Книга Временно - Хилари Лейхтер

считала часы, чтобы убедиться, что я появлюсь точно в срок, не раньше и не позже.

И вот на излете шесть тысяч четыреста тридцатого часа ведьма лично отвезла маму в больницу.

— Она что, водила машину? Почему вы не полетели на метле? — спросила я.

Мама только рассмеялась:

— Попробуй-ка сесть на метлу перед самыми родами!

День рождения у временных — совершенно незначительное событие. Обычно один временный сотрудник просто заменяет другого, который отпросился с работы по случаю праздника. Так что ни тортов, ни поздравлений типа «С днем рождения, Карен». Если только меня случайно не чествуют вместо какой-нибудь Карен, которую я как раз в этот день заменяю.

Но как бы то ни было, каждый год в день своего рождения я просыпаюсь ровно в ту минуту, когда появилась на свет. Я хорошо помню ту ночь. Как вначале меня взяла на руки мать, потом бабушка подержала на коленях — она сидела у окна, и, наконец, я оказалась в маленьких изящных руках ведьмы.

Я никогда не рассказывала об этом матери, но, кажется, она что-то такое подозревала. Уверена, это все ведьмины проделки — мои ежегодные воспоминания о собственном рождении. Коснувшись большим пальцем моего лба, ведьма завещала мне никогда не забывать о себе настоящей, даже если захочется притулиться к кому-нибудь и спрятаться у кого-то за пазухой.

Я думаю об этом, когда засыпаю рядом с Перл в ночь моего второго рождения — теперь уже в образе Дарлы, с головой на подушке и ладонями под щекой.

Меня будят чьи-то крики, плеск воды и грохот лодок.

— Перл, — зову я подругу и трясу ее обеими руками. — Перл, что происходит?!

Она всхрапывает, поворачивается и простирается на кровати, как морская звезда. Я встаю и осторожно, чтобы не разбудить ее, поднимаюсь наверх. Там я вижу забитую пассажирами лодку, пришвартованную к нашему судну. Пассажиров по одному поднимают на палубу и отводят вниз. Я вспоминаю, как первый помощник нес мое измученное тошнотой тело. Теперь он также несет какую-то девушку. Вот вам и венчурный капитан.

Я прячусь на палубе под брезентом и наблюдаю за происходящим. Тут-то до меня и доходит, что повязка позволяет глазам быстрее привыкнуть к перепаду освещения и легко видеть и в темноте, и при свете. Брезент закрывает полный обзор, но я все равно вижу то, что нужно.

Похищение не выглядит насильственным в обычном понимании этого слова. Жертв нет, но все равно все страдают. Оружие наготове.

— Давайте облегчим участь друг друга! — призывает старший помощник, простирая вверх обе руки, в каждой зажаты кинжалы.

Я вижу лицо капитана так близко, что могу дотронуться до него. Не знаю, в чем дело, в лунном ли свете, ветре или холодной воде, но это уже не тот приветливый босс, которого я видела несколько часов назад. Лицо его заострилось, глаза злобно сияют, а рот напоминает дыру, в которой сверкают острые зубы.

Заложников отправляют в трюм, я же незаметно просачиваюсь обратно в свою каюту, представляя, как помертвевшая от ужаса Перл лежит под одеялом, обливаясь холодным потом. Но кровать пуста. На ночь я теперь планирую запираться здесь. Никуда отсюда не выйду. Я буду тренироваться и скакать по кроватям, пока мои мускулы на окрепнут окончательно, и я сама смогу защититься от предателей.

Утром я жду, когда объявят сбор всей команды. Но ничего не происходит. Ни сегодня, ни завтра. Я вяжу узлы и распутываю их. Я заполняю журнал и поддерживаю чистоту и порядок. Никто не говорит ни слова о пополнении на корабле. Об объединении команд. О приобретении капитала. На суше я в таких случаях иду к главному кадровику, но здесь — море. Захваченного корабля нигде не видно. Его потопили, догадываюсь я, и эта догадка не хуже многих других.

Я бегу за Перл в надежде поговорить.

— Есть минутка для меня? — кричу я ей вслед.

— Прости, я просто утонула в работе! — отвечает она и ускоряет шаг, но вдруг поворачивается и, улыбаясь, говорит: — Не в буквальном смысле.

Я понимаю, что мы по-прежнему лучшие подруги.

Все вокруг улыбаются. За ужином, за завтраком, после обеда, перед ужином, за кружкой эля. Все счастливы, а я не знаю, что и думать. Правда ли произошло то, что я видела собственными глазами, или это опять проделки Председателя? Я не решаюсь ни у кого спрашивать об этом, чтобы не оказаться непростительно непохожей на Дарлу. Я держусь за свое знание, как за спасательный круг, но меня разрывает от любопытства, не топлю ли я кого-то прямо сейчас, сохраняя в секрете то, что видела.

Так проходит еще несколько дней.

На мой стол доставляют платежную ведомость: человек-попугай протягивает мне небольшую коробочку, которую я открываю в его присутствии. Там под папиросной бумагой я вижу сверкающую драгоценными камнями брошь в виде раковины наутилуса.

— Самое то, правда? — говорит он. — Хорошая плата за нашу жизнь на море.

— Смотри, какой у меня браслет! — Перл заглядывает через открытую дверь и показывает мне руку. — Настоящий жемчуг!

Шелковые шарфы, ожерелья, золотые пряжки для ремней. Одним выдают монеты, другим купюры. Мы стоим ровно столько, сколько стоим. Я думаю о пленниках в трюме. У них сваливаются штаны, карманы их пусты, шеи и запястья обнажены. Я держу в ладони ослепительно сверкающую брошь. И убираю ее подальше — к своим рубинам, зарплатным чекам и новому имуществу. Я думаю, может, на самом деле они вообще ничего не стоят. Может, они совершенно бесполезны и никому не нужны. Может, моя брошь не принадлежит этим пленникам в прямом смысле этого слова. Кто я вообще такая, чтобы точно знать о принадлежности чему-либо — человеку, месту, времени?! Может, наши пленники тоже украли все это — у других, их собственных пленников, которые, в свою очередь, тоже занимались грабежом. Происхождение этих драгоценностей неизвестно. Но если я смогу отделить себя от преступления, станет ли оно от этого менее преступным?

Я пытаюсь унять беспокойство, крутя эти мысли в голове целыми днями.

Через неделю капитан стучит в мою дверь.

— Да?

— Сегодня ты должна провести перепись, — говорит он, улыбаясь. — Пойдем со мной.

Я отправляюсь вместе с ним в трюм, где вижу пленников. Они сидят, играют в шахматы, дремлют. Все выглядят хорошо отдохнувшими, сытыми, целыми и невредимыми. Здесь нет неприятных запахов. Все кажется вполне нормальным. Удивительно нормальным. Как и я.

— На каждого из них нужно завести личное дело и записать их данные, — говорит капитан и протягивает мне блокнот и ручку.

Я подвигаю стул поближе