Книга Вовка-центровой 5 - Андрей Готлибович Шопперт

ванну вломилась, не, не за продолжением ночных упражнений. Помочь умыться и припудрить носик.

— Свет, нужно усилить эффект, а не пудрить. — Оглядев себя в зеркало, сделал неожиданный вывод Фомин.

— Ты, дурак! К Сталину…

— Не, я знаю, чем закончится. Тащи йод и зелёнку, будет боевую раскраску рисовать.

И вот сейчас Вовка стоял, можно сказать, по стойке смирно и демонстрировал побитость полную.

— Товарищ генерал-лейтенант, вчера, возвращаясь домой от Аркадия Николаевича Аполлонова, был… Меня попытались убить и ограбить два преступника. Один был с ножом, второй с кастетом… Наверное. Уж больно тяжёлые удары. Мне с трудом удалось отбиться. Задержать преступников не смог, они сбежали. — Ну, кто видел, что сбежал как раз он.

— А что милиция? — Это из-за спины Сталина показался Чернышёв.

— Да, Фомин, ты милицию вызвал? — начал крутить головой Сталин, очевидно милиционеров у себя в приёмной разыскивая.

— Никак нет, товарищ генерал, телефон испортился, — Вовка перед уходом утром аккуратно провод отсоединил от розетки, ну, вроде сам отпал.

— А соседи. У вас соседи не простые, у всех телефон есть? — умный.

— Поздно было, не хотел людей будить и пугать своей физиономией.

— Дурак. Ладно! Не будет такого! Ты ведь сейчас младший лейтенант и лётчик. Не будет такого, чтобы в Москве, в центре города, бандиты на офицеров лётчиков нападали. — Сталин решительно вернулся к столу с секретарём … Или ординарцем.

— Алексей. Позвони в МУР. Чтобы через полчаса лучшие у меня были в кабинете. Кто у нас сейчас МУРом руководит?

— Комиссар милиции III ранга Урусов Александр Михайлович — Начальник Московского уголовного розыска. — Вскочил капитан — Алексей.

— Соедини меня с ним.

Сталин словно забыл о присутствующих тут хоккеистах. Холерик, чего с него взять?

Но начальника угрозыска в кабинете не оказалось, и Василий Иосифович вспомнил о мероприятии, для которого и собрал народ.

— Потом Фомин тобой займусь. Проходите мужики. Сейчас награждать вас будем. Молодцы все. Орденов давать не могу, потому их не будет. А награды будут.

Хоккеисты гуськом прошли в кабинет Сталина младшего. Он был не меньше приёмной. Вполне все двадцать человек влезли. На длинном столе в центре кабинета лежали грамоты, с изображением двух истребителей на фоне синего неба. А поверх каждой грамоты лежала приличная стопочка кремово-розовых банкнот с Лениным. Сторублёвки.

Василий Сталин сам брал грамоты со стола, читал фамилию и, пожимая руку, передавал грамоту, а потом и деньги.

— Ещё Спорткомитет вас награждать будет, а это от меня и всех лётчиков. По три тысячи рублей премии и грамоту МВО ВВС. — Последним оказался Вовка. Василий Иосифович потянул ему руку для рукопожатия и отдёрнул. Костяшки сбиты, в коростах, и залиты зелёнкой и йодом. Красота.

— Ссуки! Георгию Константиновичу не только Одессу, но и Москву нужно от всей этой нечисти очистить. Поговорю с отцом. — Он передал деньги и грамоту Фомину без рукопожатия. Потом всё же передумал и, притянув к себе, обнял. Так себе получилось сантиметров на двадцать ниже. Скорее к груди припал.

После этого Василий не удержался и, несмотря на присутствие Чернышева, которому перепало пять тысяч рублей, двинул речь, про то, что такую команду великую нужно сохранить и что вы, товарищи, вместе, как в той притче, целый веник, а по одному просто веточки.

— Подумайте о переходе в ВВС, потом ещё раз с каждым переговорю, — пообещал младший Сталин и отпустил хоккеистов.

Фомин тоже было потянулся к выходу, но тут сакраментальная фраза прозвучала.

— Чернышёв, Фомин, а вы останьтесь.

Вовка думал, что опять уговаривать будет или про песни спрашивать, но нет. Разговор Василий Иосифович начал совсем о другом.

— Что это за чемпионат мира среди студентов? Мне Фоминых рассказал вчера. Вопросы появились. Аркадий Иванович, тебя давай сперва послушаем.

Чернышев в восторге от этого турнира не был. Не боялся проигрыша. Просто, главное для него — это подтвердить титул Чемпиона СССР, а этот непонятный турнир в Чехословакии, где их чуть голодом не заморили и не заморозили, никакой радости у тренера «Динамо» не вызывал.

— Студенты должны быть все. В этой команде, — он кивнул головой на дверь, — всего девять человек, из них двое с натяжкой. Третьяков в школе учится. А Зденек Зигмунд преподаватель, но говорит, что в аспирантуру хочет поступать.

— А соперники? — пренебрежительно махнул рукой Сталин. А чего, долго что ли в СССР выдать справку, что ты учишься в институте физкультуры, или на подготовительных курсах академии имени Жуковского.

— Местные студенты из Праги, там есть, наверное, и ребята из ЛТЦ, не уверен, что они будут играть, там от основного состава крохи остались. А в это же почти время с 12 по 20 февраля в Стокгольме будет проходить настоящий чемпионат мира по хоккею на льду. Так они канадский хоккей называют.

— И всё что ли? — поднял брови Василий.

— Фомин предложил создать сборную Прибалтики…

— Да, Володя, почему Прибалтики, а не Латвии или Литвы? Эстонии?

— Вы сами, товарищ генерал и ответили. Кого выбрать? Остальные обидятся. А так по звену от каждой республики. Где-то слышал, что они уже в таком составе играли. Не скажу когда, в Ленинке статья попалась про хоккей до войны в Прибалтийских государствах. Там было про сборную Прибалтики, как-то не так называлась, но смысл этот.

— А что? Согласен. Здорово получится. И отец такой подход одобрит. И всё, больше не будет никого что ли? — развернулся назад Сталин к Чернышёву.

— Чехи пригласили сборную студентов Варшавы и сборную Оскфорда. Там канадские студенты.

— Канадские? — Василий свёл брови.

— Мальчики для битья. Мы с ними в Давосе встречались… Не так. Они там были и проиграли 1: 9 Давосу, у которого мы потом легко выиграли. Очень слабая команда.

— Мальчики для битья? Где ты только словечки все эти Фомин берёшь? — Василий Иосифович прошёлся мимо стоящих почти на вытяжку