Книга Архетипы в русских сказках. Какая детская травма у Кощея. Как прошла сепарация Колобка. Почему премудрость не спасла Царевну-лягушку от абьюзера - Елена Владимировна Журек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жил-был старик. У его было три сына: двое умных, третий – дурачок Емеля.
Те братья работают, а Емеля целый день лежит на печке, знать ничего не хочет.
Перед нами снова семья. Спокойная, работящая, правильная такая! Один изъян у них в хозяйстве – дурак Емеля.
Из трех братьев не удался один. Может, у родителей сил не хватило на младшего?
И снова отчасти! Но «соль» тут немного в другом.
Первые два, старшие, еще с молоком матери впитали правила игры: функционируй, исполняй строго определенную роль и не отсвечивай. В итоге перед нами безэмоциональные исполнители с чувством долга длиннее деревни… классические такие дигиталы.
Дигитал – человек с преобладанием дигитального типа восприятия мира.
Это когда контакт с миром происходит через когнитивный мозг, не задействуя лимбическую системы (собственные ощущения и чувства) – то есть исключительно через сознание.
Как следствие, такие люди не знают, что чувствуют, что им нравится, чего они хотят и что вообще есть опция «чего-то хотеть» и, соответственно, не получают удовольствия от жизни.
Ну а младшенький совсем не такой: не сдюжил он несгибаемых рамок, не потянул нагрузки! По хозяйству он слишком мягкий, по дому нерешительный, думающий много, долго… и вообще… творческий, что ли…
А семья не сдавалась! Выбивали из него эту «дурь» как могли, не оставляя попытки «сделать из него человека»: школу за Емелю закончили, диплом купили, на работу устроили… «Ну живи ты как все! Хватит в облаках витать!» – но нет. Попытки жить вот такую «обычную» жизнь привели Емелю к депрессии и вернули к мамочке под бочок – на печку греться.
Печь – материнский символ. Это образ материнского тепла, где есть и еда, и обогрев, и пристанище.
Лежал бы себе так и лежал наш герой, но то ли кризис возрастной постучался, то ли очередной ретроградный меркурий голову взбодрил – а в сказке неотвратимо приближается время спасительного волшебного пинка.
Волшебный пендель – мотивационно-заряженное воздействие на индивида, запускающее его в направлении Успешного Успеха.
«Емеля-Емеля, ну сходи хотя бы за водой!» – и понеслось.
– Сходи, Емеля, за водой.
А он им с печки:
– Неохота…
– Сходи, Емеля, а то братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.
– Ну, ладно.
Слез Емеля с печки, обулся, оделся, взял ведра да топор и пошел на речку.
Прорубил лед, зачерпнул ведра и поставил их, а сам глядит в прорубь. И увидел Емеля в проруби щуку. Изловчился и ухватил щуку в руку:
– Вот уха будет сладка!
Щука!
А парень-то наш не прост!
Взять и поймать хищную и, на секундочку, далеко не мелкую рыбешку ГОЛЫМИ РУКАМИ!
Не такой уж и безнадежный оказался, не правда ли?
Что же есть Щука?
А это пока еще неотесанный, недопонятый и почти уже забытый ТАЛАНТ. Вспомнил, осознал, ПОЙМАЛ!
Вдруг щука говорит ему человечьим голосом:
– Емеля, отпусти меня в воду, я тебе пригожусь.
А Емеля смеется:
– На что ты мне пригодишься?.. Нет, понесу тебя домой, велю невесткам уху сварить. Будет уха сладка.
Щука взмолилась опять:
– Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе сделаю все, что ни пожелаешь.
– Ладно, только покажи сначала, что не обманываешь меня, тогда отпущу.
Щука его спрашивает:
– Емеля, Емеля, скажи – чего ты сейчас хочешь?
– Хочу, чтобы ведра сами пошли домой и вода бы не расплескалась…
Щука ему говорит:
– Запомни мои слова: когда что тебе захочется – скажи только:
«По щучьему веленью, по моему хотенью».
Талант – выдающиеся природные способности в какой-либо сфере деятельности человека. То, что дается легко и с высоким, потенциально гениальным, результатом.
И вот оно! Осознание «Я могу все!».
Емеля и говорит:
– По щучьему веленью, по моему хотенью – ступайте, ведра, сами домой…
Только сказал – ведра сами и пошли в гору. Емеля пустил щуку в прорубь, а сам пошел за ведрами.
Идут ведра по деревне, народ дивится, а Емеля идет сзади, посмеивается… Зашли ведра в избу и сами стали на лавку, а Емеля полез на печь.
…только что же делать с этим, дальше непонятно…
Много ли, мало ли времени прошло – невестки опять говорят:
– Емеля, дров у нас больше нет. Съезди в лес, наруби.
А он им с печки:
– Да вы-то на что?
– Как – мы на что?.. Разве наше дело в лес за дровами ездить?
– Мне неохота…
– Ну, не будет тебе подарков.
Делать нечего. Слез Емеля с печи, обулся, оделся. Взял веревку и топор, вышел во двор и сел в сани:
– Бабы, отворяйте ворота!
Невестки ему говорят:
– Что ж ты, дурень, сел в сани, а лошадь не запряг?
– Не надо мне лошади.
Невестки отворили ворота, а Емеля говорит потихоньку:
– По щучьему веленью, по моему хотенью – ступайте, сани, в лес…
Сани сами и поехали в ворота, да так быстро – на лошади не догнать.
А в лес-то пришлось ехать через город, и тут он много народу помял, подавил. Народ кричит: «Держи его! Лови его!» А он, знай, сани погоняет. Приехал в лес:
– По щучьему веленью, по моему хотенью – топор, наруби дровишек посуше, а вы, дровишки, сами валитесь в сани, сами вяжитесь…
Топор начал рубить, колоть сухие дрова, а дровишки сами в сани валятся и веревкой вяжутся. Потом Емеля велел топору вырубить себе дубинку – такую, чтобы насилу поднять. Сел на воз:
– По щучьему веленью, по моему хотенью – поезжайте, сани, домой…
Сани помчались домой. Опять проезжает Емеля по тому городу, где давеча помял, подавил много народу, а там его уж дожидаются. Ухватили Емелю и тащат с возу, ругают и бьют.
Видит он, что плохо дело, и потихоньку:
– По щучьему веленью, по моему хотенью – ну-ка, дубинка, обломай им бока…
Дубинка выскочила – и давай колотить. Народ кинулся прочь, а Емеля приехал домой и залез на печь.
Долго ли, коротко ли – услышал царь об Емелиных проделках и посылает за ним офицера – его найти и привезти во дворец.
Наставника, единомышленника,
