Книга Закон Дракона - Дмитрий Силлов

«От сырости да плесени даже магия не помогает, – нервно усмехнулся про себя Лис. – Интересно, для кого построены эти казематы? Здесь же не одну сотню человек запереть можно».

Мунк остановился у одной из дверей и, произведя ту же процедуру с кольцом, шагнул в образовавшийся проход, поманив парня за собой. Лис, переступив порог, машинально провел рукой по косяку. Сплошной камень, никаких следов паза, в который могла уехать дверь.

«Точно магия», – подумал Лис… и неожиданно успокоился. Ну магия и магия, что ж с того? Живут себе эти странные люди в доме-замке, построенном внутри города, и, судя по поведению стражи, пользуются неслабым уважением властей. Значит, и ему нечего трястись, если запретные действа здесь в порядке вещей.

Он осмотрелся. Помещение здорово смахивало на келью служителя Высших, которую Лис видел в деревенском храме, когда носил Посвященному положенную ежемесячную десятину от скудных доходов дядьки Стаффа. Только здесь, понятное дело, стены были не деревянные, а сложенные из грубо обтесанного серого камня.

Стол заменял куб, высеченный из того же материала. Вместо табуретки – просто плоский серый валун, которого даже не коснулся резец камнетеса. Ворох подгнившей соломы в углу – это небось постель. А дыра в полу – сток для нечистот. Скудное убранство кельи освещал факел, воткнутый в рыжую от ржавчины железную драконью лапу, вделанную в стену – такую же, как на лестнице и в коридоре. И на всем – налет слабой магии. Не надо быть колдуном, чтобы понять простейшее: факел хоть и чадит, но затухать явно не собирается. Окна в келье нет (оно и понятно, подземелье же!), но в то же время в ней не душно. И из стока не воняет, хотя должно непременно. Не бывает так, чтобы дерьмо, да не пахло. Ясное дело, магия…

Сзади послышался еле слышное «тук!».

Лис обернулся.

Понятно. Дверь, с виду толстенная, что твои крепостные ворота, тихонько встала на свое место после того, как из камеры неслышно выскользнул Мунк. Замечательно. И что теперь прикажете делать в этом каменном мешке?

Впрочем, недолго отсутствовал немой прислужник мессира. Лис только-только успел солому переворошить, мастеря себе лежбище поудобнее, как человек-змея заявился, неся в руках поднос с двумя плошками и небольшим кувшином с узким горлышком. Сгрузил все это на стол и, даже не посмотрев на парня, ретировался.

Лис полюбовался в очередной раз, как плавно ходит туда-сюда тяжеленная с виду дверь, но уже без особого удивления – человеку свойственно привыкать к необычному. Только что стоял столбом, рот открывши, а как удивительное повторилось раз-другой-третий, уже вроде оно и в порядке вещей. Вроде так и надо, и по-другому вовсе быть не должно.

В общем, Лис решил голову больше не ломать над вопросами, на которые все равно ответа не предвидится, и воздал должное ужину. Кстати, на редкость вкусному. Более того – ничего более восхитительного Лису в жизни есть не доводилось.

В одной плошке оказалось какое-то белое нежное мясо с розовой подливой, которое парень попробовал сначала с опаской. Но, осторожно разжевав первый кусочек размером с ноготь, после в один присест умял всю тарелку. Во второй плошке тягуче перекатывался жирный, наваристый то ли суп, то ли студень – не разобрать. История повторилась. Попробовали, зажмурились от удовольствия и тут же умяли все, после вылизав глубокую деревянную тарелку, украшенную сложным резным узором.

А в кувшине было вино. Наверно, та самая «Кровь дракона», о которой говорил вербовщик. И ведь не наврал. Более того, наверно, поскромничал, говоря, что это лучшее вино, которое есть в погребах Гильдии. Смакуя содержимое кувшина и жмурясь от удовольствия, Лис подумал, что это самый что ни на есть лучший напиток в мире! И самый хмельной на свете.

Вроде было в кувшине всего-то ничего, а в голову шибануло будь здоров. Лис как-то у проезжего винодела бутыль крепчайшего самогона украл. И выпил один в лесу, зная, что дядьке Стаффу предлагать бесполезно, – ворованное он пить точно не станет, да еще и уши надерет. Так с того самогону гораздо меньше по мозгам дало, даже, помнится, сам до дому доплелся. А в этом кувшине вина раз в пять меньше было, чем в той бутыли, но с камня-табуретки встать у Лиса не получилось, как ни силился. Келья-камера внезапно поплыла перед глазами, словно на отрисованную в темных тонах картину щедро плеснули маслом… Лис поднатужился, скрестил руки на столе и уронил на них неподъемную голову…

Ага, думал, что на них, но оказалось, что промахнулся. Руки маленько вперед уехали, и парень слегка приложился лбом об каменный стол. Но разве такие мелочи могут огорчить человека, по всему телу которого разливается теплая, нереально приятная благодать? Единственное, что подумал Лис перед тем, как окончательно отрубиться, было: «Эх, только зря солому ворошил… Придется теперь так спать… мордой на камне»…

* * *

Пробуждение бывает разным. Самое лучшее – это когда утренний ветерок, случайно залетевший в окошко, ласково ерошит твои волосы. Ты еще спишь, но уже осознаешь, что сегодня – седьмина, седьмой день недели, и тебе не нужно вставать, чтобы идти косить траву или метать стрелы под суровым взглядом одноногого лучника-ветерана.

А самое поганое пробуждение, это когда на тебя сверху обрушивается поток ледяной воды, и ты вскакиваешь со своего места, воя от неожиданности, словно помойный кот.

Вдобавок ко всему Лис неслабо приложился коленкой об каменный стол, что, естественно, не добавило ему любезности.

– Ах, ты, сучий потрох!!! – заорал парень. – Да я тебя сейчас!..

«Сучий потрох» по имени Мунк стоял с большой бадьей в руках справа от Лиса и смотрел на него абсолютно равнодушным, отсутствующим взглядом. Лис, мокрый, злой и мгновенно продрогший, попытался двинуть обидчика ногой по колоколам – прием верный и никогда парня не подводивший. Однако Мунк не покатился по полу камеры, выронив бадью и зажимая руками промежность. Напротив, Лис зашипел и сел на корточки, схватившись за второе колено и осознавая произошедшее.

Понимание пришло через несколько мгновений – подлый прислужник мессира в момент удара Лиса просто немного опустил свою бадью вниз, и нога парня врезалась в ее край, окованный железной полосой.

– Т-твою мать! – выдохнул Лис, когда, наконец, вновь обрел способность к членораздельной речи. – Ну в кого ты такая падла, а?

Мунк не ответил. Лишь, обхватив бадью одной рукой, другой показал жестом, мол, раздевайся.

– Полностью? – переспросил Лис.

Злость на, мягко говоря, немногословного прислужника слегка притупилась. В конце концов, он лишь выполняет чужие приказы, и ненавидеть нужно не его, а того, кто отдает распоряжения будить людей таким изуверским способом.

Мунк кивнул.

Лис не стал упрямиться. Понятно, что начнешь выпендриваться – окатят из бадьи еще раз, а потом не исключено, что той же бадьей еще и по кумполу съездят, чтоб мозги на место встали и строптивец понял в конце концов, что свой устав в чужом подземелье можно использовать только по известной надобности.