Книга За гранью возможного - Арета Дэй

всё лекарство и аккуратно положил её на подушку.

— Макс, хвост… Сожги его, понял? Сожги хвост, что бы ни случилось… — с трудом закончив говорить, Тася закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Сжечь хвост? Ты о чём, Тася? — но ответом ему было её молчание, свидетельствующее о том, что Тася опять без сознания.

Макс сидел и растерянно смотрел на неё. Как он мог сжечь её хвост? Может, у неё какая-нибудь там линька? Ну, как у кошек или собак? Или, раз она почти змея, сейчас она скинет свою кожу, а взамен старой у неё появится новая? Этот вариант казался ему более правдоподобным, и Макс вспомнил русские народные сказки. Если кто-то из героев скидывал кожу — например, лягушачью, — то другой герой быстренько сжигал её в печи. Оставалось надеяться, что ему не придётся идти потом за тридевять земель, чтобы отбить Тасю у какого-нибудь там Кощея Бессмертного.

Усмехнувшись, Макс укорил себя, что подобные шутки сейчас неуместны и, налив в чашку тёплой воды, добавил туда немного уксуса. Взял салфетку и принялся аккуратно обтирать Тасе тело, пытаясь сбить температуру. Через четверть часа его старания были вознаграждены, и температура начала спадать, а Тася стала потеть. Облегчённо вздохнув и порадовавшись результату, Макс наконец-то вышел во двор и закурил.

Глава 6

Однако радость его была преждевременной.

Ночью температура у Таси поднялась с новой силой, и никакие старания Макса не могли её сбить. Трясущимися руками он обтирал её тело, заставлял много пить, но всё было безрезультатно. Тася горела так, будто её поджаривали на костре инквизиции. После трёхчасового беспамятства у неё начались галлюцинации. Она то говорила с кем-то на непонятном языке, то просила прощения у отца с матерью, то молила о пощаде за нарушенный ею закон. Но потом она звала Макса…

Её хвост трескался всё сильнее, на нём уже не осталось живого места. Макс обрабатывал его перекисью водорода и обматывал чистыми тряпками, не понимая, что же всё-таки происходит. Пару раз приходила в голову мысль обратиться за помощью к докторам, но Макс тут же её отгонял, зная, что не стоит этого делать. Так продолжалось два долгих дня.

Утром третьего дня температура наконец-то начала стремительно падать, и Тася погрузилась в глубокий сон. Макс в очередной раз обтёр её тело мокрой тряпкой и аккуратно размотал бинты на хвосте. Осматривая его, пытался понять, что происходит. Хвост как будто весь иссох. Некогда блестящая чёрная чешуя превратилась в серую корку и местами просто отслаивалась.

Тася сонно зашевелилась, и хвост забугрился. Кожа треснула и порвалась, обнажая белоснежную ногу.

Не веря глазам, Макс аккуратно высвободил её ногу из-под высохшей кожи и, держа на весу, убедился, что это не галлюцинации его уставшего мозга.

Проведя рукой по коже Таси, Макс громко рассмеялся. Чёрт! Это ноги! Самые настоящие ноги! Пусть это будет нереально! Пусть это будет колдовство! Мутация! Да хрен знает что! Но у неё есть ноги! А значит, он не чокнутый извращенец, исходивший страстью к змее! И у них есть шанс на будущее!

Откинув голову, Макс рассмеялся ещё громче.

Эти две бессонные ночи того стоили! Вся жизнь Макса, с того самого рокового вечера, стоила того, чтобы в его жизни появилась Тася. Она не простая женщина. Она — потусторонняя сила и, если верить мифам и легендам, семейная жизнь с подобными ей была крепче и надёжнее, чем с простыми людьми. По той самой причине, что человек по природе своей более подвержен всякого рода соблазнам.

Положив её ногу на постель, Макс принялся очень осторожно снимать всю усохшую кожу, некогда бывшую змеиным хвостом. Он действовал очень аккуратно и осторожно, боясь неверным движением причинить Тасе боль. К счастью, кожа отслаивалась от её ног очень легко, и уже буквально через несколько минут на полу валялась куча сброшенной змеиной кожи, являя собой не очень-то приятное зрелище.

Вспомнив слова Таси, что он должен обязательно сжечь хвост, Макс растопил печь и, в последний раз глянув на некогда устрашающий хвост, кинул его в огонь. Сухая кожа с треском загорелась, оставляя образ полуженщины-полузмеи в прошлом.

* * *

Тася открыла глаза и первые минуты не могла сообразить, где находится. Обвела взглядом комнату… Точно! Она же в доме Макса. Видимо, он нашёл её на берегу, когда она потеряла сознание, и привёз к себе домой.

Носа коснулся дурманящий запах свежесваренного кофе. В доме было тихо, похоже Макс куда-то отлучился. Это хорошо. Будет немного времени прийти в себя.

Прислушавшись к своим ощущениям, проверила организм на наличие боли. Ничего не болит, лишь неприятно тянет низ живота. Попыталась пошевелить хвостом. Как будто бы получилось и в то же время — нет. Приподнялась на локте и со страхом откинула одеяло. Как она и предполагала, хвоста там не обнаружилось. Вместо него на постели лежали две слишком белые, по её мнению, ноги.

Так, пошевелить ногами вышло легко, но тем не менее они плохо слушались. Подняв правую ногу, Тася стала её ощупывать.

В этой позе Макс её и застал, когда зашёл в дом после того, как покурил.

— Ты проснулась?

Тася так увлеклась исследованием своих ног, что даже не услышала, как Макс вернулся. Его неожиданный вопрос заставил её вздрогнуть и, резко опустив ногу, Тася ударилась ею об железную спинку кровати.

— Ай, больно!

— Аккуратнее, принцесса! Ноги отличаются от хвоста.

Подойдя к ней, Макс нежно помассировал ушибленное место.

— А ты у меня девочка с сюрпризом. Не говорила мне, что вместо хвоста у тебя могут появиться ноги, — сказал он и укоризненно на неё посмотрел. — Между прочим, за эти два дня я изрядно постарел от страха за твою жизнь.

— Они бы не появились, если бы я не захотела тебя.

Макс присел на край кровати, и Тасе пришлось немного сдвинуться.

— Ты хочешь сказать, что у вас всегда появляются ноги, если вы возбуждаетесь?

— Нет, ноги появляются один раз в жизни, если мы возбуждаемся из-за человека. У нас это считается запретным, и потеря хвоста — своего рода одно из наказаний за то, что мы возжелали запретного.

— Одно из наказаний? Сколько же их всего? — спросил Макс. Ему начинало не нравиться то, что Тася говорит о каких-то там наказаниях.

— Не знаю. Обычно в таких случаях отец или кто-то самый главный из семьи решает этот вопрос. Как правило, если водяница выбирает человека, то её выгоняют из семьи или даже избивают плетьми. Ещё с давних времён такая водяница считается падшей женщиной