Книга Небесные воины - Вадим Проскурин

— Я не хочу открываться людям, — возразила Головастик. — Я хочу открыться спецслужбам. Это совсем разные вещи.

— Но ты говорила про журналистов…

— Кто нынче верит желтым газетам? — риторически вопросила Головастик. — А серьезная газета статью про антихриста ни за что не опубликует, в серьезной газете редактор сразу побежит в ФСБ стучать. Понимаешь, Сергей, если мы начнем играть с Бомжом втемную, он обыграет нас легко. Религиозные чувства, тайные видения — он на этом собаку съел, тут с ним без толку соревноваться. Мы будем играть на другом поле. Бомж привык, что ему молятся, и не привык, что у него могут проверить документы и попросить предъявить регистрацию. Да и забавно это, в конце-то концов! Не знаю, как ты, а я предвкушаю самое лучшее развлечение за последние лет десять, если не больше.

— А предыдущее было какое? — спросил я.

Головастик загадочно улыбнулось.

— Это было в другом мире, — сказала она. — Может, я тебе расскажу об этом, но когда-нибудь потом.

— А то, что зимой случилось? Это ты не считаешь развлечением?

— Не считаю, — серьезно ответила Головастик. — Конец света, пусть даже несостоявшийся — не развлечение, а ужас. Таких развлечений нам больше не надо. Короче, Сергей. Грузи раввинов и езжай отсюда, а то капитан этот тебя уже заждался.

9

Капитан Бейцалов, действительно, нас заждался. Стоило «уралу» появиться из-за поворота, как припаркованный у обочины УАЗик защитного цвета и с черными номерами бешено загудел и заморгал дальним светом. Я послушно съехал с дороги и затормозил рядом с «козлом».

Увидев, как я выбираюсь из кабины «урала», капитан лишился дара речи.

— А… где Волков? — спросил он, немного придя в себя.

Он был так потрясен, что даже перестал материться.

— В раю Волков, — честно ответил я. — С гуриями забавляется.

Глаза Бейцалова округлились, нижняя челюсть отвисла. Я запоздало сообразил, как он воспринял мои слова.

— Не бойся, — сказал я и хлопнул его по плечу. — Ничего с твоим Волковым не случилось, жив он. Если хочешь, я тебя отвезу, сам все увидишь.

Тут Бейцалов что-то увидел за моей спиной и часто-часто заморгал. Я обернулся и обнаружил, что молодой раввин Сергей вылез из кузова и подошел к нам.

— Я таки не понимаю, — произнес он с чудовищным акцентом и с дурацкой улыбкой на лице. — Мы шо, уже приехали?

— Приехали, — подтвердил я. — Капитан, это вам, — я протянул ему конверт с долларами. — И большое вам спасибо.

Капитан быстро сунул конверт во внутренний карман полевой формы и спросил:

— А Волков-то где?

— В раю, — повторил я. — Надо ехать вон туда, — я показал пальцем. — Проход в рай отмечен бело-красными столбиками, они слева вон от той елки. Смотреть на них надо десять секунд, не отрывая взгляда, иначе не увидишь ничего. Проезжаешь между столбиками, а дальше по колее тридцать семь километров. Где-то там твой Волков с гуриями в траве кувыркается.

— А жиденок этот, — капитан указал пальцем на моего тезку, — тоже из рая?

— Жиденок — плохое слово, — строго сказал я. — Надо говорить «еврей», а еще лучше — «ребе». Сергей, скажите своим, пусть вылезают из машины, мы уже в нормальном мире. Натан! — крикнул я внутрь кабины. — Выходите!

Натан выбрался из кабины и я вручил ему другой конверт, на этот раз с рублями.

— Дальше придется ехать автостопом, — сказал я. — До Москвы этого хватит, а в Москве вы найдете израильское посольство и будете разбираться уже с ним. Это будет непросто, но вы справитесь — вам деваться некуда.

— Это будет несложно, — улыбнулся Натан. — У меня есть хорошие знакомые в вашей городской синагоге.

— Натан, я правильно поняла, что вы один из двух главных раввинов всего Израиля? — спросила Головастик.

Натан кивнул.

— Ну, так даже лучше, — сказал я. — По любому, мы с Головастиком сделали все, что могли, дальше разбирайтесь сами.

Натан хитро прищурился и уточнил:

— Не все, что могли, а все, что посчитали нужным. Я могу с вами поговорить?

— Пожалуйста.

— Нет, не сейчас. С вами можно будет потом связаться?

— Если хотите, можете помолиться Головастику, — сказал я. — Попросите ее переместить вас в рай, в дом Сергея Иванова, который раньше был антихристом. Вряд ли она откажет. Она может, конечно, пропустить молитву мимо ушей, случайно, но обычно к просьбам верующих она прислушивается.

— Мне казалось, сатанистов совсем немного, — заметил Натан.

— Можно считать, их вообще нет, — уточнил я. — А те, что есть, в основной массе — отморозки безбашенные. Но на молитвы по делу Головастик обычно отвечает. Для нее они редкость, а не надоедливый фон, как для Бомжа.

— Боюсь, это невозможно, — печально сказал Натан. — Молиться Сатане… а тем более Баалу…

Я пожал плечами.

— Как знаете, — сказал я. — Но если вдруг передумаете — милости прошу.

Кто-то подергал меня за рукав. Я обернулся и увидел, что это капитан Бейцалов.

— Вы все с ума сошли? — жалобно спросил он. — Или издеваетесь? Программу «Розыгрыш» снимаете с моим участием?

— А ты, что, звезда? — ответил я вопросом на вопрос.

Капитан тяжело вздохнул.

— Так что мне делать? — спросил он еще более жалобно. Вдруг в его голосе проснулись командные нотки: — Где мой боец?! Почему ты его оставил?!

— Я уже объяснял, — терпеливо повторил я. — Боец сбежал. Загулял с гуриями.

— Сбежал? — переспросил Бейцалов. — Тогда поедем искать. Тимофеев! — вдруг рявкнул он неожиданно мощным баритоном. — Ко мне!

Из «козла» выскочил худощавый солдатик в помятой полевой форме и побежал к нам, на ходу натягивая камуфляжную кепочку. Приблизившись метров на пять, он попытался перейти на строевой шаг, но капитан рявкнул:

— Отставить!

И добавил уже нормальным голосом:

— Отгонишь «урал» в часть, а если ваишникам попадешься — сгною. Понял?

— Так точно, — испуганно ответил солдатик.

— Выполнять! — снова рявкнул Бейцалов.

— Есть! — отозвался солдатик, четко повернулся через плечо, побежал было обратно к УАЗу, но остановился, повернулся обратно и полез в кабину.

— Подожди, — сказал я ему. — Сейчас проверю, весь ли груз сгрузился.

Натан неодобрительно зацокал языком.

Я обошел грузовик сзади, заглянул в кузов и обнаружил, что, таки да, евреи сгрузились. Брр… Что-то я даже думать начинаю с еврейским акцентам, не к добру это…

— Поехал! — крикнул я, глядя в водительское зеркало.