Книга Архив клана - Лев Пучков

Наверное, любой другой человек на месте Коврова начал бы новую жизнь: размеренную, сытую, благополучную, полную неги и покоя. Но Игорь Викторович очень быстро понял, что это невозможно. Не прошло и двух недель после всех злоключений, а он уже изнывал от скуки, сатанел от вынужденного безделья и… строил планы.

Увы, размеренная и спокойная жизнь пенсионера определённо была не для него. Генерал привык постоянно быть в игре, решать головоломки и плести интриги, строить заговоры, держать руку на пульсе, влиять, влиять, влиять… и наслаждаться властью!

Роль простого обывателя-аутсайдера была настолько неприемлема и невыносима для него, что, пожалуй, он предпочел бы погибнуть в яростной схватке, чем остаток жизни томно киснуть в шезлонге на веранде роскошной виллы.

Но более всего отравляли жизнь бывшие соседи.

Генерал изо дня в день вынужден был наблюдать посредством Интернета и СМИ, как прежние приятели-знакомцы-оппоненты жадно рвут на части его клан — старейшее и некогда мощнейшее сообщество России…

И ничего не мог поделать.

Господи, да это просто было невыносимо!

Если со скукой можно было как-то побороться: поехать на сафари, прошвырнуться по аргентинским борделям или высадиться в амазонской чаще… То с соседями — оттуда, из благополучного зарубежья — сделать ничего было нельзя.

И вот это бессилие — оно буквально убивало, разило наповал и делало дальнейшую спокойную жизнь в безопасном импортном захолустье невозможной и никчемной. Это было сродни тому, как спрятавшись в безопасных кустах, молча наблюдать за варварским уничтожением отчего дома и своей семьи злобными иноземными захватчиками.

— Чем сидеть тут овощем и скрежетать зубами, лучше уж обвешаться взрывчаткой, да ворваться в какой-нибудь ваш клуб, мрази ё…!!! — с ненавистью шипел генерал, получая особо пикантные сообщения о проделках бывших соседей. — Нет, я так больше не могу, я скоро лопну от бешенства…

В общем, на этом, наверное, и остановимся, нет смысла в деталях живописать то, что и так ясно любому деятельному человеку. Вы, наверное, уже и сами догадались: старый вояка выспался, отдохнул, перегруппировался — и теперь снова был готов вступить в бой.

Ресурсы у него были такие, что иное государственное ведомство позавидует, — деньги, люди, связи (правда, связи за деньги, а порой и за большие деньги, но сейчас это уже было неважно), а также мощные рычаги, которых оставшиеся у руля кланы по ряду объективных причин не имели.

Но главное, пожалуй, это прекрасное знание Системы.

Ковров был выходцем из клановой системы любимой Родины, одним из важнейших её винтиков, он в совершенстве знал, как она устроена и… как можно ею манипулировать, а при желании и развалить.

«Вы же, крыски мои ненаглядные, будете у меня насмерть грызть друг друга… Погодите ужо, я вам устрою ночь братской любви и марафон всеобщего инцеста…»

Размышления генерала прервал вернувшийся Ваня Савельев — инженер. Ваня доложил, что отвез строителей до дому, и, прежде чем отправляться в душ, уточнил:

— Те устройства, что вчера привезли… мне с ними что-то делать?

— Ничего, — покачал головой генерал. — Если мешают, переложи так, чтобы никто не дотянулся.

— Да нет, там кроме меня никто не ходит. А что мы с ними будем делать?

— Ничего. Это резерв, на всякий случай.

— Понял. — Савельев послушно кивнул и отправился в душ.

Генерал внимательно посмотрел вслед инженеру…

Да нет, всё нормально. Ваня — парень простой и бесхитростный, к тому же привык безоговорочно доверять боссу. Сказано — резерв, значит резерв. Хотя более дотошный товарищ с техническим образованием мог бы запросто поразмышлять в опасном направлении.

Эти ВУ (взрывные устройства) вовсе не резерв, они будут использованы в финале операции. А вот каким образом — это, разумеется, Ване знать необязательно. Так же, впрочем, как и всем остальным членам слаженной команды генерала…

* * *

Попив чаю, Игорь Викторович прогулялся к «секретному домику» на окраине участка, затем тщательно вымыл руки под допотопным чугунным умывальником, устроенным рядом с летним душем, и, с удовольствием закурив душистую сигару, поудобнее устроился в натянутом между лип гамаке.

Лепота! Кто сказал, что современный человек, будучи надолго лишен привычных удобств, впадает в депрессию, чувствует дискомфорт и тоскует по уютному «коммунальному раю»?

Ковров уже третью неделю вел походную жизнь и никакого дискомфорта не чувствовал: напротив, теперешние условия напоминали ему времена молодости, бодрили и настраивали на рабочий лад.

По-походному Игорь Викторович жил вовсе не из-за отсутствия средств и не потому, что боялся быть пойманным властями. Денег у него было столько, что любой рейтинговый миллионер позавидует, а все самые верхние силовики состояли в тех самых кланах (а по-другому и быть не могло), с которыми он вел переговоры, так что до момента обмена можно было спокойно гулять в открытую.

Просто Игорь Викторович, как и любой выходец из спецслужб, прекрасно знал, что такое тотальный контроль за объектом разработки, и принял некоторые меры предосторожности, чтобы с самого начала избавиться от «поводка» и спокойно работать в атмосфере относительной свободы.

Поэтому в роскошных апартаментах в центре столицы деловито сибаритствовал его двойник — искусный артист, нанятый за немалые деньги: ужинал в дорогих ресторанах, имитировал конспирацию, перезванивался со второстепенными связями генерала и всячески изображал кипучую деятельность под бдительным и неусыпным наблюдением контрагентов.

А сам генерал спал в гамаке на стройке, купленной на подставное лицо, ел тушенку, разогретую на двухконфорочной плитке, мылся в летнем душе и по вечерам, если было время, самолично пёк на костре картошку.

Такая жизнь напоминала молодость, тренировочные лагеря, интересные и опасные задания, это приятно бодрило и пробуждало здоровое чувство ностальгии по любимой работе.

Была, правда, небольшая на первый взгляд, но очень существенная разница между работой в молодые годы и тем, чем генерал занимался сейчас.

В молодости он был никем и служил, как послушный пёс, по принципу «стой там, поди сюда, не мешай, пошел на…». Все, кто был выше, походя вытирали об него ноги, а он беспрекословно выполнял любые прихоти начальства, не имея права на собственное мнение. Впрочем, и много позже, даже став большим начальником, Игорь Викторович до самого последнего дня службы всегда был подневольным исполнителем, как и любой другой винтик в мощном механизме Системы, вынужденный подчиняться её логике и законам и руководствоваться целым сонмом инструкций и параграфов.

А сейчас он был вольный охотник, сам себе хозяин, начальник и вообще, чего уж мелочиться — во всех смыслах царь и бог. Он делал буквально всё, что взбредет в голову, и никто в целом мире над ним не висел, не стоял — никто им не командовал, кроме его личной здоровой интуиции и мотивов, которые он сам для себя определил как наиболее важные в данной операции.