Книга Обречены любить - Келли Хантер

— Больше, чем ты сможешь. — В голосе Итана явственно слышалась улыбка. — Я живу на последнем этаже. У меня тут кабинет, кухня и столовая, пара гостиных и спальня.

— А спальню видно из кабинета?

— Нет.

— Тогда я поднимусь.

— Отлично. Тебе понравится вид из окна.

— А ты… одет?

Она ни за что не поднимется, если он только что встал с постели.

— На мне темно-серый костюм. Он тебе тоже понравится.

Мия чуть не выругалась, почувствовав жар, поднимающийся в ней от улыбки в его голосе.

— Прекрасно, — сказала она и повесила трубку.

Апартаменты Итана были такими же загадочными и элегантными, как он сам. К роскоши примешивался уют, создаваемый несколькими милыми деталями. В развешанных вдоль стен ярких вышитых полотнах, изображающих батальные сцены, и фотографиях разных отелей, принадлежащих Хэмилтонам, Мия увидела влияние Лили. Обстановка была очень мужской, мягкая мебель даже на глаз — невероятно удобной, но старый морской сундук с именем Итана, вырезанным неловкой детской рукой, говорил о том, что хозяин пентхауса несет свое прошлое с собой. Мии нравилась эта черта: Итан умел наслаждаться путешествием не меньше, чем пребыванием в пункте назначения.

И вид из трех огромных окон ей тоже очень понравился, Итан был прав.

— Это Паданг, — сказал Итан, указывая на зеленый прямоугольник внизу. — К востоку от него — ратуша, на юге — мемориальная башня Виктории. В левое окно видно Чайнатаун, а сзади тебя — Маленькая Индия.

«Столько нового, неизведанного», — подумала Мия.

— Спасибо, что сразу принял меня.

— Ты позвонила отцу? — тихо спросил он.

Он понял, зачем она пришла. Значит, можно не раздумывать, как подвести разговор к этой теме.

— Да. Он отказался.

Итан ничего не сказал на это.

— Я тут подумала, — осторожно начала Мия, — что ты попросишь в обмен на свою помощь?

— Ничего.

— Ты филантроп?

— Нет.

Его губы дрогнули, и Мия торопливо отвела глаза.

— Я постараюсь сделать столько, сколько смогу. Мне хотелось бы, чтобы ты стал лицом моей компании и улаживал проблемы, с которыми не справлюсь я. — Их будет очень много. Мия поморщилась. — Я слишком многого требую, да? Как быть с твоей работой?

— Я все уладил.

— Ты мог не делать этого.

— Я опытный архитектор, Мия. У нас так много отелей благодаря тому, что я постоянно проектирую и строю новые. Сейчас их достаточно, и я могу отвлечься от своей основной работы. Я помогаю тебе не только из человеколюбия. Ты не единственная, кто видит, что можно сделать из «Корнуоллиса».

— Значит, ты готов?

Итан кивнул.

— И между нами по-прежнему исключительно деловые отношения?

— Исключительно.

— Обычно я веду себя куда приличнее, — пробормотала Мия, покусывая нижнюю губу. — Я всегда считала себя очень рациональным человеком…

Ее отец накрепко внушил ей, что нельзя смешивать чувства с делом, но Мия не могла спокойно относиться к восстановлению отеля. Ей не просто хотелось возродить его, это было жизненно необходимо. Может быть, она надеялась таким образом найти связь с Лили или просто новую жизнь, отличную от той, что уготовил ей отец. Так или иначе, достичь своей цели ей поможет отель.

— До того, как приехала сюда.

И открыла в себе такие сильные чувства, на которые, как она думала, не способна.

— Значит, проблема решена? — спросил Итан, чуть улыбаясь.

— Да. Голос рассудка взял выходной. — «Если не бессрочный отпуск». — Если хочешь участвовать — добро пожаловать. Мне нужно пара дней, чтобы привести в порядок финансовые дела, а потом можно будет встретиться с нашими партнерами.

— Ты хочешь встретиться с ними здесь или в «Корнуоллисе»?

— Я думаю, лучше там. Мне кажется, переговоры пройдут легче, если состоятся в самом объекте обсуждения.

Итан кивнул.

— К тому времени ты уже будешь знать, что конкретно тебе нужно?

— Картинка у меня в голове, Итан, и она ослепительно четкая.

— Это… хорошо, — осторожно заметил Итан. — Но ты сможешь ее описать?

— А, голос рассудка вернулся, — улыбнулась Мия. — Не волнуйся, все придет в свое время.

— Теперь ты меня пугаешь.

— В пятницу, в девять утра?

— Хорошо.

Мия неуверенно помолчала.

— Что-то мне подсказывает, что мальчик, который все детство шатался по «Корнуоллису» и собирался стать архитектором, часто рисовал то, что видел или что хотел видеть. Я ничего не обещаю, но предложения принимаются.

Итан широко улыбнулся:

— Я принесу рисунки. Мия… Пока ты не ушла… — Он вышел из комнаты и вернулся с большим конвертом, который протянул ей. — Это может быть тяжело.

— Спасибо…

Что может быть тяжело? Мия поддела пальцем клапан, но Итан поспешно остановил ее:

— Не открывай сейчас.

Мия уставилась на него.

— И по пути домой тоже. Открой, когда вернешься в отель.

— Хорошо, — удивленно сказала Мия. — Ну что ж, тогда мы пойдем. Я и мой конверт, полный тяжелых вещей.

Итан чарующе улыбнулся:

— Не останешься позавтракать?

— Нет!

Мия слишком хорошо знала, что ее воображение непременно нарисует картину совместного завтрака после бурной ночи.

— Увидимся в пятницу.

Мия выдержала характер и открыла конверт уже у себя. Она думала, что это очередная стопка документов, но в нем оказалось около дюжины фотографий. На всех была запечатлена женщина с зачесанными назад волосами, миндалевидными глазами и лицом, которое смотрело на Мию из зеркала. На одном снимке Лили, одетая в черное вечернее платье и перчатки, смеялась, глядя на фотографа; на двух других — она с маленьким Итаном на пляже. На остальных ее лицо было подернуто дымкой грусти, и сердце Мии больно сжалось. Она разложила фотографии на столе и принялась жадно всматриваться в лицо матери. Ее глаза наполнились слезами; она встала, выпила воды и вернулась к фотографиям, когда зрение прояснилось. Когда слезы вновь повисли на ресницах, она вышла в другую комнату и подождала несколько минут, потом снова вошла в гостиную, потом ушла в ванную и посмотрела на себя в зеркало, думая о фотографиях.

Прошло немало времени, прежде чем Мия взяла телефонную трубку и набрала номер Итана.

— Это Мия, — сказала она, когда он ответил. — Я…

Она не могла высказать, что это значило для нее — отсутствие необходимости пытаться представить, как выглядела ее мать, чем она похожа на нее, чем отличается. Наконец-то, наконец-то ее мать получила реальное воплощение.