Книга Богиня любви - Линдсей Армстронг

— Да, она говорила мне, хотя это, возможно, просто сдают нервы. С некоторыми невестами такое бывает. Как, впрочем, и с женихами, — сухо добавила она. — Уикхэмы остановились здесь?

— Да, а что?

— Судя по всему, нам надо до свадьбы удерживать их на расстоянии от жениха и невесты, насколько это возможно.

— Но родители Руперта хотят быть с ним и хотят поближе познакомиться с Ванессой, так что…

— Никаких «но» быть не может, — проговорила Чес с нотками юмора. — Ты ведь владеешь чартерной авиалинией?

Он нахмурился, затем кивнул.

— Они уже бывали в Австралии?

— Нет.

— Ну, так сколько всего чудесного им можно показать! Они могут провести несколько дней на Барьерном рифе, еще несколько дней в Айерс-Рок, может, немного времени в Какаду. Руперт может поехать с ними, и Ванесса тоже. — Чес перевела дыхание. — Это, по крайней мере, отвлечет их и успокоит нервы Ванессы. Впрочем, если хочешь, я могу попытаться выяснить, насколько серьезны ее сомнения. Иногда легче довериться постороннему.

Том Хокинг сделал глубокий, долгий вдох.

— Черити Бартлетт, ты только что стоила мне небольшого состояния, но ты гений. Почему я сам до этого не додумался?

— Я не буду на это отвечать, — пробормотала она, и глаза ее задорно заблестели. — Есть только одна проблема. Не будет ли твоя мама возражать, если Ванесса на некоторое время уедет со своими будущими родственниками?

Том нахмурился.

— Ну, она же не сразу потеряет Ванессу. Они с Рупертом планируют побыть здесь еще немного. Но… не могла бы ты еще больше занять ее всеми приготовлениями?

— Конечно.

Он задумчиво посмотрел на Чес.

— Для двух людей, которые никак не могли поладить, мы делаем явные успехи.

Глаза Чес расширились. Она не могла этого отрицать.

Она спасла вместе с ним ребенка, они вместе смеялись, он обнимал и целовал ее, и на нее произвели впечатление не только сила Тома, но и многие другие качества, проявившиеся в нем. Его забота о Мэри Бакстер и ее сыновьях, растущих без отца, например…

Просто сидеть и пить с ним шампанское было приятно, но…

Она внезапно отвела взгляд, когда в голове у нее зазвенели предупреждающие звоночки, и выражение ее лица изменилось.

Видимо, он заметил это, потому что спросил:

— Ты сожалеешь об этом, Чес? Давай не будем ходить вокруг да около. Меня все еще преследуют видения тебя в красной шелковой сорочке — и ничего больше.

Чес сглотнула и выпалила, даже не подумав:

— Ты ничего не предпринимал по этому поводу.

Он коротко улыбнулся.

— Ты совершенно ясно дала понять, что не хочешь этого. Теперь ты говоришь, что сожалеешь?

— Нет! То есть… я хочу сказать, если для тебя это что-то серьезное, то… — она помолчала, подыскивая нужные слова, — впрочем, возможно, серьезность — неподходящее слово.

— Короткая интрижка, кувыркание в сене — ты полагаешь, что это все, к чему я стремлюсь? — Он вскинул брови. — Откуда тебе, черт побери, знать, что я думаю?

Чес прочистила горло.

— Возможно, уместно будет сказать, что по причинам, о которых я не хочу говорить, у меня в данный момент нет желания завязывать отношения с мужчинами.

— Как так?

— Э… это мое дело.

— Ты хочешь сказать, что швыряешь всех мужчин в одну кучу с тем, который бросил тебя у алтаря? — Он уставился на нее. — Думаешь, это разумно?

— Я думаю, — процедила Чес сквозь зубы, — это очень разумно. И так уж случилось, что это я бросила его у алтаря. Это я отменила свадьбу. — Она резко замолчала и грозно нахмурилась. — Кто тебе рассказал об этом?

Он пожал плечами.

— Ванесса.

— Просто взяла и ни с того ни с сего рассказала?

Он окинул ее ироничным взглядом.

— Нет, не просто взяла и рассказала. Я спросил, что она знает о тебе.

— Зачем?

— Вини в этом опять же свою красную ночнушку. Или свою неспособность отличать правую сторону от левой.

— Ты ведь не сказал ей, почему спрашиваешь, нет? — Ее взгляд стал испуганным.

Он позволил себе легкую улыбку.

— Я сказал ей, что ты, похоже, всецело посвящаешь себя своей карьере. Она ответила, что это наверняка из-за того, что какой-то подлец бросил тебя у алтаря.

Чес готова была пристрелить себя за то, что доверилась сестре Тома.

— И еще она проговорилась, — добавил он, — что с тех пор ты не завязываешь ни с кем серьезных отношений.

— Я… нет… то есть да.

— Не кажется ли тебе, Чес, что это именно тот случай, когда говорят, что горшок котел сажей корил? Если ты отвергаешь не всех мужчин и не настроена на серьезные отношения, то мы могли бы доказать, что не так уж не подходим друг другу, как ты считаешь…

— Да, я отвергаю не всех мужчин, — сдержанно ответила она, хотя уже начинала злиться. — Вот, например, если бы Руперт Литон, лорд Уивер, уже не был занят, я была бы не прочь узнать его получше.

У Тома округлились глаза, затем он рассмеялся.

— Я всего лишь хотела сказать, что предпочитаю его тип, — пояснила Чес. — Однако, — она поднялась и сгребла в охапку свои вещи или, по крайней мере, попыталась, — это мое дело, а не твое. Я буду жить в той же самой комнате?

— Понятия не имею. Пожалуй, было бы целесообразно поселить тебя рядом с ванной. — Он наклонился и поднял черный кружевной лифчик и красную шелковую ночнушку. — Я понесу это, — с невинным видом добавил он и ослепительно улыбнулся. — Где ты будешь жить, знает Арнольд, наш домоправитель. Он обычно вывешивает список. Мы можем свериться с ним.

— Тебе все это доставляет удовольствие, верно? — обвиняюще спросила Чес.

Он взглянул на ее вещи, которые держал в руках.

— Это определенно навевает воспоминания о нашей первой встрече, Чес.

Она резко развернулась и зашагала в сторону кухни.

Кремовая спальня, в которую ее на этот раз поместили, была меньше предыдущей, но зато у нее была своя ванная, а французское окно выходило на боковую веранду, с которой открывался чудный вид на реку.

Чес свалила свои вещи на кровать и повернулась к Тому.

Он отдал ей рубашку и лифчик и поставил баночку увлажняющего крема на тумбочку.

— Полагаю, мне вот-вот будет велено убираться?

Едва заметный огонек вспыхнул в голубых глазах Чес.

— Тебе здесь больше нечего делать, — сдержанно сказала она, затем огонек превратился во вспышку раздражения. — И не надо пытаться заставить меня чувствовать себя виноватой!