Книга Любовь без выходных - Ашира Хаан

Наклоняется и говорит на ухо: – Мы гораздо хуже вещи делали…

Резко втягиваю носом воздух и делаю шаг в сторону.

Это бегство, но иногда лучше тактически отступить и сохранить войско, чем позорно проиграть войну и сдаться.

– Что там с генератором? – спрашиваю я.

– А… – он опирается на стол и легким движением откидывает светлую челку со лба. – Не понимаю, что происходит. Вроде топливо есть, но не заводится. Я подергал, кнопки понажимал – ноль эффекта.

– Значит, пора звонить Гарри.

– Точно! – радуется Афанасьев, выуживая телефон из кармана. – О, черт, тут не ловит же. Пойду на чердаке попробую.

– Там тоже не ловит, – радую я его.

– Да? – он не выглядит расстроенным. – А тут есть высокая сосна, чтобы на нее залезть?

– Н-н-не знаю, – растерянно отвечаю я.

– Ну, значит, придется все-таки попробовать на чердаке. Может, если подпрыгнуть…

Он смеется надо мной, что ли?

Без него я тоже не скучаю. Зажигалку в одних лишь отсветах огня не найти, но я помню, где лежат каминные спички, нахожу их и принимаюсь зажигать витые свечи, расставленные по подсвечникам в гостиной. Наверняка часть из них – просто предмет интерьера и зажигать их не предполагалось, но суровые времена требуют суровых мер.

Половину свечей оставляю на будущее. Ну, мало ли что…

Афанасьев возвращается минут через десять.

Спускается в гостиную, где я сижу, завернувшись в плед, и пялюсь в огонь.

Свечи стоят на каминной полке, на столе, на подоконнике, отражаются в заиндевелых стеклах и зеркалах, и дом немножко похож на таинственный венецианский особняк, где проходит роскошный бал. Обстановка совершенно сказочная – живой огонь, метель за окнами и затерянная деревня ведьм…

В таком месте хорошо застрять на пару недель с кем-нибудь очень близким. Чтобы не нужен был никакой интернет и телевизор – хватало бы поцелуев и разговоров.

Но нам с начальником глубоко не повезло.

– Ну что? – спрашиваю я, сонно потирая глаза.

– Сеть поймал, но до нашего хозяина не дозвонился, – докладывает он. – Ничего страшного, он ведь утром обещал приехать. Так что наша задача – просто дожить до возвращения Гарри с молоком и булочками.

Вздыхаю. Дрова, вообще-то, не бесконечны. Рядом с камином была сложена симпатичная фотогеничная поленница, но я уже ее разорила. Надо выяснять, где есть еще.

А пока я выползаю из-под пледа, чтобы подложить большое хорошее полено в глубину камина и добавить крепких березовых чурбачков.

– Разгораться будет долго, – поясняю я сунувшему нос Афанасьеву. – Но зато и тепло продержится до утра. Учитесь, Святослав Семенович, пока я жива.

– Пока ты училась костры разводить, – фыркает он, заваливаясь на диван и устраивая ноги на подлокотнике. – Я стажировался в Нидерландах и Бельгии.

– Ну и толку? – пожимаю я плечами, вновь устраиваясь на своем диване с пледом. – Мы фактически на одном профессиональном уровне. Только я еще и огонь умею разводить.

– Посмотрим на твой профессиональный уровень, когда замуж выйдешь, – фыркает он, закидывая руки за голову.

– Не собираюсь замуж.

– Почему?

– Опыт был неудачный.

– Вообще-то, – с легкой обидой говорит Свят. – Это ты меня бросила!

– Вообще-то, – в тон ему отзываюсь я. – Это ты мне врал.

– Когда я врал?

– Ой, все, – морщусь я. – Сейчас начнется: «Умолчание это не лооооожь, это для твоего же блааага…»

– Рената… Давай нормально…

– Пойду поем! – сердито говорю я, отбрасывая плед и отправляясь на кухню за забытыми бутербродами.

9.

В кухне на столе стоит тарелка с забытыми бутербродами. Но теперь мне уже скучно жевать их холодными, поэтому я развиваю бурную деятельность.

Нахожу в ящиках шампуры и нанизываю на них кусочки хлеба с сыром и мясом вперемешку.

Кидаю диванную подушку на пол у камина и удобно устраиваюсь на ней, протягивая шампуры со снедью к огню.

Афанасьев некоторое время наблюдает за мной с интересом, а потом уходит на кухню и возвращается с тяжело груженным подносом. На нем креветки, сладкий лук, перец, помидоры, баклажаны, грибы и пара мисочек с соусами.

Он кидает на пол вторую подушку и тоже устраивается у огня.

Я милостиво делюсь с ним шампурами, а он щедрым жестом приглашает меня брать с подноса все, что мне понравится.

– Водяное перемирие, – хмыкает он, после того как сходил на кухню и вернулся с парочкой пакетов апельсинового сока.

Потом туда же сходила я и настрогала еще и салатик.

Потом снова он и принес еще один поднос с маршмеллоу, шоколадом, который покрошил в мисочку и поставил поближе к огню и нарезанными фруктами.

– Чтобы приручить хищника, сначала накорми его, – назидательно добавляю я.

На сытый желудок я гораздо благосклоннее отношусь к своему будущему начальнику.

И он этим незамедлительно пользуется.

– Расскажи мне про компанию, – говорит он, передавая мне шампур с запеченным в карамельной корочке бананом. – Раз уж я буду вами руководить, хотелось бы понять, с какими людьми придется иметь дело.

Ох, за эти сладости мне еще влетит от тренера, но карамель так хрустит и лопается, что устоять невозможно!

– Компания как компания, – пожимаю я плечами и отползаю к дивану, чтобы опереться на него. – Такая же, как та, из которой ты уходишь. Ты, главное, гайки не закручивай – и все будут на твоей стороне.

– Надо же, – он тоже отползает и еще стаскивает на пол плед, чтобы укрыть нас обоих. – А Павел Андреевич уверял, что держит вас в ежовых рукавицах.

– У нас были строгие правила и нестрогие правила, – объясняю я. – Строгие – перезванивать всем клиентам и партнерам, заносить каждый этап работы в табличку, укладываться в сроки. Нестрогие – рабочие часы, дресс-код, отчеты. Павел Андреевич знал, что Виталик, например, может нахамить начальнику станции так, что того в реанимацию увезут. Но уже оттуда, из реанимации, он распорядится сделать так, чтобы наши вагоны пропустили первыми. Поэтому Виталику никогда не влетало за тон.

– Да неужели?.. – удивленно говорит Афанасьев. – И что, успешная стратегия?

– Настолько успешная, что даже ты к нам переметнулся, – лениво подкалываю я.

– Я не поэтому переметнулся, – задумчиво отзывается он, протягивая ноги к камину.

– А почему?

Но Афанасьев молчит. Смотрит в огонь несколько