Книга Кооп-стоп - Ксения Васильевна Бахарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
12
Марк Наумович возвращался домой затемно, и потому не всегда его с ужином дожидались жена Соня и дочери.
– Ужинать будешь? Я разогрею.
– Устал, чаю бы попил, только умоюсь.
В настенном зеркале ванной комнаты отражались усталые глаза пятидесятилетнего мужчины, который все чаще не понимал череду событий, не соответствующих придуманному им самим идеальному устройству мира. Смыв с себя суету дня, Марк Наумович зашел на кухню и ахнул от удивления. На столе горели праздничные свечи и стоял любимый киевский торт.
– Праздник?
– Девочки не дождались, ушли спать. Какой день сегодня, не помнишь?
– Нет.
– Наша с тобой годовщина.
– Милая, прости, забыл.
Как часто он помнил о своих обязанностях, судьбах и проблемах начальства и подчиненных, забывая о таких простых семейных и дорогих сердцу вещах. И теперь, стыдясь забывчивости, он молча поцеловал любимую спутницу жизни. От нахлынувших воспоминаний молодости, прошедшей в годы военного лихолетья, деревенской нищеты и постоянного изнурительного труда, он размяк, поддаваясь, казалось бы, позабытому острому романтическому чувству любви к самой дорогой женщине на свете, как будто дарованной свыше.
Соня после рождения детей работала библиотекарем, она всегда много читала, а потому была интересной собеседницей даже в самом образованном обществе. Кроме необыкновенной начитанности, обладала удивительной интуицией предстоящих событий, как будто видела то, что непременно сбудется. И чувствовала людей как никто другой.
– Какой груз ты несешь, зачем обременяешь себя мрачными мыслями?
– Не понимаю, что происходит вокруг, устал без толку крутиться и ничего не получать взамен.
– А что ты хочешь взамен?
– Не понимаю, почему все хотят только брать и ничего не отдавать, – устало гладил жене руку Марк Наумович.
– Ты отдаешь, этим пользуются все, кто тебя знает. Разве этого мало? Что же тебя тяготит?
– Разве мы за это воевали? Почему все так?
– Как?
– Из-под полы, все по принципу: ты – мне, я – тебе. Откуда этот чертов дефицит во всем? Схватить на халяву и удрать поскорей?
– Видишь ли, еще на заре советской власти, когда встал вопрос о модернизации страны, теоретики и большевистские лидеры решали, как следует развиваться советской экономике. Кто-то предлагал стратегию сбалансированного роста с постепенным расширением государственной и коллективной собственности, разумное рыночное распределение и привлечение зарубежной технологии. А кто-то выступал за рост экономики по ускоренной программе по директивному управлению, когда все подчинено государственному планированию и жесткому ограничению в потреблении. Победило то, что проще, ведь к власти пришли необразованные в большинстве своем люди.
– Это понятно. Государство говорит мне, что надо производить, какого качества и в каком количестве. И куда товар потом направить на реализацию. При этом никто не считает, как расходуются ресурсы на производстве, как и в какие сроки продукт продается или не продается, никто ни за что не отвечает.
– Кроме руководителей страны.
– А они-то за что отвечают? Давно живут при коммунизме.
– Но ты-то смог на предприятии построить эффективную систему!
– Только при всей строгой системе Госплана государство эффективность моего предприятия никак не может контролировать! Всем контролерам нужно только побольше мяса, колбасы да коньяка с черной икрой! А как идти в ногу со временем? Как морально устаревшие станки поменять на новые, чтобы произвести новый товар? Пока они наверху согласуют мои прошения, товар устаревает до рождения!
– В этом и есть парадокс директивной экономики! Все население занято, производства загружены, а везде дефицит. И никакого стимула в экономии. Марк, ты просто устал, тебе надо отдохнуть, все наладится, вот увидишь! Давай спать!
– Да, милая Соня, прости, я действительно устал, – Марк обнял жену и нежно поцеловал.
13
Утро пятницы у Марка Наумовича выдалось нервным. Не прошло и недели с прошлого выезда на природу, как его пришлось организовывать вновь: опять по телефону потревожило начальство – высокопоставленные чиновники, которым подавай стерлядь, воблу и икру. И снова приходится выполнять их волю. Да еще из канцелярии продублировали: смотри, Наумыч, не подкачай! Конечно, Наумыч организует прием, как положено. И чем выше начальство, тем больше требований, продиктованных сверху.
«Придет большой партийный босс, досыта поест, вдоволь попьет и решит еще что-то с собой прихватить. И без всякой оплаты. А кто-то должен это списывать, кто-то должен за все платить! И отказать нельзя – хуже будет, не отказать – будет ли лучше?» – Бородина одолевали невеселые думы, пока по селектору секретарь Люсенька не сообщила:
– Марк Наумович! К вам посетители!
– Кто еще?
– Глузин и Антонов.
– Что им нужно? Не до них!
– Подписать документы, Марк Наумович!
– Хм, пусть войдут…
Заместитель директора заготконторы Илья Глузин, слегка оттолкнув заведующего убойной площадки Александра Антонова, первым протиснулся в дверной проем:
– Наумыч, тут это…
– Что тебе подписать, Илья Исаакович?
– Вот, – протянул бумагу Глузин.
Марк Наумович, бегло просмотрев написанный химическим карандашом текст, взорвался:
– Какие 12 тощих поросят? На какой откорм? Ты меня в гроб загнать хочешь? В прошлом месяце было 12, в позапрошлом – 12, ты другие цифры знаешь? Или у тебя все по 12?
– Так ведь по партиям, Марк Наумович!
– Ты хочешь сказать, что отдал на откорм 36 поросят? А если проверят это Смольянское сельпо? Вы головой подумать можете на несколько шагов вперед? Не можете красть по-тихому? Надо, чтобы все все видели, а вам за это ничего не было?
– Не волнуйся, Наумыч, мы договорились!
– Договорились… – ехидно передразнил Марк Глузина, – и ты везде подписывал, Антонов?
– Так точно, Марк Наумович, наше дело маленькое. Очень скоро мы от них получим 12 откормленных подсвинков.
– На бумаге, Антонов! На бумаге! Идите уже, дайте подумать, что с этим делать! Прямо по Герцену: «Кто виноват?» и «Что делать?», честное слово!
С одной стороны, и Глузин, и Антонов, думал Бородин, элементарный страх потеряли в необузданной и безнаказанной наживе по оформлению бестоварных документов, с другой, практически точно так же ведут себя партийные и милицейско-прокурорские боссы, бесконечно берущие со складов райпотребсоюза дефицитные продукты чуть ли не на тысячу
