Книга Старуха 2 - Квинтус Номен

же сельских электростанций: они же вообще из опилок и мусора древесного делаются! А все химия: она сказала, что лигнин, который в дереве, при большом давлении нагревается и опилки слепляет. И не только который в дереве, эти дрова и из соломы делать можно. Однако… я иногда не понимаю, о чем она вообще говорит.

— И что, какие-то ее просьбы не выполняешь?

— Выполняю. Просто в таких случаях предпочитаю ей верить на слово. Но выполняю, вообще не понимая, зачем ей это…

— Попросил бы объяснить. Сам же говорил, что она может объяснить даже то, в чем сама вообще не разбирается, а уж если разбирается…

— А… раз уж об этом речь зашла. Я тут потихоньку одну ее такую просьбу как раз и выполняю. Но насчет объяснить… она сказала, что мне это знать пока рано. А вот тебе… Нет желания с ней встретиться и узнать какую-то страшную химическую тайну? По ее словам, это Союзу даст больше, чем вся пятилетняя программа индустриализации. Правда вроде и не сразу, но точно даст…

Глава 3

То, что товарищ Сталин был не против поговорить с удивительной девочкой, отрицать было бы неверно. И даже вполне возможно, то Иосиф Виссарионович только об этом и мечтал — однако у него просто не было на это времени. Впрочем, свободного времени для пустых разговоров вообще ни у кого не было: работа такого времени просто не оставляла. И у Лаврентия Павловича тоже времени на разговоры с «соседкой» особо не было: ему приходилось очень много сил и времени посвящать двум новым организациям, с осени двадцать девятого переведенных в НТК. То есть организации эти и раньше существовали, но при переводе их в НТК так сильно было расширено штатное расписание, что теперь куча времени уходила на поиск и обустройство их новых сотрудников.

То есть обе этих «старых» организации (и еще почти полдюжны новых) вошли в состав так называемого Научно-производственного объединения «Химавтоматика», которое должно было заниматься соответственно и химией, и автоматикой. А ведь даже химия бывает очень разной — так что кроме Института высокого давления под руководством Владимира Николаевича Ипатьева и Химико-фармацевтического института под руководством Алексея Евгеньевича Чичибабина в него вошли вновьучрежденные Институт редких металлов под руководством Александры Васильевны Новосёловой (которая так и осталась заведующей новой кафедры химфака университета), Институт нефтехимии под управлением Ивана Михайловича Губкина, который так же руководил и новеньким Институтом сланцевой промышленности. Еще в Объединении появились (пока практически лишь на бумаге) Институт угольной химии, институт черной и цветной металлургии и — что в деле химической автоматики было безусловно необходимым — Институт геологических исследований.

Постановление правительства о создании НПО и перевода в него ряда институтов и предприятий после недолгих препирательств со Сталиным подписал Куйбышев, так и не нашедший аргумента против того, что «НТК денег их госбюджета вообще не тратит». Хотя, откровенно говоря, он его подписал не столько убедившись в вескости данного аргумента, сколько просто подчинившись «партийной дисциплине». Но — подписал, а теперь Лаврентий Павлович крутился как уж на сковородке, пытаясь и людей для всего этого отыскать, и жилье для всех сотрудников НПО выстроить, и соцкультбыт им обеспечить. В основном, конечно, последнюю часть, то есть именно «быт»: все же в стране даже с продовольствием было не очень хорошо, а уж прочие блага цивилизации…

Хотя как раз с «прочими благами» стало заметно лучше. Не для всех в стране стало лучше, но для людей, задействованных в системе НТК, с этим всем получшело более чем изрядно. Во-первых, Вера все же довольно много денег тратила за приобретение в той же Швеции «бытовухи» — и тратила даже не для того, чтобы «своих обеспечить», а для «поддержания имиджа Советского Союза» как серьезного покупателя всякого разного — что делало уже закупки товаров «стратегического назначения» на порядок более простыми. Только потому, что шведские буржуины осознали: если кого-то приглашают в советское торгпредство, то нужно все бросать и бежать подписывать контракт — ну а что в нем написано, можно будет и потом почитать, на досуге. Торгпредство (причем тоже организованное по линии НТК) возглавил Егор Дементьевич Афанасьев — а он в подобной торговле успел уже целую стаю собак съесть. И всегда «демонстрировал выгоду партнерам» — которые чуть позже к собственному изумлению узнавали, что денег от Советского Союза вообще не получат, но на продаже советских товаров, получаемых в оплату поставляемой в Россию своей продукции, получат прибыли в два, а то и в три раза больше. Вера и ему сумела объяснить, что лучше уж получать пятьдесят процентов прибыли, продав товара на миллион, чем сто при продаже его на пару тысяч…

А товары, хотя и были в общем-то копеечными, тому, кто организует их розничную торговлю, могли прибыль принести огромную. Лаврентий Павлович даже рассмеялся при чтении очередного месячного отчета, присланного Афанасьевым: владелец нескольких «аптечных» магазинов попросил «срочно поставить ему еще два миллиона зубных щеток», и за срочность был готов платить не по одной кроне за щетку, а по полторы. То есть по восемьдесят «золотых» копеек — при том, что на крошечной (и тоже «опытной») фабрике такая щетка (с щетиной из какой-то пластмассы и с пластмассовой же ручкой) обходилась в производстве всего по двадцать одной копейке, причем копейке «червонной».

А эти щетки тоже входили в перечень «доступных работникам НТК благ». Вроде бы и пустяк — но он демонстрировал людям то, что НТК «заботится о своих сотрудниках». А то, что буржуи на перепродаже советских товаров наживались…

Откровенно говоря, Вера потратила «много сил и здоровья», объясняя Лаврентию Павловичу, что «сейчас для нас важнее буржуинов ублажить». То есть он и с самого начала против такой торговли особо не возражал, все же прибыли от нее обеспечивали очень быстрое развитие собственной производственной базы НТК. Однако Старухе было важно, чтобы он это делал «не по принуждению, а по зову души»:

— Лаврентий Павлович, проклятый буржуин должен быть уверен в том, что мы наизнанку выворачиваемся только для того, чтобы им, буржуинам, лучше жилось.

— А на… а зачем?

— Тогда буржуин будет думать, что мы все для этого делаем, и оборудование всякое у них заказываем чтобы еще лучше их ублажить. Именно их, а уж если что и для советского мужика останется, так на такую мелочь и внимания обращать особо не стоит. Поэтому они даже не спрашивают, зачем нам нужно то или это.

— Мысль