Книга Прощай, Алиса! - Маша Ловыгина

ней заходила. В своих снах она, вероятно, будет видеть себя молодой, в объятиях какого-нибудь сериального героя.

Подумать только, ведь ее мать девятнадцать лет назад победила в областном конкурсе красоты! Где-то даже лежал альбом с фотографиями, где она стоит на сцене с огромным букетом цветов и лентой победительницы, сверкая белозубой улыбкой и придерживая корону на голове.

Алиса вышла на террасу, но остановилась, прижавшись к стеклянной двери. Вытянув шею, она попыталась разглядеть сквозь окружавшую по периметру невысокую перегородку, есть ли кто-то на площадке перед домом. На ней располагалась мангальная зона, и сизый ароматный дымок весело извивался сквозь ветки грушевых деревьев и щекотал ноздри.

Рисковать не хотелось, поэтому Алиса встала на четвереньки, пересекла террасу и легла на живот, привычно спрятавшись между стоек.

Гоча, в фартуке и обвязанной вокруг головы бандане, ловко насаживал куски мяса на шампуры и складывал их поверх таза, готовя к жарке. В большом чугунном мангале на витых ножках потрескивали вишневые и липовые чурки. В воздухе, словно бабочки, летали частицы пепла.

В носу опять защекотало, и Алиса едва успела зажать нос и рот ладонью, чтобы не чихнуть на весь двор. Глаза заслезились. Она выдержала паузу, но, кажется, никто не заметил ее присутствия.

Двери из гостиной на улицу были распахнуты. Алиса слышала голоса и пыталась определить, какой из них принадлежит новому гостю. Она не могла не думать о нем. Хотя бы потому, что никак не могла принять ситуацию, где он оказался гостем ее отца. От одной этой мысли у нее холод бежал по телу.

«Если они будут играть, то все это закончится очень плохо»…

Она знала это наверняка. Нет, правильнее было бы сказать: чувствовала. Но в ее случае чувствовать и знать давно стали синонимами.

Сейчас Алиса чувствовала опасность. Как и тогда, в кафе. Если бы она только знала, что он решит прийти сюда, то сказала бы ему, что этого делать нельзя. Те слова, что она произнесла тогда, следовало бы трактовать совсем наоборот, но теперь… что ж, теперь она вряд ли может как-то помешать тому, что скоро произойдет.

Приподняв голову, Алиса вновь посмотрела вниз. Теперь Гоча стоял у тандыра и насаживал свиной окорок на крюк внутри печи. Кожа на его спине и плечах блестела от пота, отчего синие татуировки напоминали рисунок акварелью.

Вышел отец. Алиса стиснула рот и задержала дыхание.

Ему пятьдесят восемь, но он все еще крепок и силен. Иногда ее посещали ужасные мысли о том, что было бы, если бы его разбил паралич или настиг инсульт. Казалось, что с его образом жизни и той злостью, которая жила в нем, что-то вроде этого и должно было произойти, но не происходило. Это значило только одно — оставаться рядом с ним она больше не могла. Выйти замуж за Мишу Карапетяна теперь казалось ей уже не таким страшным испытанием. Все же может как-то устроиться со временем, лишь бы не здесь… не под этим тяжелым душным куполом и надсмотром.

…Солнце клонилось к закату. Спину Алисы нещадно пекло сместившимися лучами. Но она продолжала лежать на бетонном полу террасы, слушая доносившиеся до нее обрывки фраз.

Музыку давно выключили. Сейчас внизу звучали привычные слова: прикуп, ставка, пас…

«Наверное, он бизнесмен, этот Дмитрий Валентинович… — копошилась в голове Алисы тревожная мысль. — Они отнимут у него все деньги. А он еще и должен им останется».

Алиса так много знала об этом, подслушивая исподтишка, что могла бы предсказать исход игры, стоя за закрытыми дверями. Но сегодня ее поразило то, что они привели свою «жертву» сюда, к ним домой, что, в общем-то, уже не играло никакой роли. Нужно быть полным идиотом, чтобы после проигрыша надеяться вернуть свои деньги. Возможно, с мелкими мошенниками этот номер и прошел бы, но когда игра идет по-крупному с подобными ее отцу и его компании людьми, шансов не остается. И никакая полиция не сможет этого изменить. А вот риск нарваться и в итоге сгинуть резко повышается.

Алиса сглотнула сухой ком и с силой зажмурилась. Почему, почему она думает об этом?!

Будто знает что-то такое, что может сделать ее жизнь еще чернее.

«Я не знаю… или знаю?»

— Алиса!

Голос отца, кажется, на мгновение вышиб из нее весь дух.

Вскинувшись, она поползла обратно через террасу и комнату, с трудом передвигая затекшие ноги. Повиснув на ручке двери, встала и выглянула наружу.

— Алиска, быстро сюда!

Она вдруг с ужасом поняла, что не переоделась в платье. Одно дело — гулять по городу в брюках, и совсем другое — показаться в них перед гостями. Но времени на переодевания уже не было, поэтому она стала спускаться по лестнице, обхватывая перила влажной ладонью.

«Скажу, что уснула…» — решила она, хотя понимала, что легче от этого не будет. Нет, он не станет ее бить, он просто запрет ее в комнате, как ненужную вещь на чердаке. До поры, до времени.

Алиса вошла в зал, не поднимая глаз. Ей не нужно было искать отца — тот всегда сидел в своем любимом кресле во главе стола. А ей очень хотелось увидеть того молодого человека, Дмитрия Валентиновича. И может даже предупредить об опасности, которая его подстерегает.

Глупо, конечно.

— Посуду поменяй, — приказал отец.

— Хорошо, — кивнула она и стала составлять на поднос грязную посуду, искоса поглядывая на разложенные на столе карты.

— Что, нравится? — вдруг произнес отец, обращаясь к кому-то из мужчин.

Алиса двигалась вдоль стола, складывая вилки и ножи.

— Я постарше люблю.

Не удержавшись, Алиса бросила взгляд в сторону говорившего, чтобы убедиться в том, что не ошиблась. По обе стороны от него сидели Гантемиров и Карапетян-старший, так что этот Дмитрий Валентинович находился как раз напротив отца. Его ладонь лежала на картах, а сам он выглядел расслабленным и немного растерянным. То есть, совершенно не осознающим того, куда