Книга За звездным горизонтом - Сергей Котов

равно пойдут. Значит, времени у него совсем не много. Что будет делать руководство, когда информация просочиться? Изоляция? Карантин? Тотальная проверка на полиграфе? Пока что не хотелось об этом думать, но такой вариант вовсе не был фантастическим.

Он снял блокировку с прибора и углубился в чтение сообщений.

Личная жизнь погибшей была на удивление бесцветной. Подруг своего пола нет, только коллеги. Три постоянных партнёра, под настроение, видимо. Никаких пятничных вечеринок, квестов в вирте или других обычных для экипажа развлечений. Это не говоря о таких веяниях, как тёмная комната.

Зато на рабочем столе в качестве фона уже знакомая Гордею фотографию. Тот самый парень, последнее письмо от которого пришло вчера.

С партнёрами всё равно придётся поговорить, поэтому Гордей запросил данные о них на свой коммуникатор.

Тот, с кем она чаще всего встречалась, входил в навигационную группу. Математик. Две подтверждённые дубль-специальности: мануальная терапия и экология. Неожиданное сочетание! Гордей открыл фотографию, вложенную в личное дело, и сразу всё встало на свои места. Навигатор был очень похож на археолога. Глаза другие — но черты лица, брови… почти копия. Он смутно помнил, что, кажется, пересекался с ним несколько десятилетий назад, когда увлекался историческими квестами. Возможно, они были в одной команде.

Другие два любовника Инны были полными противоположностями друг друга: высокий худощавый парень, блондин. Очень молод биологически. Не так, как Белла, но всё равно — не больше двадцати одного. Второй — коренастый брюнет с большими залысинами и густой бородой, биологически, пожалуй, даже старше Гордея. В оставшихся волосах у него была седина.

«Забавные у тебя вкусы», — подумал Гордей, пролистывая сообщения от любовников. Большинство не представляли никакого интереса, у него самого содержание личной переписки примерно такое же: комплименты, пошлости, мелкие обиды, примирения… в общем, всё то, что позволяет чувствовать себя живым человеком.

А потом он наткнулся на сообщение от навигатора, которое пришло вчера утром:

«Твоё время пришло. Я готов выполнить просьбу».

И всё. Больше никаких пояснений. Вроде бы ничего особенного, речь могла идти о чём угодно — от массажа до анального секса, но Гордею не понравился его тон. Он резко выбивался из настроения других сообщений — даже тех, где они ругались. Для порядка он пролистал переписку за пару недель, чтобы найти хотя бы намёк на то, о чём могла идти речь. Но ничего подобного он так и не обнаружил.

Гордей выбрал в коммуникаторе приоритетный контакт Координатора и нажал на вызов.

Григорий ответил не сразу. Но всё-таки, спустя пять гудков, на экране появилось его недовольное лицо.

— Слушаю, — буркнул он, фокусируя взгляд на своём коммуникаторе, — а, это вы, Гордей… есть новости?

— Нужная санкция на возможное применение парализатора, — сказал он.

Оружие на борту было строжайше запрещено, однако на складах имелся небольшой запас спецсредств на случай опасного нарушения общественного порядка. До сих пор, с самого старта, этот запас не использовался и не вскрывался.

— Нашли подозреваемого? — заинтересовался Координатор.

— Возможно, — кивнул Гордей, — необходимо задержание для допроса. Я не могу гарантировать, что он последует со мной добровольно.

— Личность?

— Евгений Петров, навигатор, — ответил Гордей.

— Вот как… — Координатор задумался на секунду, но потом всё же ответил: — решение под мою ответственность. Берите то, что вам нужно. Только не затягивайте, через час выключение двигателей, передвижение по общественным местам будет запрещено.

— Да, я в курсе, — кивнул Гордей, — спасибо.

Записи экипажа, файл 047892

Из личных воспоминаний Гордея Захарова, инженера силовых систем и специалиста по общественной безопасности межзвёздного корабля «Москва»

Когда пошли слухи о первой волне демобилизации, Егор Петрович вызвал меня к себе на личную беседу. К тому времени батальон уже был расквартирован в глубоком тылу, под Челябинском, где когда-то был укрепрайон Вечных. Теперь уцелевшие здания и сооружения ремонтировали. Говорят, тут собирались оставить дивизию постоянной готовности, в состав которой должен был войти и батальон, который, скорее всего, будет сокращён до взвода. Не самая плохая перспектива; всяко лучше, чем заниматься оборудованием базы хранения.

Комбат выглядел необычно воодушевлённым. И вообще — в последнее время его поведение сильно поменялось. Нельзя сказать, что он стал более мягким, вовсе нет. Но каким-то… более человечным, что ли?

— Присаживайся, Гордей, — сказал он не по уставу после моего доклада, — поговорить надо.

Сердце у меня застучало чуть быстрее. Неужели и правда — дембель? Можно будет, наконец, скинуть эту опостылевшую форму, забыть про уставные обращения и распорядок дня…

— Долго тянуть не буду, — проговорил он, когда я занял стул с высокой спинкой, стоящий напротив его рабочего стола, — твой командир взвода накатал представление в Академию. И, в целом, с заявленными характеристиками я согласен. Нашей будущей армии нужны такие офицеры.

От неожиданности я даже рот приоткрыл. Кем только я не представлял себя после окончания Гражданской — но точно не военным! Да, я старался быть на хорошем счету, но в боевых условиях это ведь вопрос выживания, тем более в разведке.

— Вижу, удивлён, — продолжал комбат, — это хорошо, что сразу в пляс не бросаешься. Поэтому вот что: я дам тебе время подумать до завтра. Это дело такое, серьёзное. Никто на тебя давить не будет, и взводному не позволю. Офицерство — это совсем не то же самое, что служба на войне. Туда пойдут лучшие из лучших, в чью задачу будет входить бережное сохранение всего полученного кровью опыта. Понимаешь?

Я понимал. Только язык почему-то присох к нёбу, поэтому вместо уставной формы ответа я только автоматически кивнул.

— Теперь свободен, — улыбнулся комбат, — завтра жду, как соберёшься.

— Есть, — всё-таки смог выдавить я, поднимаясь.

В располаге возле моей койки на табуретке сидел Колька и читал книгу. Настоящую, бумажную, завёрнутую в пластиковую обложку. После той вылазки в логово вечного мы как-то сблизились, и теперь он ждал новостей после вызова.

Увидев меня, он поднялся и, воровато оглядевшись, подошёл и шепнул на ухо:

— Ну что? Дембель?

Я отрицательно помотал головой. Коля разочарованно вздохнул.

— Ясно… значит, ждать ещё, — сказал он и тут же добавил, будто спохватившись: — так чего вызывал-то? Собираются сержанта давать?

— Не совсем, — ответил я, и вздохнул, — наши отцы — командиры решили, что я достоин большего.

— В смысле? — Захлопал глазами от удивления Колька, — какого большего? Старшего сразу?

— В Академию представление делают, — признался я.

У Кольки глаза вспыхнули.

— Ну нифига себе новости! Я слышал, на подразделения разнарядки спускали… когда едешь?

— Не знаю пока, — сказал я и признался, — если честно, я вообще не уверен, что оно мне надо…

Коля сел обратно на табуретку, глядя на меня со смешанным выражением недоверия и удивления.

— Вот те раз… — сказал он, — да как от такого отказаться можно? Многие сейчас мечтают на службе остаться. Как-никак всё налажено. На гражданке сейчас не сладко, сам понимаешь. Страну восстанавливать надо.

— Понимаю, — кивнул я, — об этом как раз и думал…

Тут я услышал шаги за спиной. По «взлётке» спешил дневальный.

— Захаров, к комбату! — сказал он, когда подошёл ближе, после этого развернулся и пошёл обратно на тумбочку.

Мы с Колькой переглянулись.

— Эй! — окликнул я дневального, — я ж был только что!

— Снова зовёт! — ответил дневальный не оборачиваясь.

Мне ничего не оставалось делать, кроме как пожать плечами и вернуться в кабинет комбата.

В этот раз Егор Петрович был не один. Рядом с ним, в пол-оборота сидел незнакомый мне подполковник в лётной форме. Ещё одно заманчивое предложение о поступлении? «Дембель ещё не наступил, а на мою тушку уже столько кандидатов», — с неудовольствием подумал я, докладывая по форме о своём прибытии.

— Садись, Захаров, — кивнул Комбат.

Мне показалось, или у него в глазах было что-то вроде растерянности? Да что тут происходит?

— Рад познакомится, — улыбнулся лётчик, протягивая мне ладонь. Я пожал руку, которая оказалась сухой и крепкой, — наслышан о вас.

«Ну точно — свататься приехал», — подумал я. И ошибся.

— Нам нужна ваша помощь, — необычно мягко проговорил подпол, — дело особой важности, на контроле у Революционного комитета.

У меня сердце пропустило удар. Кажется, я понял, кто такой этот «лётчик». Контрразведка в наших войсках — одна из мощнейших, но при этом совершенно незаметных структур. Иначе мы бы ни за что не выиграли Гражданскую. Каждый