Книга Ржавая Хонда - Владимир Яценко

Края норы дрогнули, небольшие камешки сдвинулись и упали вниз. «Что-то быстро, – подумал я. – Химера?»

– …Хамелеоны, крепости, перины. Ходят слухи о «длинной руке»: человек засовывает руку в фандровую трубу, и его ладонь оказывается за тыщу километров! И «оттуда» можно вещи всякие таскать. Эх! Мечта! Только враки это всё. Потому что владельцу такой полезной вещи проще язык себе отрезать, чем о своём сокровище проболтаться. А если все молчат, откуда слухи? Потому и говорю – выдумки.

Из норы приподнялась голова молодого полоза. Судя по размерам черепа – метра три. «Здесь мяса на двоих хватит, – обрадовался я, – и ещё останется!»

– Купцов никто не грабит, потому что хохлы новичков не жалуют. Купцы помалкивают, и, что там за Шосткой делается, никто не знает. Сколько народу шло на Западный перевал – не перечесть. Мало кто вернулся. Потому и не трогают купцов: убить можно, заменить как? А без фандра нам всем полный геймовер. Хотя в последние годы слух пошёл, что вырождается фандр. Старые вещи «выдыхаются». А новые только вполсилы работают…

Полоз уже почти весь высунулся из норы. Он был длинным и тощим. Значит, именно от голода потерял осторожность и осмотрительность.

– …Суеверия, конечно. Давалки купцов инкубами быть не могут. Инкубы – это мужики. Девок этих правильнее суккубами называть. От слова «сука»: красивые, даже голова кружится. А посмотрят – как обухом по башке…

Я схватил полоза за хвост, высоко поднял к небу и хлестнул о землю. Каин, услышав возню за спиной, на мгновение умолк, а потом спокойно продолжил:

– Почему с купцами никто не возвращается – неизвестно. Конвой они собирают в Москве. Обычно из бедноты. Платят за работу родственникам наёмников. Оплата много больше обычной виры, так что по невозвращенке претензий не предъявляют. Возможно, что это работорговля. Но жалобщиков нет. А дружине и без этого есть чем заниматься…

Протерев ладонью вымазанную грунтом голову полоза, я разжал ему челюсти и лезвием выломал клыки. Сложил дубинку, намотал змею на руку (кило десять будет!) и вошёл в поле зрения Каина.

– То, что фандры – не раритеты рухнувшей цивилизации, точно! Фандры изготавливаются, а раритеты вроде твоего режика можно только найти. Кроме того, раритеты – это механизмы. А фандр – это тряпка, только с полезными свойствами.

– Каин! – Я покачал головой. Нет. Не жилец он. Во всяком случае, в Поле – точно не жилец. В этих краях нужно самому думать, а не слепо подчиняться. – Кончай базар, Каин. Конец охоте!

И я кивнул на полоза.

– Змея? – с удивлением воскликнул он. – Ты собираешься её есть?

– Разумеется. Могу и тебя угостить.

– Мой народ не ест змей! – гордо сказал Каин, поднимаясь и отряхиваясь. – Нам пока хватает продуктовых складов.

– Что ж, к поискам лабаза можешь приступить немедленно. После отбоя двинем к реке. Будет не до складов.

Сухость моих слов ему не понравилась. Но для меня было важно, что он поднялся и безропотно пошёл за мной. И пошёл ровно, без спотыков и падений.

По дороге нам попался кориандр и щавель. А перед самой рощей по пояс поднимались заросли петрушки.

– Зачем ты это обламываешь? – спросил Каин, увидев, как я рву листья.

– Еда.

– Это непохоже на еду!

Я улыбнулся:

– Конечно, непохоже! Растёт на земле и не завёрнуто в пластик или фольгу.

За рощей я наблюдал по мере подхода, то есть уже часа два. В том, что в ней пусто, – не сомневался. Поэтому с разгону, не останавливаясь, ворвался в прохладный полумрак, побросал продукты под дерево и сладко потянулся. Хорошо!

Каин всё ещё стоял на солнцепёке, недоверчиво всматриваясь в полумрак зарослей.

– Ты уверен, что можно? – спросил он.

– Уверен, – сказал я. – Побереги здоровье, Каин. Заходи в тень и ложись, отдыхай. В сумерках прячется только наша природа. Химеры без солнца не живут.

Сбросив ботинки, я вскарабкался на ближайшее дерево. Поднявшись на самый верх, глянул на восток: тёмное пятно заросших развалин города неуверенно колыхалось в знойном мареве. Севернее над горизонтом висели две чёрные точки стервятников. А с другой стороны города, южнее, в небе рябило целое облако точек – там, скорее всего, двигалась большая стая химер. Но всё это было очень далеко. Главное: за нами никто не шёл, мы никого не интересовали. Если бы не стервятники, имеющие привычку сопровождать крупных животных, можно было подумать, что меня занесло в самое сердце пустыни…

Снизу донёсся испуганный вопль Каина.

Со всей возможной поспешностью я спустился. Каин прыгал между деревьями и кричал: пришедший в себя полоз вцепился ему в ногу, чуть ниже колена. Штанина вокруг укуса успела потемнеть от крови. Я приподнял змею за хвост и отрубил ей голову. Тело, судорожно извиваясь и дёргаясь, покатилось в сторону.

– Ты её не убил! – обиженно сказал Каин, когда я освобождал его из капкана змеиных челюстей. – Ты же сказал: «Конец охоте!»

– Конечно, не убил! На жаре мясо быстро протухнет.

Сама по себе рана была пустяковой. Но в Поле и не такие травмы опасны. И без того низкие шансы моего спутника рухнули ещё ниже.

Я вывел его на солнце и заставил снять штаны.

– Ложись и подними раненую ногу. Выше. Покажи укус солнцу. Да. Так и лежи. Загорай. А я осмотрю западный горизонт и займусь обедом.

– Меня укусила змея! – закричал он мне в спину. – Говорят, после Упадка они все ядовитые.

– Успокойся. Яд только в клыках. Я их выдернул.

– А кровь? Из ноги идёт кровь!

– А ты ногу выше подними. Кровь остановится.

Я ушёл в рощу, нисколько не сомневаясь в исполнительности своего компаньона. Обуваться не стал. Запаха химер не было, а «своей» ботаники и насекомых я не боялся. Дойдя до западного края, взобрался на высокую берёзу. Увидел реку и покачал головой: если за спиной и вправду Брянск, то передо мной была Десна. Я сэкономил с десяток отбоев перехода, а может, и больше.

«Обмен» с калужской Дружиной предстал совершенно в другом свете. Я испытывал радость и удовлетворение: «Не каждый день фермер городского обувает».

Местность хорошо просматривалась. Нам повезло: к югу и северу река заметно ширилась. Напротив рощи было самое узкое место. На этой излучине мы оказались южнее воды, поэтому дальнейший путь шёл по болоту. Я насчитал три десятка алых чёрточек – крокодилы нежились в подсыхающей грязи. За болотом колосились заросли камыша, за ними – река, а дальше виднелся северный берег: крутой и высокий. Его густая тень не давала возможности присмотреться к рельефу, но здесь всюду глина, и я не сомневался в успешном подъёме. В крайнем случае ботинками ступени выбью. Поднимемся! Прорвёмся! Вот только Каин ранен в ногу. Крокодилы так просто не пропустят. А ещё секты. И твари в реке. Может, всё-таки отправить его обратно?