Книга Охотники - Джеймс Фелан

Я механически кивнул. Я рассматривал Центральный парк и окрестности: вид очень напоминал спокойный сельский пейзаж. Гудзон никуда не делся и привычно терялся на западе. В этой части города вообще, казалось, царило спокойствие.

— Вверх по течению Ист–Ривер есть мосты поменьше, они выходят на Вторую и Третью авеню, на Сто сорок пятую и еще на несколько улиц.

— И что, они не разрушены?

— Отсюда не видно. Я могу рассмотреть только часть Пятьдесят девятой улицы и мост Трайборо. С острова Рузвельта идет дым. Что творится на других улицах, отсюда не понять.

Какое–то время мы сидели молча. Наверное, Дейв держался только потому, что ничего особо не прояснилось. Хорошо, что он сильный, что способен верить в лучшее. Если у него сдадут нервы, мы точно свихнемся.

— А там что за мост был? — спросил я, показывая на остатки висячего моста через Гудзон, от которого уцелели только начало и конец: середина рухнула в реку.

— Джорджа Вашингтона.

В восточной части Центрального парка поднялось в небо облачко дыма от взрыва и тут же, как карточный домик, сложилось многоэтажное здание. С высоты оно казалось крохотным, но на самом деле это был жилой дом на два десятка этажей, как минимум. Мы с Дейвом переглянулись. На месте дома осталось только облако пыли и дыма.

— Может, газ взорвался, — предположил я, глядя, как ветер разносит дым и пыль.

— А кто его знает. Может, бензовоз или бомба, или снаряд.

Мне пришло в голову, что в небе пусто: раньше над головой постоянно летали самолеты, а сейчас даже пожарных вертолетов не было. Но все же среди облаков виднелись белые следы от реактивных двигателей, не меньше десятка — значит, какая–то жизнь там шла.

— Как думаешь, на США напали? — спросил я. — Я имею в виду, напала другая страна — вряд ли террористам под силу организовать операцию такого масштаба. Как ты сказал? Бомбы или снаряды? Кто–то стер город с лица земли, а его жителей превратил в… Ну ведь эти люди, которые охотились на нас, они ведь были ненормальные…Их чем–то заразили…

— Ну да, типа того, — Дейв произнес эти слова без всяких эмоций.

— Думаешь, мы кончим, как они?

Дейв покачал головой:

— Если бы мы могли заразиться, то уже заразились бы. Думаю, дождь все смыл.

Подошли Анна и Мини. Они вернулись с открытой смотровой площадки семидесятого этажа. Их лица ничего не выражали — как в тот момент, когда мы выбрались из подземки на улицу и увидели, во что превратился мир.

— Может, нужно осмотреть здание? Спуститься на пару этажей вниз? — я предложил это, чтобы хоть чем–то заняться.

Мини кивнула, Анна же смотрела мимо меня на Центральный парк.

— Предлагаю сначала поесть, а уже потом идти на разведку, — сказал Дейв.

Анна покачала головой — она явно хотела показать нам что–то.

— Туман рассеялся, сверху теперь видна Нью–Йоркская бухта и места, где Манхэттен омывается Гудзоном на юге, на юго–западе…

— И?

Анна посмотрела на застывшую в кресле Мини.

— Мы знаем, где все жители Нью–Йорка.

Не дослушав их, мы с Дейвом рванули на семидесятый этаж. Хотелось как можно быстрее понять, что имели в виду девчонки.

На берегах Манхэттена были тысячи, десятки тысяч людей. Они не пытались убежать с острова, не общались друг с другом. Их глаза ничего не выражали. Их интересовало только одно: вода. Они с криками пробивали себе дорогу к воде, пили — и не могли утолить жажду. Но борьба за воду, за удобное для питья место не выглядела осмысленной: люди скорее напоминали стадо коров на водопое или на пастбище. Жажда не отпускала их ни на мгновение: они должны пить постоянно, непрерывно.

Я навел большую подзорную трубу туда, куда указал Дейв, и еле сдержал приступ тошноты. В нескольких кварталах к югу от нас в разрушенной части Пятой авеню виднелась группа человек в пятьдесят; некоторые из них подбирали с земли замерзшие комья грязи и облизывали их, точно мороженое. Но не они — другие, склонившиеся над изувеченными телами, заставили меня содрогнуться.

Я приблизил лицо одного из мужчин, и вдруг он посмотрел прямо на меня, будто знал, что я наблюдаю за ним. Вряд ли он мог видеть меня с такого расстояния, но, клянусь, на секунду наши взгляды встретились. Мне никогда не забыть это лицо. С багровых блестящих губ стекала струйками темная кровь. Мужчина снова впился в лежащее на дороге тело, а мне так захотелось, чтобы он, как те другие, просто пил грязную жижу с асфальта.

6

Днем мы забаррикадировали вход в «Комнату радуги», устроили из ресторана настоящую крепость. Мы таскали мебель, а лицо того мужчины с улицы стояло у меня перед глазами как наяву. Картинка слегка поблекла, лишь когда я уже просто не мог пошевелиться от усталости.

После возвращения со смотровой Дейв предложил забаррикадировать мебелью пожарный вход: идея была принята «на ура» — ничего лучше, чем отгородиться от тех людей на улице, все равно не приходило в голову. Мы завалили лестничный пролет тяжелыми ресторанными стульями и столами, обвязали эту кучу найденной на кухне веревкой, а ее концы закрепили на перилах, оставив себе только узенький лаз. Затем мы соорудили своеобразное минное поле, разложив на лестничной площадке по нашу сторону баррикады сетку с разноцветными лампочками: если кто–то решит подобраться к двери в ресторан, мы точно услышим. Штуку с лампочками придумала Мини, и мы оценили ее по достоинству. Правда, чуть позже Мини призналась, что идею она увела из фильма «Один дома»: там главный герой разбрасывает по гостиной лампочки, чтобы задержать грабителей. Гениально, ну что тут скажешь.

Кроме основного выхода, на этаже были еще два запасных: мы отыскали в подсобке дрель на аккумуляторах и наглухо завинтили эти двери. Вряд ли нью–йоркские пожарные после всех принятых мер допустили бы здание к эксплуатации, но зато нам после трех часов усилий стало гораздо спокойнее.

Я нацепил пояс для инструментов, прошелся перед девчонками, раскрутил куртку над головой и киношным жестом отбросил ее в сторону. Мои зрительницы рассмеялись, даже Дейв улыбнулся — правда, скорее его насмешило отсутствие у меня мышц, а не мое дефиле, но в любом случае настроение у всех поднялось.

После этого Дейв предложил устроить совет. Мы уселись за вчерашний столик (уж не знаю, чем он нас так привлекал), налили себе соку, достали растаявшее мороженое и всякие изысканные пирожные. У меня нашелся карандаш с блокнотом, поэтому я наградил себя полномочиями секретаря. Правда, разговор никак не хотел переходить в серьезное русло.

— У–у, шикарные пирожные, — в сотый раз выговорил Дейв и откусил очередной огромный кусок.

— Ты себе так диабет заработаешь, — пошутила Анна.

— Похоже, мы съели уже все запасы, так что не заработает, — сказал я и улыбнулся испачканным шоколадным кремом ртом.

— Газовые плиты работают — хорошо бы приготовить на обед нормальной еды, — предложил Дейв.