Книга Глинтвейн для Снежной королевы - Нина Васина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как это? – заинтересовалась Лера. – Как в кривых зеркалах?
– Вроде того, только в кривом зеркале у тебя просто искажаются части тела, а у тролля было зеркало, в котором искажается душа. Все плохие поступки выпирают, а сам человек за ними становится безликим и незаметным. А так как у всех людей есть что-то плохое…
– У меня нет, – перебила Лера.
– Так не бывает.
– Бывает, – настаивала девочка.
– Ладно, – задумалась Маруся. – Если я сейчас тебе докажу, что и у тебя бывает в душе что-то не совсем хорошее, ты дашь мне досказать? Не будешь перебивать?
– А причина, по которой мама водила меня к психиатру, считается?
– Нет, – покачала головой Маруся. – Конечно, нет. Интим – вещь неприкосновенная.
– Ну, тогда ладно.
– Ты сделала кое-что не совсем хорошее, когда рассказала маме о том, что услышала в роддоме. Когда я схватила кресло и… короче, когда я чуть не прибила твоего папу креслом.
– Ничего я не говорила маме! – возмутилась Лера.
– А кому ты это говорила?
– Только бабушке, – честно ответила девочка.
Маруся закрыла глаза.
– Ну и что? – взвилась Лера. – Она же мне рассказала, как развивается человеческий зародыш, и про аборт. И я сказала…
– Ты права, – перебила Маруся, – совершенно права, когда не понимаешь плохого в своих поступках. Ты еще слишком мала для этого.
Они замолчали, настороженно подстерегая взгляды друг друга.
– Что там было дальше с зеркалом? – первой нарушила молчание Лера.
– Оно разбилось на миллионы мелких осколков, и даже больше, чем на миллионы.
– На триллионы?
– Да. И даже больше.
– На биллионы?…
– На такое количество, которое трудно определить. Оно разбилось на мельчайшие кусочки, величиной не больше песчинки.
– Почему оно разбилось? – спросила Лера.
– Потому что злой тролль поднял его над землей, зеркало не выдержало отраженного в нем зла и разлетелось на кусочки. Но не исчезло. Его крошечные осколки летают везде. Если попадут в глаз к человеку, то все.
– Что? – прошептала Лера.
– Он начинает видеть все только в дурном свете. Только плохое в людях.
Маруся встала, прошлась по гостиной, посмотрела на себя в зеркало. Стала боком и провела рукой по опавшему животу.
– Мой ребенок умер, – сказала она. – Он где-то там, за зеркалом… – Маруся протянула ладонь и прижала ее к стеклу. Потом отняла и смотрела, как ее влажный отпечаток исчезает постепенно, словно его засасывает зазеркалье.
– Сейчас ты будешь плакать? – спросила Лера.
– Нет, – покачала головой Маруся. – И не собираюсь. Бог дал, как говорится, бог взял.
– А тот ребенок, который умер, когда я родилась, он тоже мальчик? – продолжала Лера.
– Да. У меня тоже тогда был мальчик. Почему ты спрашиваешь?
– Значит, их двое в зазеркалье, – спокойно констатировала Лера.
Женщина у зеркала нашла глазами отражение девочки и внимательно посмотрела ей в лицо:
– Еще вопросы будут?
– Да, но я промолчу, – опустила глаза Лера. – Ты сама придумала про зеркало?
– Нет, – покачала головой Маруся, продолжая рассматривать себя в зеркале. – Это из сказки Андерсена. Знаешь такого писателя?
Лера молча покачала головой.
– Знаешь! Это он написал «Дюймовочку» и «Гадкого утенка». Что? – повернулась она. – Ты не читала сказки Андерсена? А и правильно! Все сказки на самом деле написаны для взрослых.
– А про зеркало, это из какой сказки? – спросила Лера.
– Это из «Снежной королевы».
Лера вылезла из кресла и подошла к зеркалу. Оттянула нижнее веко у правого глаза, рассматривая.
– Мне нравится, что ты не плачешь, – сказала она. – Ты не такая, как папа с мамой.
– Это точно, – согласилась мама Муму.
– Я только не поняла, зачем ты рассказала мне про зеркало?
– Не трогай глаза руками, – Маруся убрала руку Леры от лица. – Я рассказала, чтобы ты не думала обо мне плохо. Тебе покажется вдруг, что человек ужасно плохой и страшный. А ты тогда подойди к зеркалу и поищи песчинку тролля у себя в глазу.
Медсестра из поликлиники пришла показать Валентине, как делать массаж трехмесячному Антоше. Она позвала всех членов семьи, уверяя, что такие вещи должен уметь каждый.
– В этом деле, – сказала она, – главное – не навредить.
Минут десять Антоша спокойно лежал на спине, пока медсестра объясняла, как это – не навредить. Потом она перевернула мальчика на живот, и Лера впервые увидела спину своего братика. Она остановила вдох и рефлекторно шагнула за папу Валю.
– Все нормально, котенок, – вытащил ее папа. – Это не заразно.
Растерянная медсестра прикоснулась к лопаткам малыша, ощупывая странные наросты на них под кожей, и тут Антоша протестующе крикнул. Медсестра дернулась и уронила на пол пластиковую бутылочку с массажным маслом.
– Я попробую тихонько пройтись по позвоночнику, – сказала она сама себе. Подняла глаза на родителей мальчика, наткнувшись на взгляд Леры, вновь дернулась и пробормотала: – А что записано в карте?
– Костные изменения, носящие характер наростов, – отрапортовал папа Валя.
– Вы думаете, это лечится массажем? – прошептала медсестра.
– Нам прописали общий укрепляющий массаж, – едва сдерживая истерику, ответила Валентина.
– А это вообще лечится? – выступила Лера.
– Иди в свою комнату, – развернул ее от стола папа Валя.
Лера пошла в соседний подъезд.
– Муму, – сказала она с порога, – я так и знала! Маме подсунули бракованного ребеночка.
– Сядь, – показала мама Муму на табуретку в коридоре, дождалась, пока Лера сядет, и сунула ей на колени Артиста. Она мыла полы.
– Ты знала? – не выдержала Лера ее сосредоточенной работы шваброй.
– Конечно, – ответила Маруся.
– А что говорят врачи?
– Ничего. Рано пока что-то говорить. Будут наблюдать, изучать. Ты знаешь, что человек растет до двадцати пяти лет?
– А вдруг он инопланетянин? – прошептала Лера.
– Нет, – категорично отмела эту версию Маруся. – Он нормальный мальчик, только со странностями.
Этим же вечером Элиза, приехавшая навестить внука, угодила в его купание. После кратковременной истерики она решила, что сил у нее хватит еще и на скандал. И начала его так: