Книга Ярость белой деревни. Угроза американской демократии - Tom Schaller

рынка редко признают, что монополии и олигополии трансформировали сельскохозяйственную экономику, превратив семейную ферму в исчезающий вид. В 2018 году четыре крупнейшие мясокомбинаты контролировали 85 % рынка говядины. На долю четырех крупнейших переработчиков свинины приходилось 70 % рынка свинины. Точно так же четыре фирмы контролировали 85 процентов рынка семян кукурузы. В США количество крупных ферм - площадью от тысячи акров - удвоилось с 1978 по 2017 год. В 1940 году 53 процента сельских жителей США жили на фермах, а сейчас - только 6 процентов.

Неудобная правда заключается в том, что небольшие семейные фермы, которые когда-то кормили нацию и обогащали местных фермеров, были поглощены компанией ConAgra, а не Китаем. В качестве примера можно привести 44 процента небольших молочных ферм в Вермонте - штате, который соперничает с Висконсином по производству сыра и молочных продуктов, - закрывшихся только с 2012 года. Разочарование растет: В 2023 году пятьдесят активистов встретились на Саммите действий по сельской политике в Омахе, штат Небраска, чтобы разработать стратегии защиты семейных ферм от монополий агробизнеса. Сельские жители постепенно осознают, что корпоративная консолидация, а не социализм, разрушает их местные экономики.

Выращивание арахиса в регионе Албемарл на востоке Северной Каролины является типичным примером трансформации сельского хозяйства. В округе Нортгемптон расположены лесозаготовительные компании Georgia-Pacific и Clary, а также распределительный склад Lowe's Home Improvement. Но графство, которое не так давно лидировало в Северной Каролине по производству арахиса и занимало тринадцатое место в стране, долгое время зависело от арахисоводства и до сих пор занимает пятое место в штате по производству арахиса. Работает с 1945 года, Aunt Ruby's Peanuts - старейший розничный бизнес в Энфилде, маленьком городке с в основном заколоченными витринами в соседнем сельском округе Галифакс, где большинство жителей - негры. Боб Оллсбрук, сын основательницы Руби Оллсбрук, рассказал нам, что, как и многие другие сельскохозяйственные товары, производство арахиса становится все более консолидированным: Сейчас "Тетя Руби" закупает арахис у меньшего числа крупных предприятий, чем раньше. "Мелкие фермеры, семейные фермы уходят в прошлое", - сетует Оллсбрук.

Возникновение крупного агробизнеса также изменило партийную принадлежность сельских жителей. Анализируя фермерские хозяйства Великих равнин, политологи Адитья Дасгупта и Елена Руис Рамирес приходят к выводу, что технологические изменения (особенно ирригационные системы с центральным приводом) ускорили превращение послевоенных сельских общин, склонявшихся к демократии, в оплоты республиканцев, которыми они являются сегодня. Каким образом? Как объясняют Дасгупта и Рамирес, лоббисты агробизнеса подтолкнули законодателей к тому, чтобы привязать федеральные сельскохозяйственные субсидии к общему объему производства, при этом крупным фермам отдавалось предпочтение перед семейными фермерами. Крупные фермерские хозяйства и агробизнес со временем также пытались перестроить систему субсидирования фермерских хозяйств, стремясь отделить субсидии от контроля производства - основы фермерской политики времен Нового курса - в пользу "рыночно-ориентированного" режима, привязывающего субсидии к количеству продукции фермерского хозяйства, концентрируя субсидии в крупнейших хозяйствах", - заключают они. Большое сельское хозяйство консолидировало власть на земле и в сельской местности, создавая альянсы с местными отделениями Фермерского бюро и отделениями штатов, чтобы создать республиканскую коалицию, обладающую силой, превышающей ее численность.

С этим согласен историк-эколог Курт Майне. Мейн утверждает, что вместо того, чтобы толкать мелких фермеров в объятия Демократической партии, большое сельское хозяйство уничтожило семейных фермеров и расширило возможности республиканцев, обострив антагонизм в сельской местности. "Концентрация питала и подпитывала политику недовольства, укореняла власть корпораций, обезлюживала ландшафт и ослабляла автономию и самостоятельность фермеров, потребителей, местных органов власти и общин", - пишет Мейн в The New Yorker. "Я думаю, что именно в этом кроется суть политического разрыва между городом и деревней". По данным опроса, проведенного в 2020 году организацией Family Farm Action, 81 процент сельских американцев с большей вероятностью поддержали бы кандидата, который считает, что "горстка корпоративных монополий сейчас управляет всей нашей продовольственной системой", и который ввел бы "мораторий на фабричные фермы и корпоративные монополии в сфере продовольствия и сельского хозяйства". И все же белые избиратели в сельской местности продолжают избирать политиков-республиканцев, дружественных корпорациям. Вопиющее несоответствие между экономическими реалиями, которые открыто признают фермеры, и их электоральным поведением - это, пожалуй, самая загадочная черта современной сельской политики.

Во время своего первого срока президент Барак Обама и его министр сельского хозяйства Том Вилсак настаивали на внесении серьезных изменений в закон 1921 года "О пакерах и складских помещениях" - закон, изначально принятый для защиты мелких фермеров и предотвращения консолидации сельского хозяйства. Начиная с администрации Рейгана, консервативные судьи, приверженные теории свободного рынка Чикагской школы, неуклонно разрушали антимонопольную защиту закона. К моменту президентства Джорджа Буша-младшего федеральное агентство, которому было поручено следить за соблюдением антимонопольного законодательства, "намеренно подавляло расследования и блокировало штрафы для компаний, нарушающих закон", сообщила Лина Хан в своем расследовании о том, как Big Ag стала такой большой. (Позже Джо Байден назначил Хан председателем Федеральной торговой комиссии, где она стала постоянной мишенью для нападок республиканцев за ее усилия по противодействию консолидации корпораций). Когда Обама и Вилсак в 2010 году потребовали от Конгресса возродить антимонопольную защиту закона, двухпартийная группа членов - в большинстве своем тесно связанная с торговыми ассоциациями Большого АПК, такими как Национальная ассоциация производителей говядины, Национальный совет по курятине и Национальная мясная ассоциация, - отклонила попытки администрации Обамы ограничить степень консолидации товарных рынков, что могло бы уравнять условия игры для мелких фермеров.

Изучая недовольство сельских жителей Висконсина, политолог Кэтрин Креймер встречалась с местными фермерами, которые пострадали от господства агробизнеса и хищнической корпоративной практики, разрушающей семейные фермы. Но Креймер обнаружила, что эти фермеры гораздо больше злились на городских жителей, либералов и демократов, чем на консервативных республиканцев, которые собирали огромные деньги на предвыборные кампании Big Ag, а не выдвигали политические возражения против консолидации.

Добыча природных ресурсов, основной компонент экономики многих сельских районов, также находится в упадке. В 1985 году в Америке было 178 000 рабочих мест в угольной промышленности. Но отрасль пришла в резкий упадок - не из-за экологических норм, как говорили республиканцы, а в основном из-за автоматизации и конкуренции со стороны природного газа и, в конечном итоге, возобновляемых источников энергии, которые чище и дешевле угля. С чем остались жители сельских угольных штатов, таких как Вайоминг, Западная Вирджиния и Пенсильвания? Меньше рабочих мест, ранее прекрасные пейзажи, изуродованные горными выработками, и куча пустых обещаний.

Тем не менее, избиратели хотели, чтобы политики продолжали лгать им о возрождении угольной промышленности, которое всегда было только на следующих выборах "красной волны". На президентских выборах 2016 года Хиллари Клинтон рисковала своей кандидатурой, когда заявила в городском зале CNN,