов и окна.

Спустя еще десять минут укрепление тасконцев пало. Жалкие остатки защитников уходили по магистрали на юго-восток. Только теперь Олесь смог осмотреться и перед русичем предстала ужасающая картина: на крошечном участке земли лежало не менее четырехсот трупов.

Храбров осторожно шел по улице, переступая через окровавленные мертвые тела. Все стены, камни, оружие были залиты кровью. Продолжать наступление русич не решился. Потери чересчур велики, а обстановка доселе неясна.

Он спустился с каменных блоков разрушенного здания и окинул взглядом место битвы. Всюду слышались крики и стоны раненых. Чуть в стороне, прижавшись к стене дома, стояли пленные морсвилцы. Канн наверняка прикончил бы чистых, но у Храброва были другие принципы.

Увидев Стюарта, Олесь громко крикнул:

— Всех уцелевших сюда! Немедленно!

Дисциплина в отряде была на высоте и вскоре те наемники, что могли стоять на ногах, двинулись к своему командиру. Сосчитать их не составило труда. Восемнадцать человек. Не густо.

— Где Мануто? — взволнованно спросил русич, не обнаружив темнокожего товарища.

— Он жив, — произнес Воржиха. — Ранен в голову. Аланцы сейчас оказывают ему помощь.

— Сколько еще раненых? — Храбров повернулся к Полу.

— Я видел троих, — пожал плечами шотландец.

— Приготовьтесь к дальнейшему наступлению, — скомандовал Олесь. — А я согласую наши действия с десантниками.

Юноша направился к группе офицеров, расположившихся возле разбитых орудий. На ходу Храбров высматривал среди трупов погибших землян. Отличить наемников было легко — сразу бросались в глаза их вооружение и доспехи.

Вот китаец Хван, камень пращи попал ему точно в лицо. Чуть в стороне — грек Мегалотополос. У бедняги рассечена мечом шея.

Хасан! Его пригвоздили копьем к стене. Тело до сих пор еще висит. А вот пскович — он бился, как зверь, но сразу три дротика вонзились солдату в грудь. Как и предполагал русич, две трети павших в бою воинов являлись новобранцами из последней партии. Сражения на Тасконе имеют ряд существенных особенностей. Солдатам не хватило опыта.

Перешагивая через бездыханные тела, Олесь наконец добрался до аланцев. Командира батальона он увидел сразу. Капитан отдавал какие-то приказы своим подчиненным и отчаянно ругался — эта победа более походила на поражение.

Тем временем, санитары и специальные похоронные команды грузили раненых и убитых на вездеходы. Храбров только сейчас обратил внимание на исковерканные орудия. Чистые славно потрудились, чтобы их сломать. Об артиллерийских расчетах и говорить нечего — они были истреблены все, до последнего человека.