Книга Последняя теорема - Фредерик Пол

— Если я не разрешил пользоваться моим паролем в течение учебного года, откуда взялась безумная идея, что я позволю делать это во время моего пребывания в Кувейте?

Ранджит растерянно заморгал:

— В Кувейте?

— У меня контракт на лето, буду учить математике сыновей нефтяных шейхов. И там, между прочим, я заработаю побольше, чем здесь, пытаясь вколотить азы в ваши бестолковые головы.

Ну что на это мог ответить Ранджит?

— Ой, простите. Я не знал, что вы уезжаете. Желаю успеха.

Из профессорского кабинета он направился к ближайшему компьютеру. Что ж, если треклятый доктор Дабаре отказывается предоставить ему пароль, существуют другие возможности. И когда преподаватель окажется в паре тысяч километров от университета, этих возможностей будет еще больше. У Ранджита мгновенно возник план, как ими воспользоваться.

На каждого сотрудника университета был заведен файл, в котором содержалась его подробная биография. Ранджит очень быстро разыскал сведения о Дабаре. Через десять минут он вышел из университета, унося с собой распечатку с датой рождения Дабаре, номером его личного телефона, адресом электронной почты, паспортными данными, именем-фамилией жены и ее родителей, родителей самого Дабаре и даже именем его деда по отцовской линии — оно было включено в биографический файл, поскольку этот человек являлся мэром небольшого южного города. Там были и кличка принадлежавшего профессору джек-рассел-терьера (Милли) и адрес загородного дома на побережье в Уппувели. Далеко не все, что нужно, но для начала совсем неплохо. Теперь надо найти место, чтобы запустить необходимые программы.

Безусловно, ни один из университетских компьютеров для этой цели не годился. Слишком уж многие имели к ним доступ. Ведь Ранджиту необходимо надолго оставить компьютер включенным после ввода программы, чтобы она самостоятельно выполнила все операции. Юноша не хотел, чтобы случайный человек заинтересовался, чем занимается компьютер, какая перед ним поставлена задача.

Но есть же идеальное место! То самое недостроенное здание факультета местного права, которое обнаружили Ранджит и Гамини!

Ранджит вошел тем же путем, что и раньше с Гамини, — через неохраняемый служебный вход — и сразу направился в библиотеку. Он с радостью увидел оба компьютера на своих местах. Ранджит устроился перед одним, нажал кнопку, и экран монитора сразу загорелся. Но в этот же миг юноша обмер: откуда-то издалека доносилась немелодичная модная песенка. Ранджит и Гамини дружно ненавидели такую попсу. Он крадучись двинулся к приемной, заглянул в дверь и обнаружил, что за столом сидит пожилая женщина, довольно полная. Дежурная помешивала чай в чашке, читая газету из тех, что можно бесплатно взять в супермаркете.

Похоже, слух у этой тетки был, как у летучей мыши. Она сию же секунду оторвалась от газеты и посмотрела на дверь, за которой прятался Ранджит.

— Эй! — окликнула она. — Кто там?

Ранджит уже было решил, что придется искать другое место для работы за компьютером, но вскоре выяснилось, что дежурную вопросы охраны здания совершенно не волнуют. Она сказала, что ее зовут миссис Ванниарахчи. Ранджит поспешно представился: Сумил Бандаранага. Женщина была рада компании. Она призналась, что ей бывает одиноко, и выразила надежду, что у посетителя имеется хотя бы низший балл по истории религии, в чем Ранджит ее горячо заверил. Миссис Ванниарахчи по-приятельски махнула ему рукой и вернулась к чтению газетенки со сплетнями. Таким образом Ранджит получил доступ к библиотеке.

Он ввел программу и добавил сведения о профессоре Дабаре, какие сумел собрать. Когда Ранджит уходил, дежурная уже стояла и застегивала плащ.

— Ты там все выключил? — равнодушно осведомилась она.

— Конечно, — заверил Ранджит.

На самом деле компьютер должен был отключиться сам, найдя пароль, который был нужен Ранджиту, либо придя к выводу, что на основании имеющихся сведений пароль расшифровать нельзя. А утром Ранджит снова придет в это здание и узнает результаты.

Результаты, как он и опасался, оказались аховыми. Программе не хватило данных. Но к вечеру в распоряжении Ранджита появились еще кое-какие сведения. Посреди ночи он нарядился в грубый комбинезон дворника и целый час прокопался в мусорном баке возле дома Дабаре. Найденное по большей части было не только абсолютно бесполезным для его дела, но и оскорбительным для обоняния, и все же в баке он обнаружил несколько бумажек — чеки покупок в магазинах и оплаченных услуг провайдеров, туристические рекламные листовки, квитанции оплаты налога на автомобиль и погашение банковского кредита, а самое главное, несколько писем. О ужас: почти все они были на немецком — в Германии профессор проходил какие-то курсы повышения квалификации. Для Ранджита этот язык был такой же тайной за семью печатями, как инуитский и чокто. Однако из писем на английском и сингальском Ранджит узнал номер водительского удостоверения Дабаре, его точный рост в сантиметрах и пинкод пластиковой кредитной карточки.

И разве не было бы справедливо, если бы Ранджит взял тысячу-другую рупий за каторжный труд, на который его обрек профессор? Нет, рассудил он, ведь это было бы абсолютно противоправным действием. Хотя соблазн, сказать по правде, был ощутим.

Компьютер давно исчерпал запас комбинаций и выключился. Ранджит ввел новые параметры, нажал клавишу «enter» и снова ушел из библиотеки. Да, пожалуй, он отрешился от реального мира. Но реальный мир мало что мог предложить юному тамилу, лишившемуся друга и — пусть на время — отца.

Но когда Ранджит пришел в общежитие и поднялся в свою комнату, намереваясь наконец лечь и уснуть, он увидел то, от чего весь прошедший день сразу озарился радостным светом. Это было письмо с лондонским штемпелем и именем Гамини на конверте.

Дорогой старина Ранджит!

Я добрался благополучно, только жутко устал. Полет длился девять часов, вдобавок дважды пришлось пересаживаться, и в Лондоне на все про все ушло четыре с половиной часа. В общем, до койки я добрался еле живой. Ох, как же я по тебе соскучился!

Не сразу Гамини написал самое главное, но все же написал. Ранджит три раза пробежал глазами это предложение и только потом стал читать дальше. Занятия оказались интересными, но Гамини жаловался на завышенные требования преподавателей. Кормят в Школе экономики, естественно, хуже некуда, но в городе полно индийских ресторанчиков, в некоторых довольно сносно готовят нечто похожее на карри. Общежитие, как и столовская еда, оставляет желать лучшего, но Гамини не намерен там задерживаться — вот получит добро от отцовских юристов и сразу снимет домик в пяти минутах ходьбы от учебного заведения.

«Да, — подумал Ранджит, грустно обведя взглядом свою убогую комнатушку, — можно позволить себе отдельный дом, когда твой отец — богач».

«Старина, тебе наверняка понравилось бы здесь, — писал Гамини, — потому что от института не больше десяти минут до Лестер-сквер с кучей театров и ресторанов». Гамини уже успел побывать на возрожденной постановке «Ночи ошибок» и паре мюзиклов.