Книга Волков. Орден Святого Георгия - Валерий Пылаев

тоже связан с убийствами в столице.

— Интересно, как?

Его преподобие явно не был в восторге от того, куда понемногу заходила наша беседа. Он наверняка уже давно не просто догадывался, а доподлинно знал, что перестрелка на Коломенском острове не обошлась без моего участия. И что сожженный дотла особняк Грозина и обезглавленное тело, которое нашли в саду в луже крови…

Но одно дело знать. И совсем другое — разговаривать от этом с юношей, почти мальчишкой. Которого сам прикрыл от излишнего внимания столичных сыскарей в обмен на службу Ордену. В отличие от Геловани, Дельвигу вряд ли когда-либо приходилось участвовать в сомнительных сделках. Ни с собственной совестью, ни уж тем более с прыткими и наглыми гимназистами.

Наверное, надо быть поскромнее — хотя бы самую малость. И ее забывать, что изрядно окрепшему, заматеревшему и набравшему сверхчеловеческих способностей телу Володи Волкова пока еще не исполнилось даже восемнадцати. И уж точно не вести себя так, будто мне теперь позволено чуть ли не все на свете… В конце концов, когда я успел забыть собственное главное правило?

Не высовываться.

— Мне приходилось слышать, что покойный барон… скажем так, был не слишком чист на руку, — осторожно начал я. — И кое-кто связывает его и не только с криминальным миром Петербурга, но и с другими событиями. Убийства, похищения, дуэли… Как я уже говорил в свое время — есть немало способов избавиться от нежелательных людей. И большинство из них вовсе не требуют нашествия Жаб или смертоносных проклятий.

— Хочешь сказать, Грозин вызывает… вызывал своих противников, — поправился Дельвиг, — по чьей-то указке?

— Ну… Уж точно не всех, — усмехнулся я. — Вы наверняка куда лучше меня осведомлены о бретерских достижениях его благородия, но не меньше, чем половиной дуэлей он обязан скорее собственному дурному характеру, чем чьей-то воле. Однако есть мнение, что Грозин также выполнял кое-какую грязную работу для нашего таинственного колдуна. И еще пары человек из самого высшего света столицы, чьи имена я не решусь назвать без весомых доказательств.

— Есть мнение? — ядовито переспросил Дельвиг. — Есть мнение? Позволь полюбопытствовать, чье же оно. И почему я вдруг должен поверить, что тебе известно больше, чем тайной полиции?

— Причину вы и так знаете. — Я пожал плечами. — Чин в статском ведомстве или гергиевский крест отпирают многие двери, но некоторые скорее закроют еще крепче. И то, что человек ни за что не скажет сыскарю или капеллану, вполне можно выяснить… скажем так, неофициальными методами. Ведь для этого я и нужен вам с Геловани, — усмехнулся я. — Разве не так, ваше преподобие?

Дельвиг сердито сердито сдвинул брови, сверкнул глазами из-под очков, но спорить все-таки не стал.

— И откуда ты такой на мою голову?.. — вздохнул он. — Ладно уж. Скажи лучше, откуда у такое мнение, что Грозин и этот колдун одного поля ягоды? Кто сказал?

— Надежный источник. Его сиятельство князь Петр Александрович Вяземский. — Только я бы на вашем месте не спешил докладывать Геловани.

— Это почему же? — Дельвиг недовольно поморщился. — Виктор Давидович рвет и мечет.

— Знаю. Именно поэтому говорить пока и не стоит, — отозвался я. — Или наш дражайший Виктор Давидович, как и положено порядочному сыскарю, тут же отправит за Вяземским целый кортеж полицейских автомобилей и спугнет колдуна. А то и вообще посадит старика под замок.

— Под замок? — Дельвиг удивленно приподнял брови. — Хочешь сказать?..

— Нет, ваше преподобие. Сказать я как раз ничего не хочу. — Я покачал головой. — И вам не советую. Пока есть хоть какая-то возможность не суетиться и действовать скрытно — ей определенно стоит воспользоваться.

На мгновение на лице Дельвига отразилась борьба. Не то, чтобы мучительная и напряженная, но служебный долг явно изрядно насел на здравый смысл, требуя незамедлительно оповестить старшего по чину… и все-таки проиграл.

— Ладно, как скажешь, — буркнул Дельвиг. — И что мы будем делать дальше?

— Точно не знаю. Но вам я бы посоветовал искать нашего летуна — и быть настороже. На тот случай, если он не один охотится за вашей головой. — Я поднял с земли винтовку. — А я, пожалуй, займусь… делами.

— Знаю я эти дела… С тебя теперь спрос особый! В свободное время делай, что душе угодно, но на службе ты подчиняешься мне и старшим офицерам. — Дельвиг уперся руками в бока. — Понял, гимназист!

— Так точно, ваше преподобие. — Я подпрыгнул, молодцевато щелкнул ботинками и вытянулся по стойке «смирно». — Только я теперь не гимназист. Вашими, между прочим, усилиями.

— Верно… забыл. — Дельвиг улыбнулся и двумя пальцами коснулся виска, изображая воинское приветствие. — Вольно. Можете быть свободны, господин поручик.

Глава 7

Форма сидела неплохо. Пускай не безупречно — все-таки юный и худосочный Володя Волков даже спустя месяцы нашего, скажем так, совместного существования еще не нарастил стати и мускулатуры до меня-прежнего. И все-таки неплохо: явно шилась на заказ, и я мог только догадываться, где Дельвиг раздобыл мои мерки… И зачем так расстарался — вряд ли такая забота полагалась всем младшим офицерским чинам без исключения.

Длинный темно-зеленый китель, такого же цвета штаны и хромовые сапоги. Повседневный наряд господина благородного поручика — к нему в придачу полагались еще полевой, парадный и зимний комплект, но пока я успел разжиться только этим. А заодно широким кожаным ремнем с тяжеленной бляхой, фуражкой и увесистой кобурой на поясе. Не самой удобной — жестковатой и слишком громоздкой. Я бы, пожалуй, предпочел свою самодельную, которую носил под пиджаком или курткой, но регламент есть регламент.

К счастью, само оружие покупать самостоятельно не возбранялось, и я тут же сменил здоровенный смит-вессоновский револьвер на уже ставший привычным «браунинг».

Парадный гвардейский китель, если мне не изменяла память, отличался петлицами, шитьем побогаче и эполетами, но на этом имелись только погоны: три маленькие звездочки на пурпурном фоне. Почти как у обычных армейских частей, только вместо короны и эмблемы полка — вышитый Святой Георгий на коне. Больше никаких знаков моему нынешнему чину не полагалось.

А жаль — крест чуть ниже ворота определенно сюда бы вписался. Вот только мне, в отличие от Дельвига с его церковным саном, такое украшение предстояло заслужить славными подвигами и трудом на благо отечества. Тяжким и при этом весьма продолжительным: третьей