Книга Цивилизатор в СССР 1982 - Игорь Евгеньевич Кулаков

мире. Но, признаю — как-то с каждым годом всё глуше и глуше…

— По правде говоря, уже после войны с Польшей, стало ясно, что мировой революции не будет. Сам Ленин это осознал… возражать, надеюсь, не будешь?

Михаил возражает, но как-то слабо:

— Тогда — да. Но смотри — как после войны всё у капиталистов затрещало снова! Их, по сути только то и спасло, что мы курс на мирное сосуществование сами взяли, да и союзничество против немцев помнили. Мао подкузьмил тоже. А Никита не рискнул на пике противостояния на настоящее обострение пойти… да ты не думай, я его не осуждаю за это. Неизвестно, чем вообще закончиться могло бы тогда, не договорись мы со Штатами… — Суслов махнул рукой.

— Ну вы же сами, по идеологической линии какое объяснение дали? «Новый империалистический хищник скинул старого», всё по Ленину. Да и формы эксплуатации сменились, но не суть. А то, как коммунизма реально достичь, никто не объяснил… мы как вроде уже живём в нём, с этого года.

Оба грустно похекали.

— … Мировоззрение тогда, в 20−30-е у многих чуть не через колено поломали. Многие старые большевики до последнего нам так и не простили, что мы курс на мировую революцию сменили… а я сейчас иногда думаю, особенно когда информацию «Свидетеля» переварил, что, может, они и в чём-то правы были. И мы свой исторический шанс уже упустили… а сейчас поздно.

— Кровью бы все, и мы, и капиталисты умылись бы.

— А что, разве и так не умылись, в Великой Отечественной то?

Оба помолчали тогда. А вскоре сам Суслов выдал то, что, как вскоре осознал сам глава КГБ, было именно тем, что описывало их поведение после откровений «Свидетеля»:

— Мы ведь все сейчас, образно выражаясь, решили «пересидеть» этот период? Сами уйдём в могилы, а напоследок — что можем, сделаем для Романова, а он с кадрами и с политикой пусть дальше решает, что и как.

— Ты же сам, Михаил, голосовал за осторожные решения по… будущему и такую же политику.

— Верно, а вот сейчас грызёт откуда то, червячок сомнений — может, не пересиживать надо?

— МЫ же не потянем… геронтократы, в могиле одной ногой стоящие… Но знаешь, я что думаю — там, в ином ходе времён, похоже, в 80-е сложились все неблагоприятные факторы… но ни один из них, не был по настоящему критическим. Разве не разумно совместное наше решение сейчас — все углы сгладить, ни в какие заварухи по настоящему не лезть, своё крепко держать, дождаться, когда капиталисты часть производств в Китай вынесут…

— А если история поменяется? СССР останется, запад не пойдёт во все тяжкие и с финансами, с политикой, с экономикой? «Рейганомики» этой и бесконечного наращивания долгов может и не случиться…

— В 80-е и будет видно. Корректировок курса никто не отменял. По ситуации. Осторожность, в любом случае не повредит. Главное, чтобы на нашем трупе не пировали…

— Удобная позиция.

— А разве мы, старики, что-то сможем новое предложить и зажечь в людях пламя?

Не удержался. Это был тонкий намёк в сторону собеседника.

Но тот понял.

— Ну какой из меня «серый кардинал»?

— Не «серый кардинал», а «охранитель» и «Советский Победоносцев».

Они оба невесело засмеялись.

Из абсолютно беззастенчивого и непосредственного, но иногда неприятного в личном общении «Свидетеля» Козельцева, чьи отчёты с удовольствием читало всё «Малое», вытянула всё, что читал Вяткин про них самих в будущем.

Очень утончённое интеллектуальное блюдо — узнавать, что будут говорить о тебе в будущем…

Один «пересказ» того, что читал Вяткин по поводу почти десятилетней давности истории с романом Ефремова «Час быка» чего стоил⁉

Знать бы тогда, насколько ничтожным там, в 80-е и 90-е будут выглядеть все их сомнения и споры по кажущимся важным сейчас обстоятельствам!

Не тех двигали, не тех ругали… гниль вылезла из своих. Это первично!

Корректно, но поспорили они с «Михаландревым» тогда плотно.

И вроде сошлись даже на том — что просто способствовать в стране всем жить и радоваться жизни, без великих побед и свершений, но и без великих потрясений и войн неплохо, в общем-то достойная цель.

Но разве не этим же они и занимались все годы после того, как Никитку за волюнтаризм задвинули?

Где свернули не там, где погрязли в рутине и ерунде?

* * *

Вечер 1 июня 1980. Москва. Квартира в 16-этажном жилом двухкорпусном здании на Бескудниковском бульваре, Вяткин И. Ю.

У нас столпотворение. К новоиспечённым «понаехавшим» понаехали на недельку в гости такие же провинциалы-родственники.

И вот мы все вместе — я, отец с мамой, бабушка, дедушка — мамины и дяди Гриши родители, его семья. Спим вповалку, даже на полу постелили, чтобы всем места на ночь копыта бросить хватало.

Но меня, всю жизнь ценившего личное пространство, к удивлению, пока не напрягает.

Весело. От обстановки и от моих жалких «гуманитарно-прогрессорских» попыток подправить элементы будущего, не сильно выбиваясь из тщательно культивируемого почти два года образа:

— … Вам обоим, бабушка и дедушка, нужно… помимо прочего тренировать мозги, чтобы прожить подольше!

Хорошее начало от «юного вундеркинда» (вопрос со школой или экзаменами экстерном для которого находится в стадии обсуждения), решившего вклиниться в тихий семейный разговор после ужина, да?

Все родственники, после секундной оторопи, сосредотачивают на мне внимание. Отец морщится, что-то хочет сказать («поставить на место»?), но первым говорит дядя Гриша.

— Тренировать… как?

Возможно, у него профессиональное, медицинское. Неизвестно, только в чью сторону обращено:-) То ли с будущим потенциальным намёком в сторону родителей (что-то умное вундеркинд-племянник скажет), или… в мою сторону?

Он ведь тоже про всякие нехорошие истории насчёт здоровья и жизненных путей разных умных деток знает.

Вчера, когда родичи из Перми приехали, одной краткой фразой («вы поосторожнее, за экспериментаторами глаз да глаз нужен…»), сказанной маминым братом о-о-ч-чень заинтересовался, когда мама рассказывало про больничку после умственного переутомления у меня.

(про чинов с большим звёздами, на виду которых я без сознания шлёпнулся, они, конечно, не в курсе…)

Моё выражение лица остаётся, я уверен, безмятежным:

— Вот сами посудите, дядь Гриш, это всех касается, без исключения. Просто кому-то раньше, кому-то позже нужно озаботиться. Есть чистая физиология — необходимо купировать правильным питанием и образом жизни возрастные изменения в сосудах, в первую очередь головного мозга,