Книга Медальон инквизитора - Наталья Александрова

Но сегодня, к счастью, она снова появилась.

Она расчесывала волосы, вполне уверенная, что ее никто не видит – да и кто мог видеть ее? Маленькое окошко ванной комнаты было так расположено, что в него можно было заглянуть только отсюда, из этого разбитого чердачного окна.

Она расчесывала волосы удивительно долго, словно исполняла какой-то древний, священный обряд. Впрочем, так оно и было – ибо какой ритуал может быть древнее и прекраснее...

Он вспомнил, как в Академии, на занятиях по немецкому языку, они читали Гейне.

«Ich weis nicht, was soll es bedeuten...»

Он сам удивился, что в памяти сохранилась немецкая строчка, и начал припоминать перевод.

...Над страшною высотою

Над Рейном навис утес,

Сражает пловцов красотою

Там дева в золоте кос.

Расчесывает гребнем

И дивную песню поет,

И, завороженный пеньем,

На камни певец плывет...[1]

Он чувствовал себя этим пловцом, забывшим обо всем на свете, не замечающим торчащих из воды острых камней, коварных отмелей и бурунов, пловцом, для которого весь мир сошелся в одну точку, в одно крошечное оконце, через которое он может любоваться волосами цвета майского меда...

Он готов был стоять здесь вечно, не сводя с нее глаз, любуясь тем, как она расчесывает волосы, но остальные участники ежевечернего ритуала не разделяли его желания.

Сперва пудель начал скулить и дергать поводок.

С пуделем он разобрался просто – пнул его ногой, вложив в этот удар все раздражение, всю свою неутолимую тоску.

Пес обиженно взвизгнул, отскочил к стене и затих, но поэзия мгновения была уже безнадежно испорчена.

Но хуже было другое – она закончила расчесывать волосы и ушла от окна.

Он вздохнул.

То главное, что придавало смысл его жизни, то, чем он жил с утра до вечера, закончилось – и нужно было возвращаться к тусклым будням, к унылым повседневным делам. Что там велела купить жена? Кажется, молоко?

Чего только он не отдал бы за то, чтобы обладать ею, этой женщиной с волосами медового цвета! Чего только не отдал бы! Он пошел бы ради нее на любое преступление...

Он нехотя отошел от окна, дернул за поводок.

Пудель обиженно тявкнул и поплелся следом, бросив на хозяина неприязненный взгляд. В этом взгляде читалось: если бы я только мог говорить, все рассказал бы хозяйке!

– Если бы! – передразнил его мужчина и для профилактики стегнул поводком.

Пудель взвизгнул – не столько от боли, сколько от несправедливости – и послушно засеменил за хозяином.

Они выбрались с чердака на лестницу.

Мужчина повесил на место замок и пошел прочь, мечтая о завтрашнем дне.

– Ты купил молока? – раздался из кухни голос жены, едва он вошел в квартиру.

– В магазине не было молока! – ответил он, с трудом скрывая раздражение.

Жена ничего не ответила.

Он разделся и пошел в ванную. Нужно было ложиться спать, чтобы встать утром, прожить серый, тусклый, унылый, бесконечный день, скрашиваемый только одной мыслью, только одним ожиданием: вечером он возьмет собаку и снова пойдет на тот захламленный чердак. Чтобы простоять несколько минут у окна, глядя, как ее золотые волосы текут сквозь гребень.

Господи, как же он хочет эту женщину! Душу бы продал за то, чтобы обладать ею!

Показалось ему или нет, что в лужице воды в раковине мелькнуло чье-то лицо? Скорее не лицо, а маска – злобная, нечеловеческая... Глупости, он совершенно рехнулся! Нужно взять себя в руки! У него такая ответственная работа...

* * *

На следующий день было воскресенье, и брат Бернар вместе со всеми своими людьми пришел на мессу. Пока епископ произносил проповедь, посвященную всемерному искоренению ереси и колдовства, инквизитор внимательно разглядывал прихожан, чтобы определить, кто из них недостаточно тверд в вере. Рядом с ним стоял секретарь епископа итальянец Луиджи, шепотом называя имена горожан, привлекших внимание брата Бернара.

– Это Бауэр, бакалейщик, – прошептал Луиджи, увидев, что инквизитор разглядывает лысого толстяка, задремавшего во время проповеди. – А рядом с ним – Михель Линц, аптекарь... позади аптекаря – булочник Дроссельмайер с женой... весьма благочестивый господин!

– А кто та дама в голубом платье? – спросил брат Бернар, внезапно ощутив головокружение, словно у самых его ног разверзлась бездонная пропасть.

– Это фрау Ситтов, жена богатого торговца... – услужливо сообщил итальянец. – Муж ее сейчас в дальнем плавании. Фрау Ситтов – усердная прихожанка, очень благочестивая, ежедневно ходит в церковь и много жертвует...

– Фрау Ситтов... – инквизитор повторил это имя, словно попробовал его на вкус. Оно показалось ему сладким, как майский мед. И волосы этой женщины были цвета светлого меда, и глаза – необыкновенного медового оттенка.

Брат Бернар вспомнил, как в молодости совершил паломничество к святому Иакову Кампостельскому. Там, в прохладной полутьме собора, он увидел чудесный лик золотоволосого ангела, который на всю жизнь запечатлелся в его сердце. И вот теперь в этом захолустном немецком городке он встретил женщину с лицом того ангела...

Инквизитор вцепился в плечо Луиджи, чтобы удержаться на ногах. Неисчислимы козни Дьявола, тысячи путей находит он, чтобы поразить верных слуг Господа!

– Что с вами, досточтимый брат? – испуганно спросил итальянец.

– Ничего... – отозвался Бернар, справившись со своим голосом. – Здесь душно...

– Должно быть, вы слишком изнурили себя постом и молитвой, досточтимый брат!

Воскресным вечером бравые ландскнехты из свиты брата Бернара всей компанией закатились в кабачок «Под золотой лозой», сам же инквизитор, закрыв лицо капюшоном, обошел город со своей черной собакой. Черной тенью проскользнул он мимо собора, мимо таверны, мимо городской аптеки, заглядывал в окна, пытаясь угадать, за каким из них скрываются еретики.

Вдруг из темной подворотни выскользнула еще более темная тень, нерешительно приблизилась к инквизитору.

Черная собака зарычала, обнажила желтые клыки.

– Спокойно, Милорд, спокойно! – проговорил брат Бернар, схватив пса за ошейник. – Этот благочестивый человек хочет исполнить свой долг перед Церковью...

Незнакомец что-то зашептал на ухо инквизитору. Тот благожелательно улыбнулся, перекрестил доносчика и пошел дальше. И тут, проходя мимо городского колодца, он увидел стройную женщину со служанкой, которая спешила домой. Голова ее была покрыта темной шалью, скрывающей лицо, но инквизитор не сомневался, что это она, фрау Ситтов.