Книга (не)ваша девочка - Арина Арская

не испытывала. И мне не сбежать, не скрыться. Тимур накладывает на глаза и затягивает на затылке галстук, влажно шепнув на ухо:

— А ты выдумщица, Анечка. Одобряю.

Подхватывает на руки, и меня покачивает в густой темноте, словно на волнах теплого моря.

Глава 13. Впечатлительная жертва

Тимур укладывает меня на кровать. Чувствую под кожей мягкий шелк. Судорожно выдыхаю, когда слышу подозрительное шуршание. Раздеваются, потому что звук молнии я точно ни с чем не спутаю. Рада, что не стану свидетельницей торопливого стриптиза.

Так. Требований ко мне быть активной и игривой шлюхой не было. Да я бы и не смогла. Поэтому я отползаю от края кровати и лежу. Бревном, как бы сказали опытные и искушенные женщины. Матрас едва заметно пружинит, и я поджимаю губы. Кричать бесполезно. Я должна отключиться от реальности, уйти в мысли и отдать тело на растерзание.

— Анюта, — Рома поглаживает меня по бедру. — Сладкая девочка.

— Анечка, — Тимур ложится рядом и пробегает пальцами от пупка до солнечного сплетения.

Я тут ради семьи. Ради младшего брата-идиота и мамы. Я их опора и надежда… Когда одни горячие губы касаются мочки, а вторые накрывают правый сосок, все мысли лопаются в голове мыльными пузырями. Прикосновения обжигают, а руки, что скользят по голому телу, плавят тонкую кожу. Меня закручивает в водоворот странных ощущений.

Я в темноте, и кожа стала слишком чувствительной. Едва касаются кончиками пальцев груди, плеч и живота, а я каждый раз вздрагиваю, будто к телу прикладывают раскаленные монетки. Такое впечатление, что легкие ласки оставляют за собой шрамы. Кожа и мышцы впитывают прикосновения, запоминают их и отзываются дрожью.

Тимур и Рома мягко сжимают соски, и я не могу сдержать стон от легкой судороги. Открываю рот, чтобы сделать глубокий вдох, и в мои губы кто-то голодно впивается. Я потеряна в пространстве и густом мраке. Один язык ныряет глубоко в рот, второй режет плечо горячим и влажным кончиком.

Одна рука на груди, вторая поглаживает живот и сантиметр за сантиметром спускается к лобку, а затем дразняще переходит к бедру. Теплые пальцы пробегают по внутренней стороне и у самой промежности возвращаются к колену. Шумно выдыхаю, потому что была готова к тому, что меня бесстыдно коснуться между ног.

Ладони невесомо проходят по плечам и предплечьям и обхватывают запястья. Через секунду мои руки прижаты теплым, твердым и очень продолговатым предметам. Под пальцами чувствую бархатную кожу. Тянут ниже, и я машинально стискиваю две пары яичек.

— Полегче, Анюта, — шепчет Рома, поглаживая грудь. — Будь нежнее. Это же тебе не мячики.

Я ослабляю хватку, а потом и вовсе отпускаю яички, чтобы затем пробежать пальцами по стволам и внимательно ощупать то, что придется принять в себя. Должно прийти смирение с участью куклы для забав.

— Нет… — глухо отзываюсь я, едва обхватив пальцами каменные основания. — Да как же так…

Я не особо разбираюсь в размерах мужских достоинств, но даже я, не знавшая мужчин, могу с уверенностью сказать — непростительно большие. По длине сантиметров двадцать. У каждого. Может, есть погрешность, но она незначительная.

— Кто-то очень удивлен, — хриплый голос Тимура пьянит разум.

— Я бы хотел увидеть твои глаза, Анюта, — Рома пробегает пальцами по нижней губе, — но и твой открытый ротик тоже радует.

Одергиваю руки, сажусь и стягиваю повязку. В просторной спальне царит интимный полумрак. Я сглатываю. Я должна их увидеть и осознать масштабы предстоящего безумия. Облизываю губы, тереблю в пальцах галстук и медленно дышу. Вижу их мускулистые голени, лодыжки и ступни. И мои ножки по сравнению с их — очень скромные и небольшие.

— Анюта, — воркует Рома и касается горячим бедром моего бедра. — Ты еще с нами?

Поднимаю глаза к потолку, и вряд ли он обрушится. Набираю полной грудью воздух, выдыхаю и оглядываюсь, прижав галстук к животу.

Глава 14. Упрямая девочка

Лежат на черных простынях самодовольные подлецы, закинув за головы руки. а чего бы им не быть самодовольными? Они хорошо сложены. Поджарые, с четко очерченными кубиками пресса и ни грамма лишнего жира. Видно, что следят за собой и занимаются физическими нагрузками.

Опускаю взгляд ниже и медленно выдыхаю. Не знаю, что меня больше пугает: темные головки, вздутые венки или все же размеры. Моргаю и перевожу взор на лица. Я в одной постели с двумя мужчинами.

— Не хочешь нас изучить? — с тихой хрипотцой спрашивает Рома.

— Изучить? — сипло повторяю я.

— Да, — Тимур щурится, окидывая меня возбужденным взглядом. — Ты взволнована, Анечка, и это твой первый раз, а его стоит начать со знакомства, чтобы ты привыкла к нам.

— Очень мило, — выдыхаю я.

Честное слово, лучше бы они уже взяли меня силой, склонили к близости, а не вели сомнительные игры. Изучить? Одарить ласками и поцелуями? И поцелуями куда?

— Секс — это прежде всего про познать друг друга, — Рома опускает взгляд на мою грудь.

И я с его словами согласна, но познавать я бы хотела, во-первых, одного мужчину, а, во-вторых, того, с кем бы легла в постель не из-за крупной суммы денег. По любви, которой тут не место.

— Анюта, — Рома садится и целует меня в плечо. — Наша упрямая девочка.

Вытягивает из пальцев галстук и отбрасывает его в сторону. Будь я поприветливее с ними в школе, данная ситуация бы повторилась? Одолжили бы они мне в долг без всего этого, будь мы друзьями?

Накрывает теплой ладонью грудь и шепчет:

— Тише.

И вновь целует. Тимур не вмешивается, наблюдает, словно притаился в засаде.

— Закрой глаза.

Смыкаю веки. И прикусываю кончик языка, чтобы легкой болью себя отрезвить.

— Представь того, в кого ты была влюблена…

Я распахиваю глаза и недоуменно смотрю в лицо Ромы, который в удивлении изгибает бровь.

— Хочешь сказать, что ты не влюблялась?

— Я… — хлопаю ресницами.

— Серьезно? — Рома недоверчиво вглядывается в глаза.

Я испытывала симпатию однажды к старшекласснику, но она прошла за две недели. И я не хочу его представлять, потому что не помню его имени и лица. Потом меня немного смутил коллега, когда шоколадку подарил, но я его вычеркнула из списка потенциальных “влюбленностей”, когда он и другим