Книга Смертельные иллюзии - Бренда Джойс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внезапно Харт заговорил:
– Я твой второй шанс, Франческа, и бывают моменты, когда все предельно ясно.
В это мгновение у нее появилось страшное предчувствие, что Харт никогда не простит ей, что первым она выбрала Рика Брэга, считая его своей настоящей любовью. Она поднялась на мыски и поцеловала Колдера. Его губы оставались холодными и неподвижными.
– Пожалуйста, верь мне. Я никогда не обманывала тебя, Колдер. Никогда. Мне нужен только ты.
Он пренебрежительно фыркнул и обнял ее за талию:
– Я нужен тебе только в постели, дорогая. Но мы оба знаем, что нас бы здесь не было, останься Ли Анна в Европе.
Франческа молчала. Она была растеряна и не могла сразу подобрать слова для верного ответа.
Его взгляд был прикован к пламени свечи, мерцавшему в окне дома на тускло освещенной улице. Единственный экипаж, слишком роскошный для этого района, не привлек его внимание. Он даже ни разу не моргнул, просто стоял и смотрел.
Он мечтал мельком увидеть ее, перемещающуюся по квартире, и изредка вздрагивал, но не от вечерней прохлады. Он привык к более холодной и промозглой погоде, чем эта. Нет, его трясло от возбуждения.
Он всматривался в тени, мелькавшие в окне. И внезапно увидел ее. Дрожь стала нестерпимой.
Он болен ими.
Всеми этими шлюхами, такими, как она.
В душе закипала ярость – ярость и желание мстить. Жажда крови.
Он допустил ужасную ошибку и понимал это. Очень скоро его нож опять будет резать, и на этот раз он не ошибется, ни за что.
Он усмехнулся, нащупал пальцами рукоятку ножа и сжал ее с нежностью. Поймав взглядом очертания ее фигуры, медленно провел пальцем по лезвию.Среда, 23 апреля 1902 года, 9:00
Он стал ненавидеть эту самую знаменитую в городе больницу. Вместо того чтобы выйти из своего автомобиля, Рик Брэг сидел, сжимая руль «даймлера», перед входом в здание, где лечилась его жена. Ужас сжимал его грудь.
Больница располагалась в нескольких зданиях от Двадцать второй до Двадцать восьмой улицы, от Ист-Ривер до Второй авеню. Здания были разными по стилю и стояли обособленно, некоторые были узкие и вытянутые ввысь, другие широкие, приземистые, с белыми стенами. Слева возводилось новой здание туберкулезной клиники, которую планировали открыть в начале следующего года. Подъемный кран перетаскивал гранитные блоки, рабочие во фланелевых рубашках кричали что-то, запрокинув головы вверх.
Рик знал, что ведет себя как трус. Он сидит в автомобиле уже минут двадцать или тридцать, откладывая момент, когда нужно будет выйти из машины, пройти по безликим коридорам, открыть дверь палаты и подойти к жене.
Не сказать, что он не хотел ее видеть. Ее присутствие высасывало из него по капельке все силы. Рик напомнил себе, что она, к счастью, осталась жива, и с облегчением выдохнул. Жива, в сознании, без видимых нарушений в работе мозга. Его не волновало, что ее левая нога так и осталась бесчувственной и жена больше никогда не сможет ходить. Ведь меньше чем несколько недель назад ему казалось, что она может никогда не проснуться.
Внутри глодало чувство вины.
На мгновение ему почудилось, что одна из гранитных конструкций падает прямо на него, придавливает к земле, лишая возможности вздохнуть.
Рик Брэг решительно вышел из автомобиля, бросил очки и перчатки на переднее сиденье. Проходившие мимо санитары приветственно ему кивнули. Он попытался вспомнить их имена и не смог.
Перекинув плащ через руку, он направился к отделению травматологии и толкнул стеклянные двери.
У стойки администратора стоял медперсонал обоих полов и врачи. Некоторые, завидев Рика, помахали ему рукой.
Дверь в палату была открыта. Он на мгновение остановился, чувствуя, как забилось сердце, и заглянул в комнату с несколькими кроватями, которые все, кроме одной, были пусты. Рик увидел, что жена сидит, откинувшись на подушки, и листает «Харперз уикли». Сердце стучало как сумасшедшее. На ней был шелковый пеньюар лавандового цвета, отделанный кружевом, и даже хромая она была самой красивой женщиной на свете.
Ли Анна почувствовала, что он смотрит на нее, подняла глаза и отложила журнал.
Рик заставил себя улыбнуться. Спина мгновенно вспотела. В душе бушевало столько эмоций, что стало трудно дышать. Основными он бы назвал огромное облегчение и мучительное чувство вины.
– Доброе утро, – услышал Рик собственный голос. Жена осторожно повернулась к нему и улыбнулась:
– Доброе утро.
Ли Анна была красивой женщиной ростом пять футов с лицом китайской куколки. Черты были безупречны – большие зеленые глаза, аккуратный нос, пухлый бутон губ, – это подчеркивала гладкая кожа цвета слоновой кости. Волосы были густые, тяжелые, черные и блестящие. Ни один мужчина не мог находиться с ней в одной комнате и отвести от нее взгляд.
Рик заметил на подоконнике свежий букет цветов.
Ли Анна проследила за его взглядом.
– Вчера вечером приходил Рурк.
– В середине недели? – Его сводный брат учился в медицинском институте в Филадельфии.
– Он подавал документы в интернатуру Белвью, и сегодня днем у него собеседование.
Рик кивнул, не в силах думать о планах брата на будущее.
– Как себя чувствуешь? – Он придвинул стул и сел рядом с кроватью.
Ему казалось, что она старается больше не смотреть ему в глаза.
– Хорошо, – ответила жена, глядя на желтые розы Рурка.
Брэг хотел прикоснуться к ее тонким пальцам, сжать в своих ладонях, но не осмеливался, несмотря на всю страсть, что была между ними когда-то. Он боялся, что она оттолкнет его – так и должно было быть.
– Рада, что едешь домой?
Ли Анна, кажется, улыбнулась, но промолчала, переведя взгляд на журнал, и придвинула его ближе.
После аварии она стала такой – полнейшее нежелание общаться, неловкие слова и фразы. Рик покрылся липким потом. Он мечтал прижать ее к себе, зарыться лицом в волосы и молить о прощении, но, конечно, не мог так поступить. Слава богу, она возвращается домой.
– Я приеду в четыре-пять, если тебя устроит.
Она посмотрела на него, но по выражению лица невозможно было понять ее мысли.
– Девочки так радуются, – добавил Рик, силясь улыбнуться.
Однако он был полицейским, а до этого юристом, поэтому отлично чувствовал, когда что-то шло не так.
– Ты не привез их с собой, – произнесла она тихо, но с явным недовольством.
Кейти и Дот были сиротами, которых они воспитывали и собирались удочерить. Рик каждый день привозил их в больницу.
– Ты увидишь их днем. – Улыбка далась ему с трудом.
