Книга Мертвый сезон в агентстве «Глория» - Фридрих Незнанский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Парень пожал плечами, помолчал и спросил:
— С мистером Макклином что-то случилось?
— Убит в номере.
— Бывает, — резонно заметил Вадим. — У меня было ощущение, что с ним может что-то произойти.
— Были причины?
— Разрешите позвонить моему непосредственному начальнику?
— Валяй, — Грязнов кивнул на аппарат.
Вадим набрал номер:
— Анатолий Федорович? Платонов говорит. Я нахожусь в дежурной комнате «Метрополя». Со мной беседует начальник МУРа генерал Грязнов… Да, произошло. То самое, о чем мы говорили. Нет, не знаю. Передаю. — Вадим протянул трубку Грязнову: — Вот, пожалуйста.
— Твой начальник полковник Бабенко? — спросил Вячеслав Иванович, зажимая мембрану ладонью.
— Так точно.
— Ну вот, наконец-то передо мной не мальчик, но муж! — хмыкнул Грязнов. — Привет, Толя… Да что ты, отличный парень. Ну конечно, раскусил! Делов-то… Не по телефону, Толя… Это хорошо, что понимаешь. Поэтому просьба: наставь, пожалуйста, своего подчиненного на путь истинный. Давай, до встречи!
Грязнов передал трубку парню, тот выслушал свое начальство и коротко ответил:
— Слушаюсь!.. Полковник наставил меня на путь истинный, — добавил не без ехидства.
— Прекрасно. Начнем с того, чем кончили. Так откуда у тебя возникло нехорошее ощущение?
— Во-первых, мистер Уолтер Макклин не тянет на истинного американца. Скорее всего, он чистокровный армянин, причем из наших.
— Армянский переулок, Армянское кладбище, армянская кухня — поэтому?
— Не только… Внешность, повадки, сильный акцент — не иностранный, западный, а именно армянский. Ну и другие мелочи… Во-вторых, он заметно нервничал. Например, останавливаемся мы в Армянском, у дома четыре, а он идет к черному ходу. Через двор.
— Какую квартиру он посещал, не удалось узнать?
— Такие задачи перед водителями не ставятся, — снисходительно заметил Платонов. — Но я случайно узнал. В доме скончалась пожилая армянка. Фамилии не знаю, но звали Софья Ираклиевна.
— Этого достаточно, — удовлетворенно произнес Грязнов. — А случайность — та же закономерность. Точнее, ее диалектическая противоположность, и друг без друга они существовать просто не могут. Мысль понятна?
— Да какая закономерность! — засмеялся Платонов. — Случайно подслушал разговор двух армян у табачного киоска, когда сигареты покупал.
— А я что говорю! — обрадовался Грязнов. — Не получи ты задания от полковника Бабенко — не волновался бы и сам, когда нервничал твой армянин, а не волновался бы — не курил много. Когда много куришь, быстро сигареты кончаются, вот и пришлось идти к киоску, а не стой ты у киоска в Армянском переулке, не услышал бы разговора местных жителей. Логично?
Парень только головой крутил, выслушивая построения Грязнова.
— Вообще-то нехорошее предчувствие у меня появилось после его поездки в Жостово. Утром он был мрачен, как никогда.
— Тебе надо объяснять, какие люди проживают в жостовских особняках? И к кому же там вы приехали?
— А я в самом поселке не был. Машину остановил в лесу, не доезжая с полкилометра примерно. Там его джип ожидал. Он пересел и уехал, а мне велел возвращаться в Москву.
— Что ты и сделал?
— Ага.
— А утром он, значит…
— Да, в девять утра, как обычно. Мрачный! Злой!
— Может, с похмелья?
— Так это само собой. Но похмелье он быстро гасил. Мы заскакивали в район Белорусского вокзала. Там, на Лесной, есть такой подвальчик «Цахкадзор» называется. Его там знают. Рюмочка, хаш — и он готов к боевым действиям!
— И куда вы в тот день отправились? Где сражались-то?
— А на Ленинградский, в аэровокзал.
— Где мистер Макклин заказал билеты в Нью-Йорк?
— Точно! — восхитился наконец парень провидческими способностями генерала милиции.
Хоть и пустяки, в сущности, а все-таки приятно было Грязнову.
— А еще что можешь добавить? Не про тот день, а вообще…
— Когда начал с ним работать, в первый же день, он сел в машину вот с такой бабой! — Платонов показал большой палец. — Но мне такие не нравятся.
— Дорогая телка? — догадался Грязнов.
— Вот именно что телка. Шалава из тех, что… интердевочки. Видели кино?
— Ну да, валютные проститутки. Красивая, говоришь? Поди срисовал?
— А то! Высокая, стройная, ноги от подбородка! Густющие каштановые волосы, а глаза голубые такие, будто в тумане. На шее монисто из старинных монет, а на пальцах перстни — чернь по серебру.
— Монеты тоже серебряные?
— Ага. Шикарная баба. Дорогая — это точно!
— Макклин называл ее по имени?
— Не, ни разу. Как-то по-армянски — ахчик, что ли?
— Ну да, девушка, значит… А вы с ним по-русски говорили? Ты, часом, не поинтересовался, почему этот американец хорошо и чисто говорит по-русски?
— Не то чтоб интересовался, но сказал, что мне удивительно от американца слышать правильную русскую речь.
— А он?
— Если бы, говорит, ты поработал с мое с русскими дипломатами, глупых вопросов не задавал бы… Вот теперь все.
— Отлично, — потер ладони Грязнов и пожал парню руку. — Передавай привет своему полковнику.
— Я свободен?
— Конечно! Если понадобишься, уж не обессудь, пригласим как свидетеля. Отдыхай!
В номере, куда вернулся Грязнов, заканчивала работу оперативно-следственная группа.
— Сошлись «пальчики»-то! И фотография его в дактилокарте один к одному, — встретил его Самохин. — Точно! Левончик Золотые Ручки! Так мне эксперт-криминалист сказал, хотя точно экспертиза покажет.
— Но на бокалах, кофейных чашечках и еще кое-где обнаружены отпечатки пальцев еще одного лица.
— Женского, Коля.
— Эксперт-криминалист тоже так считает. Хотя по «пальчикам» не определишь, мужчина это или женщина. А вы откуда знаете?
— Ты мне вот что скажи. За полгода хорошо изучил контингент местных валютных проституток?
— А чего их изучать? Они всегда на виду!
— Тогда ищи высокую шатенку с голубыми глазами, у которой на шее монисто из старинных серебряных монет.
— Так это ж Лыткина! Элина, кличка Золушка.
— Почему Золушка? — удивился Грязнов.
— Детдомовская…
— Вот найди Золушку и сними у нее «пальчики». Наверняка сойдутся. А списочек ты мне подготовил?
Самохин молча кивнул на стол, где лежал исписанный лист бумаги.