Книга Гладиатор. Книга 2. Уличный боец - Саймон Скэрроу

– Да, господин, – хихикнул человек, кивнув на что-то у себя за спиной. – Он будет так потрясен, что запомнит это на всю жизнь.

– Тогда мы сделаем это, как только Бибул станет спускаться с лестницы. Вы, ребята, стойте около меня и наблюдайте. Может возникнуть потасовка.

– Да, господин, – ответил Марк. – Но не беспокойся, я смогу постоять за себя.

– Я уже убедился. Тогда пригляди за Лупом вместо меня.

Вдруг из толпы на Форуме раздался крик:

– Он идет!

В полуденном свете появился Цезарь. По обе стороны от него шли Помпей и Красс. Цезарь указал пальцем на Катона и громко выкрикнул:

– Сегодня ты проигнорировал волю народа, друг мой. Но ты не можешь вечно отказывать ему в его праве на награду.

– Посмотрим! – крикнул в ответ Катон. – Пойдем, Бибул, здесь просто дышать невозможно от зловония.

Резко повернувшись, Катон стал спускаться с лестницы. Бибул и остальные из их фракции поспешили за ним.

– Пошли, парни! – махнул рукой Фест.

Люди Цезаря хлынули вверх по лестнице, выкрикивая угрозы и оскорбления. Крепко держа дубинку, Марк изо всех сил старался держаться рядом с Лупом и не отставать от остальных. Глаза писаря расширились от ужаса. Окруженный толпой, он судорожно прижимал к себе сумку. Марк увидел, что на лице Катона промелькнул страх. Но он остановился, выпрямился и презрительно посмотрел на нападающих. Бибул и другие тоже остановились.

– Долой Катона! – громко крикнул Фест. – Долой Бибула!

Люди Цезаря окружили сенаторов и начали драться с ними. Ликторы, которые должны были защищать Бибула, бросились вперед, чтобы прекратить стычку.

– Давай! – крикнул Фест.

Человек, с которым он разговаривал, бросился вперед с большим ведром в руках. Он остановился перед Бибулом и опрокинул содержимое ведра на голову консула. Комковатая жижа нечистот покрыла его лицо, стекая на белую тогу. Воздух наполнился зловонием, и толпа вокруг Бибула рассеялась.

Фест и его люди громко хохотали, отступая, и так же отреагировал народ на Форуме, когда увидел несчастного консула. Даже Луп, позабыв свой страх, ухмылялся, глядя, как Бибул застыл в немом шоке, а затем попытался стереть экскременты с глаз.

– О боги! О боги! – крикнул Цезарь, спускаясь с лестницы. – Кажется, ты по самую макушку в чем-то невообразимом, мой дорогой.

Бибул повернулся и ткнул в него пальцем:

– Это чудовищно! Это произвол! И за этим стоишь ты, тиран!

– Я? – Цезарь с невинным видом дотронулся до своей груди. – Мне и в голову не пришло бы сделать что-либо до такой степени подлое с одним из самых выдающихся людей Рима, а твоя фигура определенно выдающаяся.

Цезарь кивнул на огромный живот Бибула. Сенаторы за его спиной тоже захохотали вслед за толпой. Сгорая от гнева после такого унижения, Бибул бросился вниз по лестнице в сопровождении Катона и других сенаторов. Толпа на Форуме, глумясь, расступалась перед ними.

– Так-то вот, – удовлетворенно заметил Цезарь, улыбаясь Помпею, Крассу и друзьям.

Те в ответ тоже улыбнулись.

Марку, как и остальным людям Цезаря, понравился этот спектакль, но улыбка замерла на его губах, когда он увидел стоящего рядом с Крассом высокого лысого мужчину с худощавым лицом. Он широко улыбался, поздравляя Цезаря. Марк сразу узнал его, хотя видел всего лишь один раз, и то недолго. Сердце мальчика наполнилось ледяной ненавистью, и он крепко сжал дубинку.

Когда Цезарь обратил внимание на другого из своих сторонников, человек отступил и стал смотреть на толпу. Взгляд его скользнул по Марку, потом его внимание привлекло что-то, о чем говорил Красс.

Марк продолжал смотреть на лысого, напрягшись всем телом, и вспоминал их последнюю встречу. Когда они с матерью стояли в загоне для рабов в небольшом греческом городке, где их должны были выставить на аукцион, этот человек пришел поглумиться над их несчастной судьбой. Этот самый человек, сборщик налогов Децим, был причиной всех его страданий. Неподалеку от него стоял еще кое-кто знакомый, и Марк затаил дыхание. Термон. Тот, кто убил Тита.

V

В ту ночь Марк почти не спал. Он лежал на постели, глядя на луч лунного света, проникающий сквозь узкое окно высоко в стене. Луп похрапывал, лежа на спине. Другой мальчик, Корв, лежал свернувшись под поношенным одеялом и что-то бормотал во сне. До сих пор они едва обменялись несколькими словами о своем прошлом. Возвратившись с Форума, Луп рассказал Марку, что он родился в доме Цезаря и был рабом всю свою жизнь. А от Корва он слышал, как его бедные родители еще младенцем продали сына ланисте – учителю и начальнику гладиаторов. Но надежды ланисты сделать из него гладиатора не оправдались: мальчик сломал ногу и стал хромым. Ланиста продал его работорговцу, а тот привез мальчика в Рим, где Флакк купил его для работы на кухне.

Мысли Марка перекинулись на другое. С тех пор как он увидел Децима и Термона возле Дома сената, у него в голове царило смятение. На некоторое время его первоначальный план попросить помощи у Помпея был вытеснен отчаянным желанием отомстить Дециму – выследить и убить его.

Постепенно гнев Марка утих, и он задумался о том, с какой целью сборщик налогов прибыл в Рим. Если он поддерживает Красса, который, в свою очередь, является союзником Цезаря и генерала Помпея, то положение стало сложнее, чем раньше. Разве может Марк обратиться к Помпею с просьбой найти мать и осудить Децима за их похищение, если сборщик налогов тесно связан с важным союзником Помпея? Помпей никогда не примет сторону Марка против столь влиятельного человека, как Красс.

Хотя Марка приводил в отчаяние новый поворот событий, мальчик понимал, что это дает ему возможность узнать, где держат его мать. Если ему станет известно, где в Греции находятся фермы Децима, он сможет найти ту, на которую отослали его мать. Но внезапно он осознал горькую реальность своего положения. Он всего лишь раб. И узнает он или нет, где находится его мать, это все равно не поможет ее освободить. К тому же ясно, что у Помпея есть более серьезные вещи для размышления. С чего бы ему помогать Марку?

Противостояние в Доме сената показало Марку, насколько разъединены влиятельные семьи в Риме. Из всего, что он видел и слышал сегодня, было понятно, что сенат расколот политиками, дерущимися за власть и любовь толпы. Больше всего Марка поразило то, как Цезарь злоупотребил своим влиянием, намеренно оскорбив своих противников. Ему явно нравилось рисковать. Хотя Марк мало что понимал в римской политике, ему казалось, что такие люди представляют опасность и для себя, и для тех, кто следует за ними.

Марк повернулся на бок и закрыл глаза. Мысли его блуждали, и вдруг он понял, что думает о Порции. На протяжении всего этого долгого периода у него не было друзей ближе ее. Сначала он боялся последствий разговора с ней наедине, потом стал мечтать о том, чтобы проводить с ней больше времени, раз уж он теперь ее телохранитель. Но первым делом он должен завершить свое обучение. Интересно, будет ли оно тяжелее и опаснее, чем в школе гладиаторов Порцинона? Одно было ясно: на улицах столицы Марка поджидает такая же опасность, как и на арене с волками.