Книга Женщины Викторианской Англии. От идеала до порока - Кэрри Гринберг

Если мужу удавалось доказать преступную связь жены, парламент издавал частный акт о расторжении брака. Таким образом, процесс мог затянуться на несколько лет, а судебные издержки исчислялись сотнями фунтов. Неудивительно, что развод был доступен только богатым и знатным, тогда как мужчины из простого народа или бросали своих жен без всякого развода, или вспоминали об оригинальной традиции – продаже жены на рыночной площади (эта процедура, впрочем, не имела юридической силы). Между 1670-м и 1857 годом в Англии было зарегистрировано всего-навсего 325 разводов, только 4 из которых были получены женщинами.

Муж мог развестись с женой в случае ее измены, но женщинам приходилось гораздо труднее. Мужниного адюльтера было недостаточно, требовались отягчающие обстоятельства, такие как многоженство или инцест. Среди четырех счастливиц, добившихся развода, была Луиза Браун. В 1812 году она вышла замуж за Томаса Тертона, а в 1822 году супруги отчалили в Индию, пригласив за компанию сестру Луизы Аделину. Как выяснилось в дороге, Аделина была беременной от Джона. Сексуальные отношения с сестрой жены по английским законам считались инцестом. В 1829 году Луиза вернулась в Англию и получила развод.

Не все джентльмены заглядывались на своих своячениц, зато кулаки в ход пускали многие. Что жене делать в таком случае? Таким вопросом задавалась Энн Доусон, дочь купца, которая в 15 лет очертя голову бросилась в омут брака. Ее супруг-ремесленник вскоре начал пить, оскорблять жену, а потом избивать: он ломал хлыст о ее спину, сталкивал ее с лестницы, плескал в нее горячим кофе, играл в карты и ходил по любовницам, одну из которых заразил сифилисом. Но при отсутствии инцеста и бигамии грехи Джона не тянули на развод. В утешение, лорд Кэмпелл из палаты лордов посоветовал супругам жить вместе, как добрые христиане.

В 1857 году был принят Закон о бракоразводных процессах, который упростил и удешевил процедуру расторжения брака. Для жен была предусмотрена важная уступка: разведенные и покинутые мужьями женщины получили право частично распоряжаться своим имуществом. Отныне женщины могли требовать развод, если измена мужа сопровождалась не только инцестом и бигамией, но также изнасилованием, содомией, жестокостью или оставлением жены более чем на два года.

Что же касается детей, в большинстве случаев их отдавали отцам. В 1839 году, во многом благодаря стараниям Каролины Нортон, многие годы пытавшейся отнять детей у мужа-тирана, был принят Акт об опеке над детьми. Согласно акту, разведенные или раздельно проживающие матери получали право опеки над детьми до семи лет. В то же время женщины, уличенные в измене, после развода лишались доступа к своим малолетним детям. Логика понятна – «распутная» мать никогда не воспитает из детей достойных граждан. Правила, естественно, не распространялись на отцов, которые даже в случае измены сохраняли права на детей. Впрочем, все зависело от тяжести измены, а также от принципиальности присяжных. В середине XIX века некий мистер Хайд пошел по стопам своего литературного однофамильца: опустился, морально разложился и привел в дом любовницу. Учитывая образ жизни Хайда, его 13-летнего сына отдали на воспитание разведенной матери. Не хватало еще, чтобы мальчик каждый день ел овсянку в компании проститутки.

В 1873 году жестокие законы претерпели изменения, и теперь уже судья мог решить, с кем оставить детей – с отцом или с матерью, виновной в адюльтере. Но и тогда решения принимались зачастую в пользу отца, каким бы он ни был. Лишь в 1886 году, с принятием нового акта об опеке, законодатели осудили распутных отцов и начали оставлять детей с родителем, не совершавшим измены. Кроме того, право опеки над детьми получили вдовы: прежде муж в своем завещании мог назначить ребенку любого опекуна, даже совершенно постороннего.

Незавидную участь матерей иллюстрирует история Энни Безант, знаменитой феминистки и политической активистки, боровшейся за независимость Ирландии и женские права. В 19 лет Энни обвенчалась с 26-летним учителем Фрэнком Безантом, как она сама признавалась, «по слабоволию и от страха его обидеть». Но даже дети – мальчик Дигби и девочка Мейбел – не смогли сплотить супругов, чьи интересы медленно, но верно расходились. В 1873 году супруги получили официальное разрешение на разъезд, хотя так никогда и не развелись – до конца жизни Энни была известна как «миссис Безант». По обоюдной договоренности, Дигби остался с отцом, а Мейбел уехала в Лондон с матерью.

В столице Энни Безант познакомилась с радикальными активистами, в том числе с Чарльзом Брэдлоу, впоследствии членом парламента. В 1877 году оба они предстали перед судом по обвинению в непристойном поведении и пропаганде безнравственности. Нет, Энни и Чарльз не бегали по улице нагишом, зато они опубликовали брошюрку «Плоды философии», в которой американский доктор ратовал за доступ к контрацепции. Брошюрка была снабжена иллюстрациями, которые и возмутили общественность. Обоих издателей приговорили к 6 месяцам тюрьмы, но из-за юридических неполадок приговор был отменен. Зато дурная слава жены сыграла на руку Фрэнку Безанту. Воспользовавшись случаем, он подал на Энни в суд с требованием вернуть ему дочь – якобы с такой матерью Мейбел будет парией в обществе и никогда не выйдет замуж! Несмотря на то, что Энни никогда не изменяла мужу, а сам он не гнушался насилия, девочку все равно отдали отцу. Лишь в конце 1880-х уже повзрослевшие дети переехали жить к матери.

Но что делать, если оба родителя производят неблагоприятное впечатление? Тут уж присяжные чесали затылки. В декабре 1864 года очень громко и некрасиво разводились Бланш и Уильям Четуинд. Бланш Четуинд была младше супруга на 24 года и еще не растеряла боевой задор. Список ее претензий впечатлил как присяжных, так и журналистов. В присутствии жены неотесанный Четуинд не стеснялся в выражениях. Он колотил ее ковриком для вытирания ног. Он швырял в нее тарелки с недоеденной едой. Он пинал ее собаку, чего уж точно нельзя простить. Он подговаривал детей плевать в мать и называть ее «шлюхой». По ночам он так часто ходил налево, что Бланш приноровилась сыпать муку у порога его спальни, отслеживая по отпечаткам ног, куда же на этот раз отправился муженек. Иными словами, мистер Четуинд был грязным и гнусным чудовищем. Но ему тоже было о чем рассказать. По его словам, Бланш – о ужас! – курила трубку. И не один, а целых два раза! Она нахваливала «Дон Жуана» Байрона, держала в спальне два французских романа, а в дневнике предавалась эротическим фантазиям о знакомом адвокате (по крайней мере, знакомый адвокат настаивал, что все это были только фантазии). Вдобавок она задолжала модистке 474 фунта и перешла в католицизм. Разве это леди? Клейма негде ставить.

Слушая пылкие обвинения жены и сумбурную отповедь мужа, присяжные только головами качали. Всплыли и другие подробности, к примеру, что Бланш вышла замуж уже беременной и якобы от собственного отца! Опять же по слухам, ее опоила и отдала ему на поругание гувернантка, которая, будучи любовницей упомянутого отца, пыталась таким образом шантажировать свою подопечную! Так все было или нет, но история вырисовывалась на редкость гадкая. Постановив, что Бланш не хватает деликатности, а Уильям так и вовсе превратил свой дом в притон, присяжные развели их под овации всех собравшихся. Четыре месяца спустя обоим родителям было отказано в опеке над сыном и дочерью, забота о которых была поручена брату Уильяма. Из своего годового дохода в 1159 фунтов мистер Четуинд обязывался платить 200 фунтов на содержание детей и еще 250 отсылать бывшей жене.