Книга Пока «ГРОМ» не грянул. На Берлин в 1941 году - Игорь Градов

– А вы как считаете? – Сталин обратился к руководителю внешней разведки НКГБ Павлу Фитину.

– Гитлеру хочется, чтобы мы так думали, – ответил Павел Михайлович. – Но настоящая подготовка к десанту, по нашим данным, не ведется. Одни показушные мероприятия, вроде недавних учений на побережье Ла-Манша. Шума много, а толку никакого. В то же время у наших западных границ становится все теснее от немцев. Позавчера прибыла 5-ая армия, стоявшая ранее под Варшавой, ожидается еще по крайней мере десять дивизий, из них половина – танковые. И они направлены против нас.

Сталин задумчиво посмотрел на Фитина, а потом обратился к Голикову:

– Вы придерживаетесь того же мнения?

– Нет, мы уверены, что Гитлер готовится к высадке в Британии, – лицо генерал-лейтенанта сделалось красным, – прибывшие в Польшу части – это второй эшелон. Его спрятали подальше от глаз англичан. Кроме того, у нас есть карта, переданная югославским военным атташе полковником Путником. На ней обозначены все 72 немецкие дивизии, расположенные вдоль наших границ. Сразу видно, что они повернуты на запад.

– Путник – двойной агент, – заметил Фитин, – он работает и на нас, и на абвер, это точно известно.

– У меня нет причин не доверять Путнику, – лицо Голикова стало совсем багровым, – его сведения соответствуют тому, что сообщают и наши разведчики. Вчера пришла информация, что королевская семья, члены палаты лордов, парламент и правительство готовятся к эвакуации. Англичане разработали план подрыва своих морских баз и затопления судов, если не удастся перегнать их в Канаду. В горах Шотландии строятся лагеря для партизан…

– И все же я не верю, что Гитлер нападет на Британию, – упорствовал Фитин. – У него нет для этого ни сил, ни средств.

– А как быть с тем, что абвер чуть ли не ежедневно засылает в Британию диверсантов? – выложил новый аргумент Голиков. – По сути, жертвует людьми, чтобы раскрыть оборонительные рубежи. Большинство агентов гибнет, но сведения они передавать успевают.

– Не более чем отвлекающий маневр, чтобы заставить нас поверить в реальность вторжение.

– А схемы оккупации английской территории, с таким трудом добытые нами? – не сдавался Голиков. – Тоже маневр?

Фитин хотел ответить, но тут в дискуссию вмешался Сталин:

– Немцам, как я понимаю, очень хочется, чтобы мы поверили в их план нападения на Англию. Так, Павел Михайлович?

Фитин кивнул.

– Хорошо, мы не будем их разочаровывать. Вы согласны со мной, Филипп Иванович? – вождь обратился к начальнику ГРУ.

. Голиков вытянулся во фрунт, насколько позволяла его полная фигура, и отчеканил:

– Так точно, товарищ Сталин!

– Тогда ваши люди, – вождь снова обратился к Фитину, – должны распространить информацию, будто мы хотим присоединиться к Тройственному союзу. Молотов вчера сказал, что правительство Германии готово принять все наши условия. Риббентроп на днях прилетает в Москву, чтобы обсудить оставшиеся детали.

– Мы присоединимся к Оси, и Германия станет нашим союзником? – уточнил Голиков.

– Германия никогда не станет союзником СССР, – сухо ответил Сталин, – по крайне мере до тех пор, пока ее возглавляет Гитлер. Но мы будем иметь с ней дело – пока нам это выгодно. А ваша задача, – Сталин обратился к обоим собеседникам, – сделать так, чтобы фюрер поверил нам. И остался в неведении относительно "Грома" как можно дольше. Вам понятно, товарищи?

Голиков и Фитин кивнули. Вождь отпустил генералов и приказал вызвать к себе Молотова – предстояло обсудить переговоры. Когда наркоминдел вошел, Сталин поинтересовался:

– Вячеслав, ты помнишь то письма, которое Гитлер прислал мне накануне Нового года?

Вождь протянул листок, и нарком быстро пробежал его глазами. Один абзац был подчеркнут красным карандашом. Ясно, что это сделал сам Сталин.

"Британия сделает все, – говорилось в нем, – чтобы ухудшить отношения между нами и спровоцировать вооруженный конфликт. Для нее это единственный шанс к спасению. Я уверен, что англичане усилят свои действия в этом направлении, вплоть до откровенной провокации. Поэтому для упрочения союза двух социалистических государств мне бы хотелось встретиться с вами лично, о чем я уже сообщил господам Молотову и Деканозову. Мы можем обсудить вопросы, связанные с установлением нового порядка в Европе, и решить, что делать с колониальным наследством Британии". Сталин подождал, пока нарком закончит чтение, и спросил:

– Как ты считаешь, не пришла ли пора нам встретиться с господином рейхсканцлером? При личной встрече можно решить многие вопросы, назревшие в отношениях между нами…

– Это было бы весьма дальновидным шагом, – осторожно ответил Молотов.

Он не знал, как реагировать на это неожиданное высказывание, оно застало его врасплох.

– Хорошо, Вячеслав, тогда предприми необходимые шаги. Сегодня во время беседы с Риббентропом обговори дату встречи. Думаю, она может состояться уже через неделю. Положение в Европе сложное, и наше общение с господином рейхсканцлером может пойти на пользу всем.

Молотов согласно кивнул. Он заметил, что Сталин во время беседы ни разу не назвал фюрера по имени, только по должности – рейхсканцлером. Видимо, теперь следовало называть его только так. В этом был, наверное, какой-то тайный смысл, ясный лишь самому вождю. Но слова Сталина он воспринял, естественно, как приказ.

* * *

Из заявления министра иностранных дел Германии

г. фон Риббентропа от 18 мая 1941 года.

"Пребывание германской делегации в Москве было, к сожалению, непродолжительным. Но, несмотря на это, ей удалось использовать предоставленные возможности. В ходе советско-германских переговоров было выяснено следующее:

-- Дружба между Германией и СССР установлена окончательно.

-- Оба государства выступают против вмешательства третьих стран в европейские вопросы.

-- Германия и СССР хотят скорейшего восстановления мира на континенте, а потому предлагают Англии прекратить войну.

-- Между правительствами двух стран достигнута договоренность о заключении соглашений, которые, несомненно, принесут выгоду обоим государствам.

-- Необходимо отметить, что переговоры происходили в исключительно дружественной и сердечной атмосфере. Германская делегация выражает глубокую благодарность за тот теплый прием, который был оказан ей советским правительством и его руководством – господами Сталиным и Молотовым".

Швейцария, Берн

20 мая 1941 года

Английское посольство

Анна Горн только что закончила печатать документ и приготовила следующий. Работы было столько, что не хватало времени пообедать.