Книга Хозяин тайги - Елена Синякова

и мило беседуя.

Девушка наконец расслабилась, когда поняла, что мужчина ничего плохого не сделает, а напротив поможет. Она улыбалась и кивала на какие-то слова Штиля, а потом и вовсе мягко рассмеялась:

- А я ведь подумала, что вы из-за рыбы пришли ко мне.

- Какой еще рыбы? - приподнял брови Штиль, а Гром мрачно хмыкнул, потому что этот старый хитрец, конечно же все знал и понял, но вида решил не подавать.

Глава 4

- Я утром проснулась, а у меня на пороге стоит большой таз, полный рыбы.

- Правда?

- Да. Я подождала несколько часов, что возможно кто-то придет и заберет. А потом подумала, что рыба может пропасть, а потому решила ее почисть и сложить.

Гром только сокрушенно покачал головой.

Медвежьи боги! Эта девушка себя угробит с такими понятиями о честности! Как она раньше-то выживала? Выходит, что она со вчерашнего вечера так и ничего и не ела.

- Если рыба стояла на твоем пороге, то очевидно, что принесли ее тебе, дочка, - мягко отозвался Штиль, - Хотели бы подарить кому-то другому, то этот таз стоял бы на другом пороге. И, поверь, никто бы не стал ждать, а уже давно бы сварил себе ухи.

Она только растерянно поморгала, пробормотав:

- Но у меня нет здесь никого, кто мог бы вот так помочь…

- Значит, уже есть, - загадочно отозвался мужчина и допил свой чай, поставив железную кружку на устойчивый порог, - А связь у тебя есть? Телефон?

- Лежит где-то, но какой от него толк, если света нет, и зарядить его невозможно?

- Я буду в ваших краях еще в конце недели, и загляну к тебе.

- Спасибо, буду рада вам, - она улыбнулась настолько мило, что Гром снова скрипнул зубами. Но Штиль такое отношение, конечно, заслужил.

Когда они попрощались, он был хотя бы спокоен в том, что рыба будет наконец съедена. Уже хорошо.

Только Штиль далеко не уехал, сделал так, чтобы все местные видели, что его машина выехала за переделы деревни и свернула на лесную дорогу, по которой мало кто ходил, а сам остановился в тенечке и пришел к Грому.

Король Бурых конечно это чувствовал, и в какой-то момент было желание уйти, но он был слишком благодарен Штилю за его помощь с девушкой, что сделать это было просто невежливо.

Полицейский опустился рядом с ним на траву, глядя на домик девушки теперь издалека.

- Так и будешь сидеть здесь?

- Я не лезу в жизнь людей, - пробурчал Гром.

- Так и не лезешь? Думается мне, что мало кто смог бы поймать столько рыбы. И кое-кто приложил к этому лапу.

- Ты уже и отпечатки пальцев снять успел?

- Нет, просто на там тазу остался твой характерный запах.

- Это намек на то, что мне пора помыться?

- Ты знаешь на что это намек, Гром.

Он только поджал губы, но промолчал.

Да и какой смысл отнекиваться от слов Штиля и строить полное непонимание, когда рядом с тобой сидит такой же косолапый зверь, который чувствует все, что надо. И что не надо тоже.

- Я правда не хочу быть здесь.

- Но сидишь, и не уходишь, - полицейский неожиданно положил широкую ладонь на могучее плечо Грома, чуть сжав его, - Не мне давать тебе советы. Но одно ты знаешь и без меня – время еще никому не было на пользу. Не теряй его. Общаться тоже нужно учиться заново.

Гром не знал, что ответить, но почему-то кивнул, словно был согласен.

А еще он знал, что время совсем не лечит, как бы люди не говорили.

Штиль уже приподнялся, чтобы уйти, но Гром тихо обратился к нему:

- Что значит «ты вернулась»? Эта жила в этой деревне когда-то?

Мужчина кивнул, и Гром снова ощутил в нем эти странные эмоции. Не самые приятные. Обычно такое чувствуют, когда в дерьмо наступают или видят что-то неприятное и грязное.

И как это могло относится к девушке, он совсем не мог понять.

- Жила. Когда была совсем ребенком. Таких, какой была ее мать, называют непутевой. Пропащей. Пила она с молодости, гуляла, мужиков перебирала, потому что красивой была и падкой на внимание. Как в нее влюбился парень – понять, кончено, можно. Думаю, многие голову теряли, но понимали, что толку с такой девушки не будет, а он видимо решил, что сильный и сможет ее переделать ради семьи. Его родители в ужасе были. Отговорить пытались, и угрожали, и били, но он на своем стоял. Там и свадьбы никакой не было. Молодые просто стали жить вместе, а скоро у них родилась дочка. Хорошенькая. Мордашкой на мать похожая. И сначала вроде она пыталась держаться - пить перестала, домом занималась, как умела. Но надолго ее не хватило. Девчушке пол годика было, когда мать стала пропадать по ночам, а парень не терпел этого и стал бить. В итоге уехал в город на заработки, а когда вернулся, то обнаружил, что все вернулась на круги своя - в доме грязь, водка, пьяные мужики. И дочь ее не остановила. Он еще долго пытался с этим что-то сделать, спасти семью. Но не получилось у него.

Гром только сжал челюсти, слушая то, как нехорошо и печально прошло детство девочки, а сам глаз не мог отвести от девушки с огненными волосами, которая теперь уютно сидела на крылечке и продолжала чистить рыбу, не подозревая, что именно о ней сейчас говорят два берсерка.

- Он решил остаться в городе и начать новую жизнь. И родителей своих к себе перевез. Как оно обычно бывает – завел новую семью. А девочку потом забрала бабушка себе. Можно сказать спасла. Ей года три было тогда.

- И мать ее не искала?

Штиль только горько хмыкнул.

- Не до того ей было. Она совсем в запой ушла, когда ее одергивать перестали. А потом в доме пожар был. И она сгорела вместе с тремя мужчинами.

- Глупая смерть, - пробормотал Гром, на что полицейский кивнул, тихо добавив:

- И страшная. Но к этому все и шло.

- А как её зовут-то?

Штиль улыбнулся, услышав этот вопрос от молчаливого вечно мрачного Грома, потому что ждал его, как лучика надежды на то, что у этого здоровяка в сердце еще осталось частика тепла.

- Гуля, твое Величество.