Книга Чёрная Рука - Иван Романов

кого-то ещё на поляне.

— "Наших" это "наших". Мы, эльфы, живём отрешенно, порознь с людьми. И мы стремимся сохранить нынешнее положение дел, хотя ваш брат все равно пытается сюда пробраться, - она, наконец, опустила лук, более не угрожая парню, - пойдёшь со мной, я должна показать тебя старейшинам.

На протяжении всего диалога Фридрих пытался бороться с навязчивым желанием оценить фигуру девушки, но шанс представился только сейчас, когда она обернулась и поманила его за собой. Соблазнительные изгибы и выпуклости немного тряслись при каждом шаге, что она делала, пробираясь через листву. Реакция парня была мгновенной, но заострять на ней внимание он не стал, стараясь подавить влечение разглядыванием насекомых и местной флоры.

Несколько часов они бродили по густому лесу, пока солнце не скрылось за горизонтом. И без того тёмный лес стал вовсе чёрным, мрачным, безжизненным, будто бы всё живое умерло в одно мгновение. Казалось, что даже сверчки перестали издавать звуки. Но, на деле, это было лишь мерой предосторожности. Как объяснила эльфийка, конечно же без удовольствия, на подступах к деревне эльфов активируется барьер, заглушающий все естественные звуки, благодаря которому эльфы-часовые, такие как она, могут легко засечь посторонних.

— Мы пришли, - она остановилась напротив великого дуба, что достигал облаков своими кронами. В его основании зияла покрытая лианами дыра.

Внутри неё было темнее, чем снаружи, и это не предавало парню храбрости. Он не мог доверять девушке, но с другой стороны, и выбраться из леса ему не удалось бы. Пусть он и смог разобраться с магами "Чёрной Руки" когда их было больше, но тогда он сражался под воздействием наследия Сатурна, да и в привычных для себя условиях. Сейчас же ситуация кардинально отличалась. Эльфы не сделали ему ничего плохого, их ксенофобия лишь ответная реакция на агрессию людей, да и убивать его сходу никто не собирался, лишь поговорить.

— Отдай оружие и прыгай в дыру! - грозно выпалила она, теряя терпение.

Фридрих послушно отдал меч вместе с ножнами, и, поразмыслив немного, залез в проход. Почти сразу же его тело сковали лианы, щупая везде, где только можно и нельзя, будто бы оценивали его физическое и магическое состояние. Они проверяли, является ли он гостем деревни или её врагом.

Эльфийка же, чтобы человека не раздавили, прикоснулась к лианам рукой и влила немного маны. Те, видно рассудив, что опасности человек не несёт, свободно перетащили его по тоннелям ко входу в деревню. За ним последовала и эльфийка. Будто по кишке, они проникли внутрь. Фридрих, едва выскользнув из покрытой растительностью дыры, удивился представшей его взору красотой.

Магические растения, в том числе и давно вымершие, как считали люди, освещали огромную пещеру, укрывшуюся под дубом. В корнях великого древа расположилось великое множество домов. Лианы, обвивающие все стены пещеры, сформировали собой дома для эльфов. Дети эльфийского народа бегали по мощеным улочкам и задорно смеялись, играя с большой лягушкой, которая надулась, будто бы воздушный шарик. Молодые и не очень эльфы шагали по узким улочкам, посещали лавки торговцев, ухаживали за раскинувшейся вдоль дорог и домов растительностью. А среди прочих построек, возвышалось одно здание, выстроенное целиком из дерева, причём сформировали его корни великого дуба, как показалось Фридриху. Величественное здание, перед которым раскинулась площадь из белого мрамора, принимало мужчин и женщин почтенного возраста, одетых в шёлковые одежды. На страже, у главного входа, стояли две мраморные статуи эльфийских воинов древности, с изогнутыми мечами и овальными щитами. Гордая раса ценителей природы, навскидку, насчитывала в поселении от трех сотен до тысячи жителей.

— Чего уставился? Идём, - отряхнувшись, недовольно фыркнула эльфийка, толкнув парня вперёд.

Фридрих не стал спорить с эльфийкой в её доме, чтя священные законы гостеприимства и направился вслед за ней, более не возникая по пути. Его взору предстали торговые ряды, раскинувшиеся вдоль дороги. Молодые эльфийки сидели за столиками и пили какую-то мутную жидкость, мало отличающуюся по цвету от затхлой воды. Отряды стражей эльфийского града сторожили покой и порядок народа, бродя по улицам отрядами из трех закованных в древесные доспехи, атлетически сложенных эльфов. Где-то разыгрывалась драма молодых, что спорили, кто кого любит, а где-то зазывалы грозились набить друг другу морды за завышение цен на товары питания.

— Они же совсем как люди..

— Да, только вот мы не истребляем всё живое ради собственной жадности, как это делает твоя раса. Мы могли бы жить в мире, если бы не агрессивность и алчность людей.

На протяжении всего пути, Фридрих задавал все больше вопросов, касаемых взаимоотношений эльфов и людей, а сопровождающая его эльфийка неохотно на них отвечала.

— То есть, если кратко, главный повод ненависти эльфов к людям в том, что когда-то давно эльфийскую знающую околдовал и растлил человеческий дворянин?

— Не говори об этом так просто. Та знающая была нашей святой, богиней, той, на кого равнялись все поколения эльфов. Она, также, была одной из первых магов, которые окончили эпоху, которую вы, люди, называете эпохой рабства, - чтобы Фридрих понял, что она имеет в виду, эльфийка привела такой пример, - представь, как если бы твою мать похитил и насиловал эльф, до которого ты, при всем желании, дотянуться не можешь. Его охраняет не только вся эльфийская раса, но и природа. Собери хоть армию, хоть две, на его сторону, вне зависимости от совершенных проступков, соберётся весь эльфийский народ и тебя просто-напросто убьют при попытке забрать свою мать обратно.

Фридрих понял, что имела в виду эльфийка, но решил её поправить, дабы в будущем не возникло подобных примеров и не удобных разговоров.

— Я не знаю свою мать. Она бросила меня, когда я был младенцем. Меня вырастил тот, для кого академия магов была всем. Жизнью, любовью и работой.

Эльфийка, видимо, осознала, что привела неудачный пример и вполголоса сказала себе под нос, но так, чтобы это услышал Фридрих.

— Извини, я не знала.

Какое-то время они продолжали бродить по ярко освещенным улицам эльфийского поселения. Девушка вводила Фридриха в курс дела и объясняла ему, словно ребёнку, самые простые основы эльфийского образа жизни. Её открытость в этом разговоре даже поразила его. Она напомнила ему себя самого, того, кто умер в день уничтожения академии. Она не подвергалась моральному насилию, за её голову не назначали награду. Её семью и друзей не убивали чудовища в человеческом обличье. И даже её окружение, самых мало знакомых эльфов, никто не истреблял, как это делали с близкими Фридриха. Её светящееся