Книга Власть меча - Уилбур Смит

– Ага, попался, – пробормотал он разбухшими губами, заставляя Шасу согнуться и зажимая его голову под левой рукой. Манфред поднял правую руку и нанес жестокий апперкот. Шаса скорее почувствовал, чем увидел приближающийся кулак и дернулся так сильно, что шея у него словно хрустнула. Но он сумел подставить под удар лоб вместо незащищенного лица. Ему в голову словно забили железный гвоздь, который прошел до самого позвоночника. Он знал, что второго такого удара не выдержит.

Из глаз посыпались искры, но Шаса успел заметить, что стоит на самом краю причала, и из последних сил перевалился вместе с противником через край. Манфред не ожидал толчка в том направлении, его усилия были обращены в другую сторону. Он не мог сопротивляться, и они снова упали на покрытую рыбой палубу траулера в шести футах внизу.

Шаса оказался под телом Манфреда, который продолжал держать его за шею, и сразу погрузился в зыбучий песок серебряной сардины. Манфред хотел опять ударить его в лицо, но попал в толщу рыбы, засыпавшей голову Шасы. Тогда он перестал бить и принялся просто давить на плечи Шасы, заставляя его все глубже уходить под поверхность.

Шаса начал тонуть. Он попытался закричать, но дохлая сардина скользнула ему в рот, и ее голова застряла у него в горле. Из последних сил он извивался, брыкался и дергался, но его голову безжалостно погружали все глубже. Рыба, застрявшая в горле, душила его. Голову заполнила темнота; звук, похожий на шум ветра, заглушил убийственный хор наверху, на причале; Шаса сопротивлялся все слабее и наконец лишь судорожно дергал руками и ногами.

«Я умираю», – с каким-то отчужденным удивлением подумал он. Это была последняя мысль перед тем, как он потерял сознание.

* * *

– Ты приехала погубить меня! – обвинительным тоном сказал Лотар Деларей, стоя спиной к закрытой двери. – Не поленилась, проделала долгий путь, чтобы посмотреть, как это произойдет, и посмеяться надо мной!

– Ты льстишь себе! – презрительно ответила Сантэн. – Лично ты мне нисколько не интересен. Я приехала защитить свои значительные вложения.

– Тогда ты не помешала бы мне обработать улов. У меня там тысяча тонн рыбы – завтра к вечеру я могу превратить ее в пятьдесят тысяч фунтов.

Сантэн нетерпеливо подняла руку, останавливая его. Ее загорелая кожа цвета кофе со сливками резко контрастировала с серебристо-белым бриллиантом размером с верхнюю фалангу ее заостренного к концу пальца, которым Сантэн указывала на Лотара.

– Ты живешь в мире снов, – сказала она. – Твоя рыба ничего не стоит. Никто не купит ее ни за какую цену, тем более за пятьдесят тысяч.

– Она столько стоит – рыбная мука и консервы…

Сантэн снова жестом заставила его замолчать.

– Во всем мире склады забиты ненужными товарами. Разве ты не понимаешь? Не читаешь газет? Не слушаешь здесь, в пустыне, радио? Все это ничего не стоит, даже цены обработки.

– Это невозможно, – гневно и упрямо возразил он. – Конечно, я читал о рынках ценных бумаг, но людям все равно нужно есть.

– Я многое знаю о тебе, – она не повышала голос и говорила, как с ребенком, – но никогда не считала тебя глупым. Постарайся понять: в мире произошло нечто совершенно неслыханное. Мировая торговля умерла, заводы повсюду закрываются; улицы всех больших городов заполнены легионами безработных.

– Это предлог для того, что ты делаешь. Ты мстишь мне из-за какой-то воображаемой обиды, нанесенной много лет назад.

– Обида была самая настоящая! – Она на шаг отступила перед его приближением, но хотя говорила негромко, ее голос и взгляд были суровыми и мрачными. – Ты совершил жестокий, чудовищный и непростительный поступок, и нет такой кары, которая соответствовала бы твоему преступлению. Если Бог существует, он потребует такого наказания.

– Ребенок, – начал он. – Ребенок, которого ты родила мне в пустыне…

Впервые он пробил ее броню.

– Никогда не упоминай при мне этого ублюдка. – Сантэн одной рукой сжимала другую, чтобы унять дрожь. – Таков был наш договор.

– Он наш сын. Ты не можешь отрицать это. Ты хочешь уничтожить и его?

– Он твой сын, – возразила она. – Я не имею к нему отношения. И он никак не влияет на мои решения. Твоя фабрика неплатежеспособна, безнадежно, недопустимо неплатежеспособна. Я не надеюсь полностью оправдать свои вложения. Хочу вернуть лишь часть.

В открытое окно доносились голоса; даже на расстоянии они звучали возбужденно и распаленно. Словно лаяли псы, взявшие след. Но ни Сантэн, ни Лотар даже не взглянули в ту сторону: все их внимание было поглощено друг другом.

– Дай мне шанс, Сантэн.

Он услышал в своем голосе умоляющие нотки и исполнился отвращения к себе. Он никогда никого не умолял, ни разу в жизни, но сейчас не мог вынести мыслей о том, что придется начинать все сначала. Это будет не в первый раз. Он уже дважды переживал разорение, лишался всего, кроме гордости, смелости и решимости, и всегда это было связано с войной и военной добычей. У него всегда был один и тот же враг – англичане и их имперские амбиции. И каждый раз он начинал сначала и старательно, ценой тяжкого труда сколачивал состояние.

Но сейчас такая перспектива приводила его в ужас. Чтобы его погубила мать его сына, женщина, которую он любил и, да простит его Бог, вопреки всему еще любит? Он чувствовал полный упадок сил, душевных и физических. Ему сорок шесть лет; у него больше нет неисчерпаемых запасов молодой энергии… Ему показалось, что взгляд Сантэн смягчился, как будто мольба тронула ее, и она готова сжалиться.

– Дай мне неделю, Сантэн, всего неделю, вот все, чего я прошу, – унизился он и сразу понял, что неверно истолковал ее намерения.

Выражение ее лица не изменилось, но то, что светилось в глубине ее глаз, то, что Лотар принял за сочувствие, на самом деле было глубоким удовлетворением. Лотар оказался в том положении, в каком она хотела его видеть все эти годы.

– Я запретила тебе называть меня по имени. Впервые я сказала это, когда узнала, что ты убил двух людей, которых я любила так, как никогда никого не любила раньше. И теперь говорю снова.

– Неделю, всего неделю.

– Я уже давала тебе два года. – Сантэн повернула голову к окну, неспособная дольше не замечать жестокие голоса, похожие на далекий рев быков, сцепившихся в кровавой схватке. – Неделя только увеличит твой долг и принесет мне новые убытки. – Она покачала головой, но Лотар смотрел в окно, и ее голос стал резче. – Что происходит на причале?

Она взялась за подоконник и посмотрела на берег.

Лотар встал рядом. На причале видна была толпа, от фабрики туда же бежали рабочие.

– Шаса! – воскликнула Сантэн. Материнское сердце встревожилось. – Где Шаса?

Лотар легко перепрыгнул через подоконник, побежал к причалу, обгоняя рабочих, и начал протискиваться через толпу зрителей, когда два мальчика покачнулись на краю причала.