Книга Всего пару миль по прямой - Джеффри Арчер

— Что ты имеешь в виду?

— Прислана с фронта, разве нет? Выстирана и заштопана, — сказал Томми, показывая на двухдюймовый шов чуть повыше сердца. — Примерно такой разрез должен оставлять штык, как мне кажется, — добавил он.

После двух часов занятий строевой подготовкой на теперь уже обледеневшем плацу они были отпущены на ужин.

— Опять черствый хлеб с сыром, — пробурчал Томми угрюмо, но Чарли был слишком голоден, чтобы жаловаться, и подбирал озябшими пальцами все до последней крошки. Вновь он рухнул на кровать как подкошенный.

— Как вам понравился первый день службы королеве и отечеству? — спросил дежурный капрал своих подопечных, выключая в двадцать один ноль ноль газовые фонари в казарме.

— Очень понравился, спасибо, капрал, — донесся из глубины саркастический выкрик.

— Хорошо, — сказал капрал, — мы всегда стараемся быть добрыми с вами в первый день.

Раздавшийся стон, как показалось Чарли, был слышен в центре Эдинбурга. Сквозь возбужденный говор, продолжившийся после ухода капрала, Чарли услышал последний сигнал горна, доносившийся со стены замка, и провалился в сон.

На следующее утро, когда никто еще даже не пошевелился в своей кровати, Чарли был уже на ногах, умытый и одетый. Он заправил постель и чистил сапоги, когда прозвучала команда «подъем».

— Не слишком ли мы ранние птички? — сказал Томми, переворачиваясь в постели. — Но зачем беспокоиться, спрашиваю я себя, если тебя ждет на завтрак лишь червячок.

— Если ты первый в очереди, это, по крайней мере, будет хоть теплый червячок, — заметил Чарли. — И в любом случае…

— Ноги на пол. На пол! — взревел влетевший в казарму капрал и стал колотить по каркасам кроватей палкой.

— Конечно, — разглагольствовал Томми, пытаясь унять зевоту, — такому собственнику, как ты, приходится вставать рано по утрам, чтобы убедиться, что все его работники уже собрались и никто не увиливает.

— Прекратите разговоры, вы, двое, — приказал капрал, — и одевайтесь побыстрее, иначе окажетесь в наряде на работу.

— Я одет, капрал, — отозвался Чарли.

— Не пререкайся, дружище, и не называй меня капралом, если не хочешь отправиться чистить уборные. — Этой угрозы оказалось достаточно, чтобы даже Томми встал с постели.

Второе утро было также посвящено строевым занятиям под продолжавшим падать снегом, который уже покрывал землю дюйма на два. Последовавший за этим завтрак вновь состоял из хлеба и сыра.

После обеда, однако, ротный распорядок предусматривал «Игры и отдых». Поэтому последовало переодевание, и они строем побежали в спортивный зал заниматься гимнастическими упражнениями и боксом.

Чарли, будучи уже в полулегком весе, с нетерпением ждал своей очереди, чтобы выйти на ринг, в то время как Томми все время удавалось каким-то образом держаться в задних рядах, хотя оба они постоянно слышали угрожающее похлопывание хлыста и чувствовали присутствие капитана Трентама. Он, похоже, всегда находился рядом и не спускал с них глаз. Улыбка в тот день появлялась на его лице лишь тогда, когда кто-нибудь падал, сбитый с ног ударом. При виде же Томми его взгляд всякий раз становился откровенно враждебным.

— Я отрыжка природы, — заметил Томми, когда они вновь оказались вместе в тот вечер в казарме. — Ты, конечно же, слышал выражение «второсортный». Так это я, — поведал он своему приятелю, который лежал в это время на кровати, уставившись в потолок.

— Мы сможем когда-нибудь выбраться отсюда, начальник? — спросил Томми дежурного капрала, вошедшего в казарму за несколько минут до отбоя. — Ну, скажем, за хорошее поведение?

— Вам будет разрешено выйти в город в субботу вечером, — сказал капрал. — В течение трех часов увольнения, с шести и до девяти вечера, вы сможете делать все, что захотите. Однако вы не должны уходить дальше, чем на две мили от казарм, обязаны вести себя, как подобает королевским фузилерам, и возвратиться назад трезвыми, как стеклышко, без одной минуты девять с докладом в караульное помещение. А теперь спите, мои дорогие. — С этими словами он прошел по казарме и выключил все до одной газовые лампы.

Когда наступил наконец субботний вечер, два измочаленных солдата накрутили по городу на болевших и распухших ногах столько, сколько это было возможно сделать за три часа с пятью шиллингами в кармане, что, впрочем, избавляло их от дебатов о том, какую пивную посетить.

Несмотря ни на что, Томми, похоже, знал, как за один пенни можно получить у любого хозяина больше пива, чем Чарли мог предположить. Когда они находились в последнем на их пути злачном месте, волонтер Томми умудрился исчезнуть из него в сопровождении барменши, разбитной толстухи по имени Роза. Через десять минут от возвратился.

— Что ты там делал? — спросил Чарли.

— А ты как думаешь, идиот?

— Но ты отсутствовал всего десять минут.

— Вполне достаточно, — ответил Томми. — Только офицерам требуется больше десяти минут для того, чем занимался я.

На следующей неделе они приступили к изучению устройства винтовки, приемов штыкового боя и даже топографии. В то время как Чарли быстро научился ориентироваться по карте, Томми всего за один день постиг устройство винтовки. Уже к третьему занятию он мог разобрать и вновь собрать ее быстрее самого инструктора.

В среду утром капитан Трентам прочел им первую лекцию по истории королевских фузилеров. Лекцию можно было бы назвать вполне интересной, если бы Трентам не давал недвусмысленно понять, что никто из них не достоин служить в одном с ним полку.

— Те из нас, кто избрал королевских фузилеров по историческим или семейным традициям, должно быть, понимают, что, позволяя преступникам вступать в наши ряды только потому, что идет война, мы вряд ли поднимаем престиж нашего полка, — говорил он, явно глядя в сторону Томми.

— Чванливый сноб, — произнес Томми достаточно громко, чтобы слышали все присутствовавшие на лекции, кроме самого капитана. Последовали смешки. Выражение лица Трентама стало злобным.

После обеда в четверг капитан Трентам опять посетил спортзал, но на этот раз он не похлопывал себя по ноге хлыстом. На нем были надеты белая гимнастическая жилетка, темно-синие шорты и плотный белый свитер, отличавшиеся такой же аккуратностью и безупречностью, как и его военная форма. Он расхаживал по залу, наблюдая за происходящим на снарядах, но, как и в прошлый раз, его больше всего интересовали события на ринге. В течение часа на ринг выпускались пары и обучались основным приемам защиты и нападения. «Держи удар, парень», — каждый раз доносились слова, когда кулак достигал подбородка.

Когда Чарли и Томми пролезали между канатами на ринг, Томми дал ясно понять своему приятелю, что он намерен провести три минуты боя с тенью.

— Сходитесь друг с другом, вы двое, — кричал Трентам, но, хотя Чарли и начал тыкать в грудь Томми, он по-прежнему не собирался наносить тому ощутимые удары.