Книга Дневник - Валерий Вольный

и хочешь поделиться? — он приоткрыл записку и моментально изменился в лице. Дальше он продолжил уже на английском.

— Что сразу не сказал, что от него?

— От Ивана?

— Хм, значит, так он себя сейчас называет. Да, от Ивана.

— Я даже не успел ничего сказать, ты сразу накинулся на меня.

— Извини.

— «Извини» и всё⁈

— Считай, что этого достаточно. В общем, это ты тот USEC, о котором он упоминал. Да, теперь всё понятно. Что случилось? Выкладывай.

Мы вышли из бункера и присели у ближайшего шатра МЧС. Я рассказал ему всё. Ну, почти всё. Про наше знакомство ему лучше не надо было знать. Да и не спрашивал он почти ничего.

— Вот как. Крыса снайперская поработала, значит. А ты молодец, спасаешь тут людей. Я такими вещами обычно не занимаюсь, скорее наоборот, провожаю ребяток к последней двери. И, значит, тебе надо в санаторий. Знаю такое место, бывал там. И чуть не сдох. Слишком много глаз, слишком много ушей и ног. Возвращаться туда уже не очень-то и хочется.

— Значит, нет…

— Одному, возвращаться одному туда не стоит. Но вдвоём у нас могут появиться вариантики. Только там ждёт небольшая проблемка.

— Что за проблема?

— Тут такое дело. Я там был когда-то с одной важной миссией, и я её провалил.

— Что за миссия?

— Да надо было прихлопнуть одного перца. Недооценил я его сильно, как и его прихвостней. Короче, он там точно будет, сто процентов. И в этот раз он захочет мне отомстить.

— И кто же это такой?

— Его прозвали Санитар, и мы направляемся прямиком в его логово.

* * *

Мы шли целый день. Хоть мы и выдвинулись рано утром, но приблизились к границе с прибрежной зоной только к позднему вечеру.

— Привал до рассвета.

— А разве ночью не лучше будет проникнуть поближе к санаторию?

— Я дядька суровый, но и мне хочется жить. Нет. Туда мы ночью точно не сунемся. Без ПНВ там делать нечего, уж поверь. И мне точно не хотелось бы напороться на этих там…

— Этих?

— Да ходят там в такое время суток всякие шныри. В черных одеждах, как готы. Хрен услышишь. Стремаюсь их, авось заразят чем. Главное, чтобы не СПИДом, хехе.

— …

— Ладно тебе, чё, шуток не понимаешь? А, ну тебя.

Мы подготовили всё к ночлегу. Хан выбрал для нас место под большим деревом, окружённым пышными кустами. Мы развели костёр и достали из своих рюкзаков по банке тушёнки. Хан ещё вытащил целый чайник.

— Без него никуда. Уммм, сейчас чайком зарядимся. Жаль, молока нет. Ты ведь чай будешь?

— Буду.

— Славно.

Я уже знал, что этим русским лучше не отказывать. И хоть Хан и не был похож на типичного русского мужика, характер у него был точно как у такого. Мы уселись на траву вокруг костра и стали жадно поедать подогретую тушёнку. Хан изредка посматривал, как обстоят дела с чайником.

— Хан, а как вы познакомились с Иваном?

— Это допрос?

— Нет, что ты. Просто не хочется тут сидеть вот так, в полной тишине.

— Тоже правильно. Ну-с, слушай, — Хан достал старую фотокарточку и дал мне.

На фотографии были изображены три фигуры: сидевший на корточках Хан, стоявший в полный рост Иван и кто-то, закрывавший рукой половину лица. Снизу были написаны три буквы: B T D.

— Это мы восемь лет назад. К тому времени уже года так четыре были наёмниками. Стреляли везде, убивали, получали хорошие деньги. Наш отряд был как скала — стойким, вечным и мощным. Казалось, что нам всё было по плечу.

— А что значит BTD?

— Не спрашивай.

— Окей, а кто этот третий?

— Это Иг… Игнат. Хороший был штурмовик.

— Был?

— Да, был и сплыл.

— Ясно.

Наступило молчание. В костре потрескивали ветки, лёгкий морозный ветерок напоминал о холодных вечерах Таркова.

— Откуда ты знаешь так хорошо английский?

— Ась? Я? Да мы все его хорошо знали. Это же просто обязательный навык для каждого задания.

— Странно, Иван что-то не такой спец в этом.

— Да-да, кроме Ивана. У него, э-э-э, недуг такой. Хрен чё запоминает и хрен чё выучивает, но он профи настоящий.

На небе были видны мириады звёзд. Каждая блестела так, словно только-только родилась. Луна светила не хуже солнца. В этом месте природа брала своё.

— А почему вы больше не работаете вместе?

— Двое уже не трое. Что ушло, то уже не соберёшь вновь. Друзьями мы остались, но не напарниками.

— Понятно.

Сверчки застрекотали, целый хор, который заглушал и шелест ветра, и звук от сгорающих щепок. Я облокотился о дерево, вдохнул полной грудью этот чистейший и дурманящий воздух. Хан наливал себе чай и готовился отпить. Меня всё донимал один вопрос о нём, никак не мог успокоиться, но не знал, как правильно задать его. И всё же я решился.

— Хан, а ты кто по национальности? Казах?

— Блядь, ты прикалываешься так? Пей чай и ложись уже.

Больше вопросов я не задавал. Попил свой чай, он был вкусным, но уж очень густо заваренным. Я положил себе под голову рюкзак, сверху на себя накинул куртку, как одеяло, и стал засыпать. Один прыгающий Иван за камень, второй прыгающий Иван за камень, третий…

— И я узбек, блядь, чтоб ты знал.

* * *

— Эй, спишь ещё? Вставай давай, нам пора, — Хан попинал меня ногой, попутно потягиваясь.

Я кое-как поднялся. На траве всё же спать было жёстко. Все рукава были мокрые от росы. Хан взял бутылку воды, промочил горло, немного вылил себе на лицо и заохал.

— Ух, холодная, хорошо. На, возьми, освежись. Только много не лей, нужно побольше оставить на сегодняшний день.

Он передал мне бутылку. Я провернул точно такой же ритуал, что и Хан. Бодрость пришла моментально, и правда, стало хорошо.

— Так, а теперь слушай. Мы пойдём голодными, злыми и чертовски подготовленными. Поэтому слушай мой ликбез внимательно, чтобы было куда злость девать. Итак, готов?

— Готов.

— Окей, — Хан достал карту всего побережья с доскональными чертежами санатория. — В общем, нам надо проникнуть в административное здание санатория. После чего мы направимся прямиком в западное крыло, там мы осмотрим с тобой некоторые медицинские комнаты,