Книга Возрождение Феникса. Том 10 - Григорий Володин

сделал…

Резко замолкаю, потому что у Степанева, похоже, произошел когнитивный диссонанс.

— Простите, но мама, милорд? — выдавил он в удивлении.

— Придатки наших личностей. У тебя жены, а у меня мама, — я вспоминаю о своих, теперь уже будущих, женах. — Так же в срочном порядке разузнай о дворянках Дарико Беридзе, Алесе Боровой и Людмиле Гудновой. Мне важно, чтобы с ними всё было в порядке.

Про Бесоновых и Анфису информация есть в сети.

— Я прослежу, — кивает Степанев.

На этом я покидаю первого капитана. Дорога домой проходит в раздумьях. Очень важно узнать, есть ли в рестарте хаоситы и Анреалиум вообще. Но, с другой стороны, не мог же сгинуть целый Океан душ? Куда тогда уходят умершие?

Ладно, вопросы потом. Сначала развиваем тело, улаживаем ссору со Свиридовым.А также убеждаемся, что с женами всё в порядке. А там уже и переезжаем в Москву и подбираемся к Бесоновым. Допустим, София меня не помнит, и неизвестно, скажет ли Перун совей жене, что я его союзник. В рестарте она может не знать имя Фалгор, раз Хаоса нет и не с кем бороться. Тогда нужно завоевать доверие княгини. А как? Ммм, показать себя гением? Или перспективным бойцом? Одолеть Аяно в поединке мечей? Снова надавать лещей Ричарду? Последнее самое простое.

Дома вечер проходит в медитациях и легком физическом оздоровлении. Укрепил связки, наполнил силой мышцы, наполнил радужку глаз янтарем. Ногу пока не вылечил, лишь нарастил удаленную когда-то мышцу, но без функционирования.А еще сказал матери, что кажется хромота начала проходить. Она удивилась. Я показал мышцу, мол, вылезла после утреннего пробуждения «колодцев». Мама обрадовалась. Поискала в интернете, нашла, что, правда, с пробуждением бывало всякое. Ну под эту же причину я подвел и янтарные глаза.

Дося поработала хорошо. Накупила приличной одежды, а также нашла элегантную деревянную трость, с такой не стыдно и показаться. Локтевой костыль летит в мусорку, да здравствует новый стиль.

На следующий день мы с мамой едем на встречу со Свиридовым. Небольшой ресторанчик в центре Твери, посетителей немного. Анатолий пришел вместе со старшим сыном Павлом. Оба натягивают улыбки, но взгляды злые. Действует мой магнетизм. Ну ничего. Ух, я вас еще огрею.

— Елизавета Юрьевна, мы получили ваше шантажное требование, — супит брови Анатолий. — Вы считаете это правомерным?

— Правомерным будет пожаловаться в Земский суд, — спокойно говорит мама. — За избиение моего сына.

— Вы же знаете, решения земства носят рекомендательный характер, — вскидывает бровь Анатолий.

— Скорее, полурекомендательный, Анатолий Игоревич, — вставляю и я свои пять копеек. — Сторона либо исполняет решение, либо нет и тем самым соглашается на решение иным способом. Например, войной родов.

— Итого, иск в земство стал бы летальным для вашего рода, — довольный Павел едва руки не потирает. — У вас нет ни дружины, ни нормального оружия.

— К счастью, нет, не летальным, — чуточку усмехаюсь. — Наш князь не приемлет войн внутри Дома. Поэтому вопрос бы просто пошел выше — на рассмотрение Княжеским судом.

Свиридов мрачнеет, а его сын так вообще чуть ли не гримасничает.

— Значит, всё-таки шантаж? — смотрит он на Елизавету.

Мама не меняет равнодушного выражения лица. Она ничего не говорит, давая мне право ответить. Ведь я уже показал себя неплохо.

— Вы смотрите однобоко на ситуацию, уж простите, — я смотрю прямо в глаза Анатолию. — Вы думаете, что виной нашего жесткого поведения всего лишь школьные разборки?

— Тебя топили в реке! — рычит Павел, не выдержав. — Конечно, ты злишься, щен…

— Паша, — одергивает сына Анатолий, и тот замолкает пыхтя, как животное. — Ну молодой человек, расскажите и чем же мы вызвали ваш гнев?

— Тем, что подсунули нам на завод крысу, — я меняю тональность. Теперь мой голос резок и буквально рубит слух.

Лицо Анатолия вытягивается. Ага, старый лис, закончилось время пить соки из Беркутовых. Теперь твоему кошельку пора пустеть.

Мама удивленно смотрит на меня, глаза круглые-круглые и в то же время восхищенные. Вроде я сказал странную вещь, но как уверенно и твердо!

— Это очень серьезное обвинение… — медленно произносит Свиридов.

— И да, вы правы, — не слушаю старика. — Этим недостойным поступком был разбужен гнев Беркутовых. Этот гнев успокоит только кровь. И она прольется уже сегодня-завтра.

Глава 5 — Наказание

Тишина.

Мама смотрит на меня, ничего не понимая, но слушает самозабвенно, с упоением. Говорю ведь полную бессмыслицу, по ее мнению, но зато как жестко, как яростно, голосом истинного главы рода.

Свиридовы оба злы, но Анатолий еще и обескуражен. Он вздернул брови. На узком лице проступила некоторая задумчивость. Он внимательно изучает меня, в карих глазах растет удивление.

— Юноша, я не знаю, как вы узнали, но лучше бы вам было не вступать со мной в противостояние. Вы неопытны и чем больше будете упорствовать, тем больше проиграете.

— И что же вам нужно от нас? — не понимает мать.

— Завод, конечно, же, — отвечаю. — А точнее, земля под ним. Волконские скоро построят рядом коттеджный поселок, сами переедут и вассалов за собой потянут. Вот Анатолий Игоревич и хочет воздвигнуть на наших владениях премиум-гипермаркет. Соответственно, в его планах заняться рэкетом, да он уже, по сути, им занялся.

— Что?! — восклицает мать.

Свиридов аж отшатывается, в глазах шок и неверие. Еще больше эмоций проявляет его сын. Павел вскакивает и орет:

— Щенок! Да как ты смеешь гнать на моего отца!

Я фыркаю. Самое интересное во всей этой ситуации, что Павел, как наследник рода, в курсе о плане Анатолия. Но человеческая психика — гибкая вещь. Вот и Паша искренне верит, что я вру, ведь это никакой не рэкет, а почти честный захват земель. Почти — ключевое слов.

— Я вру, значит? — приподнимаю бровь. — Серьезное обвинение. Ну что ж, дуэль нас рассудит. Как считаете, Павел Анатольевич?

Анатолий молчит, не вмешиваясь. Мать же вскрикивает:

— Сеня! Дуэль?! Свароже, нет!

Я успокаивающе кладу руку поверх ладони Елизаветы.

— Всё хорошо, мам. Мы же не до смерти, а до первой крови. Согласны, Павел Анатольевич?

— Да плевать, — теряется он от моей спокойной смелости. — Пускай до первой крови. Рукопашный бой.

— Хорошо, — признаю за ним выбор оружия, как за вызванным. — Через четыре дня. Можно у вас