Книга Кот, который пел для птиц - Лилиан Джексон Браун

— Ты бы не попозировала для портрета? Мне бы хотелось, чтобы его писал Пол Скамбл из Локмастера.

— О боже! — воскликнула она в испуге. — А тебя не устроит хорошая фотография, сделанная в студии Джоном Бушлендом — с ретушью?

— Нет. У масляных красок богатые тона, которых не достичь никакими другими средствами. А поскольку у нас нет в наличии Джона Сингера Сарджента,[4]то мне бы хотелось сделать заказ Скамблу.

— Ну что же, как я слышала, он очень хороший художник. — Теперь Полли была уже скорее польщена, нежели обеспокоена. — Где будет висеть этот портрет?

— В моей спальне на антресолях, в изножье кровати, чтобы, просыпаясь по утрам, я первым делом видел его.

— Ну что же, нам нужно будет об этом подумать, не так ли?

— Ты можешь познакомиться со Скамблом завтра, на открытии Центра искусств. Думаю, ты найдёшь в нём родственную душу.

Глава четвертая

Перед тем как отправиться на церемонию открытия в Центр искусств, четверо друзей собрались в амбаре Квиллера за поздним завтраком. С Арчи Райкером хозяина объединяло не только общее журналистское прошлое (они вместе работали на юге). Эти двое ходили в один детский садик, а потом и школу. Когда зародилась идея создать «Всякую всячину», Райкер переехал на север, чтобы осуществить давнюю мечту — стать издателем и главным редактором газеты в маленьком городке. И теперь он радовался не только перемене в своей карьере, но и удачной женитьбе на местной жительнице, занимавшей не последнее положение в обществе.

Милдред Хенстейбл Райкер тридцать лет преподавала изобразительное искусство и домоводство в школах Мускаунти, прежде чем взялась вести кулинарный раздел во «Всякой всячине». Она была доброй и отзывчивой, прекрасно стряпала и являла собой образец приятной полноты. У Райкера уже образовалось брюшко, и его румяная физиономия лучилась довольством — ему пришлась по душе провинциальная жизнь. Четвёртой в компании, собравшейся у Квиллера, была Полли.

Сначала они посидели в павильоне, чьи прозрачные стены рождали приятную иллюзию, будто ты затерялся в лесу. Четвёрка друзей расположилась полукругом, так чтобы прямо перед ними был птичий сад. Сиамцы сидели у их ног, наблюдая за воронами, воркующими голубями и сойками.

Подали «Кровавую Мэри» — с водкой и без оной, — и Арчи произнёс тост:

— Да будет нерушима крыша этого дома… и наша дружба! — Затем он со всей серьёзностью спросил Квиллера: — Когда ты собираешься подстричь газон?

— Ты шутишь?! Я не хочу ни видеть, ни слышать газонокосилок в моих владениях! Вон там, на открытом пространстве за птичьим садом, Кевин Дун создаёт луг из диких цветов и разнотравья. Он изучал ландшафтную архитектуру.

— Что такое разнотравье?

— По правде говоря, я и сам не знаю. Какие-то растения. Не очень-то я в них разбираюсь, зато верю в Кевина.

Милдред сказала:

— Он очень хороший специалист. Консультировал по поводу ландшафта застройщика Индейской Деревни. Если бы не Кевин, весь комплекс выглядел бы как поле для игры в гольф.

— Что я слышу, Квилл? Неужели ты, выросший на тротуарах Чикаго, сделался страстным любителем дикой природы? — удивился Арчи.

— Почему бы нет, если мне не надо ничего поливать, удобрять, пропалывать, опрыскивать и подрезать?

Неожиданно их беседу прервали: ворона погналась за белкой. Пернатый хищник угрожающе хлопал крыльями, а зверушка удирала со всех ног.

— Маленькие птички выбрасывают зерна из кормушки, — пояснил Квиллер, — а большие подбирают их с земли, и тут белка попыталась примазаться. Политика и экономика птичьего сада слишком сложны для меня. Давайте поговорим о чем-нибудь простом, например о журналистике, о газетах.

— О'кей, — согласился Арчи. — Ты видел объявление о конкурсе для взрослых на знание орфографии, который объявлен в рамках борьбы за грамотность? Мы проводим подписку, и я счастлив сообщить, что деловое сообщество оказывает большую помощь.

— Чья это идея?

— Это предложила Хикси. Правда, подобные кампании уже проходили в городах Центра — насколько я понял, весьма успешно.

«Ну вот, снова начинается!» — подумал Квиллер.

Хикси Райс, редактор отдела рекламы, постоянно загоралась блестящими идеями, которые неизменно кончались катастрофой — правда, не по её вине. Последним её провалом был Ледовый фестиваль Мускаунти, растаявший и преданный забвению в феврале. Неудачи никогда не обескураживали Хикси, и вскоре у неё появлялась новая идея.

— Мы здорово оплошали с этим Ледовым фестивалем, но уж конкурс на знание орфографии среди взрослых — дело надёжное. Коммерческие фирмы и разные организации заплатят за то, чтобы войти в команду и состязаться за приз, а публика будет покупать входные билеты, чтобы поболеть за своих любимых грамотеев. Зрители развлекутся, а спонсоры получат хорошую рекламу. Я не могу себе представить, что тут может не получиться… Ты как будто сомневаешься, Квилл?

— Вовсе нет! Я обеими руками за ликвидацию неграмотности. Чем больше людей научатся читать, тем больше станут тиражи нашей газеты, тем больше рекламы у нас разместят и тем больше читательских писем я получу.

— О, Квилл! Ты же не такой циник — ты просто шутишь! — запротестовала Полли.

— Недавно я был в шоке, когда узнал, что один известный пикакский бизнесмен не умеет ни читать, ни писать, — поделился Квиллер. — Он идет на всё, чтобы скрыть этот факт.

— Кто? Кто? — загалдели все.

— Эта информация не подлежит разглашению. Прозвучал зуммер, и обе женщины вскочили с места.

— Пора заняться пиццей, — заявила Полли. — Мы позвоним в колокольчик, когда всё будет готово. — И они удалились в амбар, смеясь и щебеча.

Мужчины сидели, откинувшись на спинки кресел, взирали на лес, и душу их наполнял покой. Ни один из них не произнёс ни слова. Они так давно дружили, что молчание их не тяготило.

Наконец Арчи спросил:

— Когда мы отправимся в Центр на матч?

— И я думал о том же! Нужно заглянуть в расписание.

— Как ты думаешь, девочки захотят поехать с нами?

— В прошлом году они получили большое удовольствие от поездки — точнее, от хождения по магазинам и от шоу в субботу вечером, — припомнил Квиллер. — Нужно позондировать почву на сей предмет.

— Я заметил новую книжку о бейсболе на твоём кофейном столике. Только не говори мне, что ты не устоял и купил книгу, которой меньше пятидесяти лет!

— Я её не покупал. Полли принесла её из библиотеки. Моя репутация остаётся незапятнанной… Правда, я разжился в пыльной лавке Эддингтона тремя интересными книгами о Второй мировой войне: «Тихоокеанская война», «Огонь над Лондоном» и «Последние сто дней». Они поступили из поместья на Перпл-Пойнт.