Книга Самое ценное. Чему на самом деле важно научить ребенка, чтобы он вырос успешным и счастливым - Мэдлин Левин

высшее образование начинается с выбора дошкольного учреждения. Заниматься спортом нужно начинать как можно раньше. Лето существует для выявления проблесков таланта в лагерях со специальным уклоном. Дети должны поучиться на всех доступных дополнительных курсах. Репетиторство обязательно. Что же до самих детей, то когда каждая оценка, каждое занятие, каждый вид деятельности либо приближают успех в учебе, либо отдаляют от него, тогда все, что они делают, навязано извне и не помогает им выяснить, что они за личности и каким должен быть настоящий успех именно для них. Как же мы дожили до такого извращенного представления об успешной жизни?

Глава 2. Как же нас так угораздило?

«В восемь лет личное пространство ребенка расширяется. Теперь ему можно возвращаться домой на автобусе одному из какого-нибудь отдаленного места. А пешком в своем районе он может ходить так далеко, что порой его трудно найти»[18].

«Десятилетний ребенок предпочитает активно проводить время и больше всего любит пропадать на улице. Десятилетки обожают игры на свежем воздухе, развивающие крупную моторику, и катание на велосипедах. Игры – практически какие угодно – имеют первостепенную важность в их жизни»[19].

«Четырнадцатилетние сами решают, когда идти спать. Один четырнадцатилетний подросток говорит так: „Я обычно ложусь спать сам. Мне не нужно напоминать“. Время сна составляет от девяти до одиннадцати часов, чаще всего девять с половиной или десять. Многие делают уроки вплоть до отхода ко сну»[20].

Эти цитаты взяты из серии книг, которые пользовались непререкаемым авторитетом, когда я воспитывала троих своих сыновей. Их авторы, доктора Эймс и Ильг, посвятили каждую книгу определенному возрасту, например: «Ваш восьмилетка: живой и общительный». Я купила их все и прочла от корки до корки. Теперь они кажутся мне пережитками прошлого.

Да, мои дети выросли, но младший сын уехал из дома только в прошлом году. Если бы я воспитывала их много веков назад, все было бы иначе. И все же любой, кто хоть немного знаком с жизнью современных детей, согласится, что из одной вселенной они попали в совершенно другую. Недавно я проводила семинар для родителей, и мне было любопытно, как у их детей обстоят дела с «личным пространством». Я спросила: «В каком возрасте вы позволили бы своему ребенку гулять по округе без присмотра?» Самым частым ответом было «В двенадцать», однако многие родители заявили, что не позволят своему ребенку самостоятельно гулять и в более старшем возрасте. Никто не считал для себя комфортным отпустить на прогулку восьмилетнего ребенка. Я не удосужилась спросить об автобусе. Не так давно маме из Нью-Йорка предъявили обвинение в том, что она оставила своего девятилетнего ребенка без присмотра, потому что позволила ему проехаться в метро. Сегодня достаточно одного только упоминания о том, что восьмилетнего ребенка «иногда трудно найти», чтобы привести большинство матерей в состояние паники.

Что касается старых добрых игр на свежем воздухе для десятилетних, они, как и ожидалось, идут на спад. Теперь дети проводят на улице вполовину меньше времени, чем всего лишь десять-двадцать лет назад. Только восемь процентов детей этого возраста проводят время на свежем воздухе: гуляют или ходят в походы. Вместо игры, которую доктора Эймс и Ильг считали критически важным занятием для этого возраста (как и все нынешние ученые, специализирующиеся на развитии ребенка), дети больше времени посвящают учебе, просмотру телевизора, видеоиграм, смартфонам и компьютеру вообще[21]. Для большинства детей этого возраста слово «игра» стало синонимом экранного времени. Многие родители с неохотой отправляют своих десятилетних детей «пойти погулять», предпочитая кажущуюся безопасность спортивных секций под присмотром взрослых.

И наконец, есть нечто весьма странное в том, что большинство четырнадцатилетних детей укладываются в постель в 21:30 или в 22:00, потому что они научились самоконтролю. Конечно, Американская академия педиатрии рекомендует четырнадцатилетним спать чуть более девяти часов. Однако среднестатистический подросток спит чуть более семи часов, более четверти – шесть с половиной или меньше. Связанные с этим проблемы – плохая память, раздражительность, меньшее сокращение мозговых синапсов (необходимое для эффективного обучения), нарушение логического мышления, отсутствие мотивации, депрессия и синдром дефицита внимания и гиперактивности[22]. По большей части время сна крадут увеличенные объемы домашних заданий и общение в соцсетях.

Разрыв между тем, что профессионалы подчеркивали всего десять-двадцать лет назад, и тем, что находится в центре внимания родителей сегодня, как минимум внушает тревогу. За короткий промежуток времени мы перешли от признания детства и ранней юности самих по себе важными этапами развития к восприятию их как тренировочных площадок для поступления в вуз, аспирантуру и даже для начала профессиональной деятельности. Мы относимся к нашим детям как к маленьким взрослым, но ведем себя так, будто они маленькие дети, нуждающиеся в постоянном надзоре. Сегодня распространена идея, что мир опасен, слишком опасен, чтобы позволить детям бегать без присмотра. Мы игнорируем тот факт, что в США преступления насильственного характера (причина, по которой мы беспокоимся о безопасности детей) в период с 1990 по 2009 год сократились вдвое[23][24].

Мы бесконечно волнуемся, что наши дети не смогут выдержать конкуренции в будущем, которое сегодня можно представить лишь частично. Следование трем цитатам в начале главы могло бы подготовить почву для успеха в менее конкурентной мировой экономике, но сейчас многим родителям они кажутся наивными. Наше нынешнее узкое представление об успехе почти исключительно предполагает, что надо быть агрессивным и хорошо учиться, а известным потребностям развития детей внимание не уделяется. Если нужно пожертвовать игрой или сном, то это в интересах детей, это чтобы они в конечном счете «преуспели». Пусть такой подход нам не очень нравится, но он не тревожит нас настолько, чтобы мы были готовы отстаивать свою позицию. Мы считаем, что польза превышает риск.

Означает ли это, что все наши дети незаметно оказались на грани краха, скрывая множество тревожных симптомов от неосведомленных родителей? Конечно нет. Есть дети, которые неплохо справляются с этой системой, у них нет таких симптомов или проблем с поведением. Тем не менее я бы сказала, что в любом случае эта парадигма влечет за собой существенные издержки – пренебрежение тем, что педагоги называют «ребенок целиком». Молодые люди, чье свободное время расписано до минуты, дети, которые играют за спортивный клуб высокого уровня и ездят на матчи в разные города, и подростки, которым постоянно не хватает времени (и сна), – все они обходят критически важные задачи развития. Неструктурированная игра связана с обучением, творчеством и социальными навыками. У детей средних классов преждевременный переход в профессиональный