Книга Товарищ Гитлер. Повесить Черчилля! - Герман Романов

Столкновение для противников явилось неожиданным, но островитяне первыми набросились на нарушителя статус-кво.

Невысокий солдат весьма почтенных лет, с ухоженной бородкой почтенного отца семейства, с ходу попытался воткнуть в живот бывшего боксера длинный кинжальный штык.

Макс, не имея возможности выстрелить, машинально отбил его автоматом. Железо звякнуло о сталь, и острие отскочило в сторону. Нужно было отскочить в сторону и срезать неприятелей очередью, но сработали прежние, вбитые годами упорных тренировок рефлексы.

Шмеллинг откинул мешавшее оружие, подвинул вперед ногу и тут же молниеносно нанес хук — солдата снесло с ног как кеглю.

Боксер шагнул ко второму британцу, но тот, высокий крепкий мужчина, с офицерским стеком в руках и каске, похожей на перевернуто суповую миску, но только очень большого размера, повел себя крайне странно.

Вместо того чтобы выхватить пистолет из расстегнутой кобуры, англичанин издал горловой стон непонятно какого назначения и, к великому изумлению Макса, встал в типичную «сгрудку», одну из основных позиций. Да еще лихо выбросил вперед руку, как бы предлагая честную схватку.

— Так вы тоже боксер?! — удивленно прошипел экс-чемпион мира и получил в ответ радостное: «Йес, сэр!»

Бой так бой — Макса приглашать было не нужно, и немец бульдозером рванулся вперед.

Оппонент тут же встретил его прямым в челюсть, но немец подставил плечо, отводя удар в сторону. Хороший такой удар, сильный и резкий. Но поставленный отнюдь не на профессионала, а для любителя, пусть и хорошего. Но это, как говорят на ринге, две большие разницы.

— Годдем…

Англичанин всхлипнул, выдавив из себя ругательство. И рухнул как подкошенный, пропустив плюху прямиком в солнечное сплетение.

Можно было открывать счет, но Шмеллинг не успел толком опомниться от столь короткого поединка, пригвожденный негромкими словами вынырнувшего откуда-то из-за спины лейтенанта:

— Браво! Видно чемпиона. Но запомните, солдат, здесь не ринг, и соблюдать правила джентльменов не будут. Для нас, немцев, война есть работа — тяжкая и неблагодарная порою. Но ее нужно делать старательно и эффективно, вкладывая все умение и трудолюбие. А для них…

Офицер с улыбкой взглянул на лежащих на земле англичан, что уже со стонами и оханьем начали шевелиться. Его лицо исказила гримаса, в которой восхищение наполовину было перемешано с презрением. Но тон лейтенанта продолжал оставаться холодным и деловитым:

— Они зачастую рассматривают войну как спорт, неким увлекательным занятием. А потому потерпят поражение. Так что благодарю за взятие «языка», Шмеллинг, так что можете связать их. Но на будущее запомните — в плен мы берем лишь по крайней необходимости, так что действуйте оружием, а не голыми руками. Оно для того вам рейхом и дано!

Глава третья

«ДЕСАНТ УХОДИТ В ПРОРЫВ»

«Фельзеннест»

— Мой фюрер! Да, английский флот имеет неоспоримое превосходство над нами. — Фрегаттен-капитан фон Путткамер, адъютант от кригсмарине, был на удивление спокоен, хотя всю ночь, Родионов мог побиться с кем угодно об любой заклад, провел как на иголках, принимая стекавшиеся отовсюду в Ставку сообщения.

— Но в Адмирал-штабе уверены в том, что наши минные заграждения помешают британцам ввести в Канал свои крейсера. Им потребуется время для траления, тем более предстоит находиться в плотной завесе наших подводных лодок. Это не столь легкое мероприятие, если вспомнить про потерю ими в Скапа-Флоу «Ройял Оука»…

Родионов задумался — дерзкая атака Прина английского линкора прямо в базе до сих пор обыгрывалась германской пропагандой, а из молодого офицера сделали героя рейха.

Но пример не из той оперы — атака из-под воды стоящего на якоре корабля, и торпедный залп по идущему полным ходом линкору — это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

— Британцы вряд ли будут считаться с потерями. — Андрей задумчиво почесал переносицу. — Ведь речь идет о судьбе метрополии, сердца их огромной колониальной империи. Ведь стоит нам захватить этот проклятый остров, как от них сразу же начнут отпадать колонии, но первым делом, я думаю, отшатнутся доминионы. Да и где будет заседать правительство Черчилля в таком случае?!

— В Канаде, мой фюрер, — улыбнулся моряк с такой нескрываемой иронией, будто произнес «у черта на куличках».

— Поближе к Рузвельту, дабы поскорее втянуть Штаты в войну. — Родионов пожал плечами, как бы говоря, что до сего требуется не только дожить, но вначале захватить Англию.

— Кейптаун, как и Дели, отпадает. О Сиднее или Окленде и говорить не приходится, Австралия с Новой Зеландией вообще на задворках мира. Да и Америка сразу же начнет прибирать британское наследие к собственным рукам, благо прецедент уже создан.

— Мой фюрер, вы имеете в виду передачу США английских баз в Вест-Индии взамен на полсотни американских эсминцев?

— Конечно. И тут дело не в кораблях для эскорта атлантических конвоев. Америка тем самым начинает «холодную войну» с нами, а превратить ее в настоящую — уже вопрос только времени… И их пропаганды для обработки населения. Погодите, спустя полгода из Германии сделают исчадие ада и будут пугать обывателей!

— Но зачем, мой фюрер?!

— А так легче устроить войну, провести мобилизацию и в конечном итоге, прибрав британское наследие к собственным рукам, установить свою гегемонию в мире. Но это вопросы большой политики, фрегаттен-капитан, и вряд ли вам следует задаваться такими вещами.

— Так точно, мой фюрер! — Моряк понял свою оплошность и вытянулся. Родионов улыбнулся и тихо сказал:

— Возвращайтесь на свое место и давайте мне незамедлительно всю поступающую информацию о десанте. Я тоже, как видите, пока не сплю и сижу как на иголках. Идите, мой дорогой, я жду вас с вестями. Надеюсь, что они будут хорошими.

— Так точно, мой фюрер! — Моряк скрылся за дверью, Андрей же в который раз склонился над картой, которую два раза в день заботливо обновляли офицеры по приказу Манштейна.

Однако ничего нового на ней не могло появиться, но так устроен русский человек, который на дню может по десять раз заглянуть в холодильник, прекрасно зная, что ничего туда из продуктов не поставил. Но живя надеждой, что внезапно обнаружит там чего-нибудь вкусненькое и съест, к своему удовольствию. Менталитет у Иванов такой природой дан, если использовать научное объяснение.

— Мой фюрер, срочная радиограмма из Кале. — Дверь открылась, и в кабинет стремительно вошел Путткамер. Лицо моряка было несколько встревоженным, несмотря на нарочитое хладнокровие.

— Английские эсминцы атаковали наши силы на переходе. Имеются значительные потери…

— Прорвали хваленое заграждение и прошли завесу подводных лодок? — ощерился гневом Андрей.

— Нет, мой фюрер! — Моряк вытянулся. — Это эскадра пролива, из Портсмута. Они внутри заграждения…