Книга Ничего, кроме личного - Лана Барсукова

каре ягненка. Ты как? Не возражаешь?

– Вообще-то я вегетарианец, – смутился Антон.

– Стоп! Так ты ж плов у моей сестры только так наяривал!

– Это был исключительный случай. Чтоб не обижать хозяйку, – смутился Антон.

– Ну вот и сейчас исключительный случай. Чтобы не обижать меня, – Тихон захохотал. Было видно, что он сегодня в хорошем настроении. – Слушай, а как ты в вегетарианство вляпался?

– Это долгая история. Когда мы с женой жили на Тибете…

– Да иди ты! На Тибете? Как тебя туда занесло?

– У меня жена этим увлекается, – смутился Антон. – Говорит, что все болезни от внутренних переживаний.

– Стопудово! – поддержал Тихон Ерофеевич.

– Она практикует, через социальные сети набирает клиентуру, лечит людей, корректируя их душевный настрой.

– Это как?

– Ну вроде как худоба от чувства вины, когда человеку хочется спрятаться от всех. А полнота от чувства обиды, она изнутри распирает человека.

– Ловко! Типа если у человека геморрой, то это потому, что он по жизни задний ход дает? Геморрой от заднего хода? – Тихон Ерофеевич засмеялся так громко, что за соседним столиком неодобрительно посмотрели на них.

Антон еще больше ссутулился, а Тихон Ерофеевич продолжал смеяться. Антон с завистью посмотрел на него: сразу видно, что геморрой Тихону Ерофеевичу не грозит, он никогда не даст задний ход. Не то что он, Антон. Странно, что у него до сих пор нет геморроя.

Словно прочитав его мысли, Тихон Ерофеевич без всякого перехода спросил:

– А тебе, Антоша, не надоело задний ход включать? Так и до геморроя недалеко.

– Что вы имеете в виду?

– Твою карьеру, деньги и вообще. – Тихон Ерофеевич резко стал серьезным. – Может, пора уже серьезным бизнесом заняться?

– Меня там только и ждут, – усмехнулся Антон.

– А если ждут?

Повисла пауза. Антон внимательно смотрел на Тихона Ерофеевича, но не заметил подвоха или иронии.

– Вы что-то конкретное имеете в виду?

– А я когда-нибудь тебя на пустые разговоры звал? – Тихон Ерофеевич перешел на шепот. – Помнишь, как ты подзаработал на моих схемах?

– Помню, я вам благодарен…

– Не мельтеши! Я про то, что у нас с тобой получался неплохой тандем. Почему бы нам не продолжить?

– Сейчас с обналичкой строго стало, я в этом больше не хочу участвовать, слишком рискованно, – сгорая от стыда за свою неблагодарность, ответил Антон.

– Без тебя знаю. Не о том речь. Я предлагаю тебе абсолютно законную тему. От первой до последней буквы.

Их прервал официант, устанавливая блюдо с каре ягненка. К нему прилагалась батарея разных закусок и салатов. Вино решили не заказывать из-за жары.

Антон подумал, что случай исключительный, и вегетарианство не обидится, если его отправят погулять на день. Он радостно втягивал аромат жареного мяса. Тихон Ерофеевич наблюдал за ним с легкой усмешкой. «Все вы такие, вегетарианцы хреновы: за свои деньги капусту грызете, а на халяву и мясо не грех пожрать».

– Готов выслушать?

Антон кивнул. Рот был занят мясом. Лена приучила его тщательно пережевывать пищу.

– Опускаю подробности, как так вышло, но в закромах Родины остался один неоприходованный объект. И это неправильно, потому что линия партии, не колеблясь, направлена в сторону рынка. Объект должен стать частной собственностью. Таково веление времени.

Антон снова кивнул.

– И весь вопрос в том, кому он достанется. Как думаешь, кому?

Антон спешно проглотил и неуверенно ответил:

– Тому, кто победит на конкурсных торгах. Кто даст большую цену.

– Садись, пять! А если на торгах не будет желающих? Если только одной фирме интересен этот объект? Тогда по какой цене?

– По стартовой. По остаточной балансовой стоимости. Но только, Тихон Ерофеевич, это значит, что объект непривлекательный. Раз он никому не нужен.

– Вот тут ты не спеши. Объект нормальный. Можно сказать, козырный.

– Почему тогда на него покупателей нет?

– Это тебя не касается. Нет и все. Это не твоя забота и не твоя область ответственности. В мире разделение труда еще никто не отменял.

– А моя зона ответственности тогда какая? Чем я могу вам помочь?

– Ты его купишь.

Антон закашлялся.

Он выпучил глаза и начал беспомощно бить себя по загривку.

Тихон Ерофеевич брезгливо отвернулся и сделал знак официанту. Тот подбежал и хорошенько треснул Антона по спине. Это помогло. Тяжело дыша, Антон приходил в себя, переваривая услышанное.

– Ты водички попей, – сказал ему Тихон Ерофеевич. – Можно продолжить? Так на чем мы остановились?

– На том, что я куплю объект, на который не будет других претендентов. Но у меня нет денег, – обрадовался Антон. – А кредит моей фирме ни один банк не даст, потому что я на грани банкротства.

– Кредит не понадобится. Я тебе займу.

Антон потрясенно молчал. Его нос удрученно повис. Его «самоотвод» не сработал.

Тихон Ерофеевич продолжил:

– На мои деньги ты купишь объект. И начнешь им рулить. Я тебя вниманием не оставлю, не боись. Все бюрократические решения будут приниматься исключительно в твою пользу. Твоя задача будет держать паруса, а моя – нагнать в них ветра. Бизнес будет прибыльным, в этом даже не сомневайся. Как-то так. Понял?

Антон кивнул, но как-то неуверенно.

– А потом?

– Потом, когда придет срок, ты мне его вернешь. И все. Я стану законным владельцем, а ты свободным и, заметь, небедным человеком.

Антон налил себе воды, медленно выпил, растягивая каждый глоток. «Думает», – сообразил чиновник.

– Тихон Ерофеевич, зачем вам я? Купите сами!

– Я – слуга государев, мне не положено, – усмехнулся тот.

– Тогда на жену оформите.

– Я не женат, – холодно ответил собеседник.

– Тогда на сестру.

– Чтобы меня разные блогеры на части порвали? Сестра чиновника, домохозяйка, купила по начальной стартовой цене прибыльный промышленный объект. А торги курировал ее брат. Какое совпадение! Пять миллионов просмотров! Ты на что меня подписываешь?

– Я не подписываю, просто предлагаю варианты.

– А не надо ничего предлагать, надо исполнять.

Антон еще ниже опустил нос и сказал исподлобья:

– Тихон Ерофеевич, я очень ценю ваше доверие, но, пожалуй, вам лучше найти для этой роли другого человека.

Он бы ушел, но побоялся показаться невежливым. Все-таки его пригласили, каре ягненка заказали. И Антон остался сидеть, повесив нос.

– Смешной ты человек, – легко и небрежно начал Тихон Ерофеевич, – отказываешься от предложения, даже не дослушав его.

У Антона немного покраснел кончик носа. То ли от стыда за свою недотепистость, то ли от первых признаков жадности.

– Условия таковы, – продолжил Тихон Ерофеевич, – пока объект числится за тобой, ты получаешь пятую часть прибыли. Остальное – мое, это честно.

Антон округлил глаза.

– Это то, что касается прибыли. Теперь о твоей зарплате как генерального директора.

Тихон Ерофеевич, совсем как в кино, взял со стола салфетку и что-то написал на ней. Свернул салфетку и придвинул к Антону. Тот смущенно взял ее и, предварительно оглянувшись по сторонам, раскрыл.

На салфетке был нарисовал Волк из «Ну, погоди!».

Тихон Ерофеевич взорвался от смеха.

– Ты бы… себя… видел, – утирал он слезы, – как Штирлиц… ой, не могу.

Антон в замешательстве убрал салфетку в карман. Он не знал, смеяться ему или плакать.

– Зарплату твою потом обсудим, не обижу, – отсмеявшись, сказал Тихон Ерофеевич.

– И все-таки вынужден отказаться, – задумчиво сказал Антон. – Вот