Книга Музей боевых искусств - Александр Чернов

Боль у паренька в панамке, по-видимому, прошла. Он крутанулся на месте и снова попытался нанести мне удар ногой. Хватит! Я перехватил его стопу у своей груди и с силой повернул. Парень пропеллером прокрутился в воздухе, однако с ловкостью кошки вывернулся и приземлился на обе ноги. Акробат чертов.

Поднялся с земли Виталик и с грацией мертвеца, восставшего из могилы, двинулся ко мне. С другого боку приближался еще один зомби — приблатненный. Оклемался, гад. Будем считать, что разминка закончилась. Ну, поехали, ребята!

На меня набросился рой кулаков. Разгоняя его, я рвался к пай-мальчику в панамке, своему главному обидчику, оставившему на моем лице след от своей кроссовки. И на кой черт мне этот доходяга сдался!

Ерунду в боевиках показывают, будто какой-то там ван Дамм один чуть ли не роту солдат вырубает. Я не слабее артиста Жана Клода ван Дамма, без хвастовства говорю, но не то что с ротой или даже взводом — с двумя хорошо натренированными мужчинами вряд ли справлюсь. А тут — трое. Удары и пинки сыпались со всех сторон градом. Забыв о парне в панамке, которую тот, кстати, уже обронил, я отбивался от них как мог.

Наверное, меня бы заклевали до смерти, если бы мне не помогла Оксана. Она бросилась между мной и нападавшими и, принимая на себя часть ударов, завизжала:

— Прекратите, мать вашу! Пре-кра-ти-те!

Как ни странно, ее окрик подействовал. Троица, глумившаяся надо мной, неожиданно сбавила обороты, удары стала наносить реже и слабее — и все из-за спины прикрывавшей меня Оксаны, а затем и вовсе оставила мою персону в покое.

Дохлый поднял с земли свою панамку, отряхнул ее о колено, нахлобучил на голову и поплелся вдоль дороги. Даже не пообещав «в другой раз со мной разобраться», следом за ним потянулись и Виталик с приблатненным. Вскоре компания растворилась в темноте.

Здорово меня потрепали. Я сидел на земле, прислонившись к забору кафе, и отдыхал от побоев. Есть, оказывается, в жизни радости — чувствовать (а может быть, наоборот, не чувствовать?), что тебя не бьют.

— Ну как, ты в порядке? — произнесла Оксана голосом тренера, спрашивающего у боксера, севшего после изнурительного раунда в углу ринга на табурет передохнуть.

Я вышел из того блаженного состояния, в котором пребывал, и кивнул головой:

— В порядке. А что, мне снова на ринг?

— Какой, к черту, ринг? Ты что, бредишь? — участливо спросила девушка и протянула мне руку. — Вставай давай!

Я взялся руками за теплую девичью ладошку и рывком поднялся. Какое там, к черту, «в порядке»! Я без посторонней помощи и шагу ступить не мог. Вовремя «мой тренер» выбросил на ринг полотенце, вернее, девушка прекратила поединок, а то бы калекой остался.

— Пошли домой, тренер! Мне нужно отдохнуть. — Я оперся о хрупкие плечи девушки.

Приобняв меня за талию, Оксана покачала головой.

— У тебя с мозгами что-то случилось, раз ты заговариваться стал. Это ты тренер спортшколы, — она повела меня к дороге. — А вот до дому тебя действительно придется проводить, иначе не дойдешь.

Мы доковыляли до дороги и стали ловить машину. Остановились сразу две. Вторая — не очень старый «Фольксваген» — понравилась мне больше.

— И где ты раньше был? — сказал я водителю, забираясь с помощью Оксаны на заднее сиденье автомобиля. — Когда такого парня трое жлобов у дороги избивали?

Со стороны мы напоминали подвыпившую парочку, возвращавшуюся домой после бурной вечеринки. Так нас мотало из стороны в сторону, пока мы шли в обнимку по тротуару от остановившегося неподалеку от моего дома такси до подъезда. К счастью, Лидия Ивановна нам по дороге не встретилась, а то на следующий день ей было бы о чем посудачить с соседями.

В моей квартире в коридоре большое круглое зеркало отражало уже не того человека, который утром, хотя небритый и помятый, зато чистый и небитый уходил из дому. Из зеркала на меня смотрел изможденный, грязный человек с изуродованным угрюмым лицом. Повеселились… К заработанной утром при падении на Новокузнецкой ссадине на пол-лица на нем наискось добавился отпечаток от подошвы кроссовки доходяги, здорово смахивающий на след от протектора шипованной шины. Господи, и что же я завтра в оправдание по поводу нового украшения на лице детям, а главное, Ивану Сергеевичу скажу?

Ладно, завтра будет завтра, а сегодня ко мне в гости похожая на статуэтку девица заглянула. Таких у меня еще не было. Ну, а раз в моем доме поздним вечером появилась подвыпившая, кажущаяся легкодоступной дама, то и вести себя нужно соответственно обстоятельствам — предельно корректно, значит. Но вначале нужно кое-что выяснить.

— Вопрос, леди, — сказал я, убирая руку с плеч Оксаны и скидывая обувь. — Кто такой Паша и почему он до такой степени не любит, когда ты ходишь с чужими мужчинами в кафе, что даже приятелям своим наказал бить их смертным боем, ежели они встретят таковых в кафе в твоем обществе?

Нет, девушка ничуть не смутилась. Она небрежно махнула рукой и заявила:

— Так, знакомый один, ухаживает за мной.

Я без посторонней помощи вошел в комнату, которую, к счастью, уходя, прибрала Дашка, и стал стаскивать с себя грязную рубашку.

— Крутой, что ли?

— Вроде того, — Оксана с детским любопытством рассматривала мою обставленную старомодной мебелью квартиру, доставшуюся мне в наследство от усопшей матушки. — Так, значит, живут одинокие мужчины? — поинтересовалась она, уже зная о моем семейном положении из моих рассказов в кафе.

«Что ж, о Паше я сегодня так ничего и не узнаю», — заключил я и скинул наконец рубашку.

— А ты думала, холостяки живут на шикарных виллах с бассейнами с лазурной водой и каждую ночь водят к себе домой девушек? Я не такой! — «В смысле, виллы и бассейна у меня нет», — добавил я про себя. — Ты как, сегодня у меня остаешься? — и я открыто и честно посмотрел на девушку — пусть видит, что таких правдивых глаз не может быть у сексуального маньяка.

Оксана несколько мгновений разглядывала меня изучающим взглядом, сделала, по-видимому, относительно моих наклонностей положительные выводы и, невинно хлопнув глазками, согласилась:

— Останусь, за тобой уход нужен. Только позвоню маме, предупрежу, что не приду сегодня домой.

Брюки снимать перед девушкой я постеснялся.

— Привет маме, — сказал я, отправился в ванную и там разделся.

Действительно, жаль, что бассейна с лазурной водой у меня нет. Поплавал бы в нем — живо от усталости, а возможно, и от болезненных ощущений избавился бы. Ладно, контрастный душ тоже тонус повышает.

Я искупался и вновь вернулся в комнату. Оксана уже поговорила с мамой и сейчас сидела на моем любимом диване со скучающим выражением на лице и смотрела по телевизору какой-то фильм. Телевизор был старенький, еще советский, показывал расплывчато, неярко, стыдно мне за него.

Вид у Оксаны, как и у меня, был плачевный — одежда испачкана, на шее царапина. Пока девушка приводила себя в порядок в ванной и купалась, я собрал на стол — выставил на журнальный столик кое-какую закуску, принес из холодильника не допитую с Дашкой бутылку водки, вскипятил воду и заварил чай.