Книга Эльф: брат или возлюбленный? - Анна Кривенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дура набитая! Пришибленная! Безголовая!!! Что же я натворила???
На меня как будто вылили ушат холодной воды. Я широко распахнула свои эльфийские глаза и переосмыслила последние несколько дней. Нет, я очевидно совершенно сошла с ума! Я ведь сейчас как бы Алекс! Стал бы настоящий Алекс прижимать ладонь брата к своему лицу? Нет! Однозначно, нет! Стал бы Алекс таращиться на Олива с таким обожанием во взгляде, как я сделала только что? Нет!!! Он же парень! Парни не ведут себя так!
Значит, отторжение Олива — это признак того, что я крупно прокололась! О нет! Меня же могут раскрыть, и тогда…
Лицо мое побледнело, руки задрожали. Я резко представила, как Олив смотрит на меня яростным взглядом и с ненавистью кричит:
— Что ты сделала с моим драгоценным братом??? За это ты поплатишься жизнью!!!
А потом секира у шеи и…
У меня по коже пробежали мурашки. Что же делать? Как все исправить???
Первое: перестать к нему липнуть! Эмоции — в узду! Вести себя осторожно и обдуманно, как мужчина! И…
На меня вдруг нахлынуло чувство пустоты и некоторого отчаяния. Увлеченная глупой влюбленностью, я как-то незаметно для себя вообще перестала думать о своей судьбе. Так как происходящее, очевидно, вовсе не было сном, то мне надо было разузнать, как вернуться обратно, в свой мир. Вот моя истинная цель! Выжить здесь и вернуться домой! А Олив… о нем нужно забыть! Я ведь в этом мире ЕГО БРАТ! О какой такой любви вообще может идти речь???
Но мое сердце сжалось до боли, и я подавленно сползла вниз по стенке палатки и плюхнулась на траву. В глазах неожиданно защипали слезы.
«Возьми себя в руки! — закричала я сама себе. — Ты же сейчас мужчина. Мужчины не плачут! По крайней мере, не сидя на травке на глазах у возможных прохожих…»
Но в тот момент я справиться с чувствами еще не могла. Потому что я женщина, а не грубый скалообразный мужик. Потому что любовь к Оливу все еще трепыхалась во мне, как выброшенная на берег рыбина, которой я собралась немилосердно размозжить голову о прибрежную скалу суровой реальности…
На мгновение прикрыла лицо ладонями, пытаясь взять себя в руки, успокоить дыхание, как вдруг…
Чьи-то сильные руки подхватили меня под локти и заставили встать на ноги. Я тут же уперлась грудью в грудь Олива, а он болезненно посмотрел на мои слезные потеки на лице. Потом резко обнял меня, прижал к себе и зашептал:
— Прости меня, брат! Прости, пожалуйста! Я… я не хотел отталкивать тебя! Это… просто от усталости. Прошу, не плачь, Алекс! Я больше никогда не отвергну тебя, обещаю!
Я ошеломленно смотрела перед собою, ощущая мощное тепло, исходящее от тела эльфа и окутавшее меня незримой лаской. Вдруг вокруг нас прямо в воздухе начали появляться странные красноватые линии, начавшие выплетаться в яркий и очень сложный рисунок, как будто кто-то невидимый водил ярко-красными чернилами и оставлял такой великолепный след.
Я изумленно таращилась на это магическое великолепие, а потом удивленно прошептала:
— Что это?
Олив отодвинулся от меня и сам немного изумленно посмотрел вокруг.
— Это… моя клятва! — произнес он. — Я пообещал, что никогда не оттолкну тебя…
Он посмотрел мне в глаза, улыбнулся, но я догадалась, что клятва у него вышла непреднамеренная, то есть неожиданная…
И хотя его объятия должны были утешить меня от моей глубокой сердечной боли, все же этого не произошло. Я теперь твердо помнила, что я подделка и что должна быть осторожна, чтобы не выдать себя.
Именно поэтому я ответила Оливу сдержанной улыбкой и не смогла долго выдержать его любящий тревожный взгляд.
Еще через час Олив собрался идти купаться в озеро неподалеку. О чанах с водой даже слышать не захотел. Я пошла с ним, смущаясь, но желая быть рядом, чтобы поддержать при необходимости, потому что он был еще слаб.
Олив быстро разделся до подштанников и тряхнул длинной по пояс шевелюрой. Я едва не раскраснелась, скользнув взглядом по его совершенному телу, словно вылитому из мышц, но потом постаралась придать лицу бесстрастности. Я мужик! Мне просто надо отыскать дорогу домой и свалить из этого мира!
Олив поманил меня присоединиться к нему, и я решилась: мужик, значит, мужик! Решительно сбросила с себя всю одежду, борясь с рефлексом прикрыть оголенную грудь, и осталась в одних подштанниках.
Так и забралась в холодные воды озера вслед за братом, тщательно выжигая из сердца любое проявление женской ипостаси.
«Сейчас ополоснешься! Выползешь на берег, обсохнешь и оденешься с достоинством, как настоящий королевский отпрыск! — это я себе твержу. — И никаких взглядов на Олива, как будто тебе вообще все равно, что он так красив и почти обнажен!».
Немного помогло. Я почувствовала себя увереннее, трезвее.
Когда мы через время вдвоем сидели на берегу и сохли в лучах солнца, я осторожно поинтересовалась.
— Олив, а что будет, если ты нарушишь клятву?
Он, продолжая задумчиво смотреть вдаль, ответил:
— Нарушить клятву невозможно! Она не даст это сделать. Она заставит тебя сделать то, что ты пообещал…
Я изумилась.
— Но ведь тогда это так страшно — давать клятвы! А вдруг ты со временем передумаешь?
— Да! — подтвердил Олив с некоторым вздохом, показавшимся мне печальным. — Волеизъявление эльфа в таком случае уже не имеет значения.
— Но возможно ли отменить клятву? — не унималась я.
— Да, возможно. Если тот, кому поклялись, освободит от обязательного исполнения обещания через пролитие капли своей крови.
Я не сразу въехала в смысл его слов, но потом дошло: я могу освободить Олива от его клятвы, если объявлю ему это и пролью свою кровь. Как все… серьезно!
— А одной капли крови действительно должно быть достаточно? — продолжала я сыпать вопросами, но Олив резко повернулся ко мне и приблизил свое лицо, заглядывая мне в глаза.
— Алекс? Ты задумал расторгнуть мою клятву? — голос его прозвучал немного напряженно. — Ты… не простил меня?
Я, наверное, побледнела, а слова застряли у меня в горле. Наконец, я возобладала над собой и тихо ответила:
— Нет, Олив! Мне не за что тебя прощать. Это ты меня прости. Прости, если мое поведение было неуместным и навязчивым… Я постараюсь… быть сдержаннее.
Лицо Олива отчего-то исказилось мукой.
— Ты не простил меня, — пробормотал он болезненно, бессильно отворачивая лицо. — Ты боишься меня…
И в этот момент я действительно испугалась. Испугалась, что снова поступлю не на созидание, а на разрушение отношений Олива и Алекса. Поэтому я схватила брата за руку и, заставив его посмотреть на меня, горячо произнесла:
— Олив! Поверь мне! Я… искренне люблю тебя и очень тобой дорожу! Я готов сделать все, что угодно, чтобы ты был счастлив. И, чтобы ты успокоился, я скажу это: я простил тебя! Я не боюсь тебя, но всем сердцем люблю тебя!
Вдруг вокруг нас что-то засверкало, и снова полились удивительные письмена, но на сей раз не красные, а золотые. Они вились лозами, превращаясь в элегантный рисунок, а Олив смотрел на них с не меньшим изумлением, чем я сама.
— Что это? — пробормотала я, не в силах отвести взгляда от этой странной магической красоты. — Снова клятва?
— Да, — пробормотал Олив. — Это твоя клятва…
Он на мгновение задумался, потом побледнел и странно посмотрел мне в глаза.
— Это твоя клятва любви, Алекс… — проговорил он и почему-то смущенно опустил глаза.
Я не поняла его реакции, а, наоборот, постаралась улыбнуться.
— Значит, теперь ты поверишь, что я не обижаюсь? — проговорила я, а он поднял на меня свой лучезарный взгляд.
— Хорошо, брат! — он слегка вымученно, но искренне улыбнулся. — Я рад. Пойдем в лагерь. У нас еще много дел…
* * *
Олив
Я стоял на небольшой, затерянной среди деревьев поляне и прижимал указательный палец к запястью, на котором проступал едва различимый витиеватый рисунок. Мышцы напряглись от титанического усилия, на лбу проступили капельки пота: попытки связаться с кем-то на таком большом расстоянии всегда требовали огромных затрат энергии, а ее у меня после последнего столкновения с амазонками было совсем немного.
Но мои старания были вскоре вознаграждены, и прямо в центре полянки появилась неясная, но вполне живая фигура лекаря Брахмана.
— Да, Ваше Высочество! — вскричал он взволнованно. — Я весь во внимании! Что-то случилось? Вы так редко используете этот способ связи!
— Да, случилось, — мрачно проговорил я. — Я очень сильно волнуюсь за Алекса. У него стали проявляться очень странные и даже… дикие наклонности.
— Какие именно? — тут же уточнил лекарь,
