Книга Вендетта - Олеся Шеллина

теряю, если дождусь ее ответа. Болтаться вечером в Тюильри в одиночестве я не собираюсь. У меня с собой достаточно гвардейцев, чтобы десяток взять с собой. Ну вот такой я извращенец, люблю миловаться с дамой в окружении охраны, и чтобы они обязательно смотрели.

— Иван, — Лопухин тут же материализовался возле меня. — Вот что. Езжай сейчас со всеми нашими вещами. За городом где-нибудь снимешь комнаты на постоялом дворе. Затем пошлешь кого-нибудь встретить нас возле ворот, ближайших к Тюильри. Со мной оставь десяток гвардейцев, под началом Федотова.

— Ну да, куда уж без Федотова деваться, — Лопухин покачал головой. — Василий, его величество хочет с тобой переговорить. Хватит лямуры с горничными крутить.

Вот про это и говорила Жанна. Дворец достался мне вместе с прислугой, и проще было сказать, кто из них не стучит тому же Конде. Остаток дня прошел в суматохе. Вот вроде бы и вещей немного, все-таки на войне были, а не великосветские визиты наносили, да и одежда у меня отличалась самым настоящим аскетизмом, но все равно вещей оказалось прилично. Нагрузив карету, отряд из двадцати пяти гвардейцев отправился в путь, я же остался ждать вечера, хотя вечер — это было весьма расплывчатое понятие. Криббе я в этот раз одного не отпустил. С ним уехали еще пятеро гвардейцев, которые и подстраховать Гюнтера могли, и в качестве гонцов могли выступить, если срочно нужно было что-то доставить мне. Но это весьма относительная быстрота. Нужно было срочно изобретать нечто действительно быстрое. Кто там у нас волнами заминается? Д’Аламбер, насколько мне известно от них фанатеет. Вот и пускай занимается только по-взрослому.

И вообще, там у меня университет должен уже в следующем году учеников принимать, ломоносов докладывал в письме, что увеличительные стекла на поток поставил, можно реально качественную оптику начинать мутить, чтобы никакие Никоны и носа показать не смели, а я сижу в Париже и жду непонятно чего. А еще где-то там моя жена наверняка сходит с ума, и сын, которых я уже охренительно долго не видел. Жизнь — боль, вашу мать. Но эти суки за Елизавету, которая вовсе неплохой теткой для меня была, да за Штелина, и Флемма, должны ответить, иначе я сам себя уважать перестану.

За окном стемнело. Ну, наверное, это и есть вечер с точки зрения маркизы де Помпадур? Будем считать, что так оно и есть, тем более, до Тюильри еще нужно добраться.

Ночной Париж не впечатлял. Вот абсолютно. Он и при дневном-то свете не произвел на меня впечатления, ну не понимаю я красоты старых европейских городов, вот хоть убей меня. Фонарей мало, улицы в большинстве своем узкие, одно хорошо, что почти везде брусчаткой застелены. О, крыса пробежала. А вон там обратно в темный переулок пара личностей нырнула. Увидели, что всадник не один, да все при оружии, и вообще не пацифисты, да дали деру. Правильно сделали, кстати. Потому что минимум, чтобы они получили, если бы начали выпрашивать, это с ноги в рожу, даже не слезая с седла. Про максимум думать не слишком хотелось.

Где именно ждать мадам, она мне тоже не сказала. Наверное, думает, что я эмпирическим путем догадаюсь. Соскочив с коня, я приказал Федотову идти за мной на расстоянии, и принялся обходить парк.

Недалеко от грота Палисси я увидел одинокую женскую фигурку в длинном плаще в наброшенном на голову капюшоне. Она или не она, вот в чем вопрос? Да, ладно, если не она, то извинюсь.

— Мадам, — подойдя ближе я дотронулся до её руки. Женщина вздрогнула и резко обернулась. На меня при свете фонаря, зажженного возле грота, смотрели прекрасные темные глаза, а из-под капюшона выбилась прядь белокурых волос. В полутьме, она так сильно напомнила мне мою Машку, что я расплылся в идиотской улыбке, продолжая держать ее за руку.

— Сузанна, что происходит, дьявол вас раздери? — рев раненного медведя, вот что напомнил мне крик разгневанного месье, с которым с хотела здесь встретиться эта нимфа.

— Упс, как неудобно вышло, — почему-то по-немецки произнес я, отпуская руку девушки. — Прошу прощения, мадам, месье, я обознался.

— И это все? Ты хватал Сузанну за руки и вот так просто хочешь уйти? — вопил мужик, как раненный бык.

— Но, Жан, юноша обознался, он же объяснился, — попыталась достучаться до разума спутника Сузанна. Но тут это было делать бесполезно. У Жана упала броня, и ему непременно нужно было выплеснуть куда-нибудь тестостерон, заодно показав Сузанне, какой он мужественный и сильный. В темноте блеснула шпага.

— Я вызываю вас, месье! Здесь и сейчас, если вы не трус и истинный дворянин.

— Да что б тебя, — Федотов, ты где? Тут твоего сюзерена убить пытаются. Мысленно я призвал свою охрану, которой похоже больше повезло, и девушки им достались без озверелых Жанов в нагрузку. Но нужно было что-то делать, и бежать — не вариант, он меня просто в спину ткнет, с него станется.

Сняв перевязь со шпагой, я вынул её из ножен, и отбросил перевязь, чтобы не мешала.

— Ан гард, — он атаковал как-то сразу, просто бросившись в атаку, как бык на арене корриды. Я отпрыгнул в сторону и контратаковал. И вот здесь выяснились весьма интересные подробности. Фехтовать Жан не умел, пользовался шпагой, как смесью дубины с вертелом. Зато силища у нем была богатырская. Меня учил один из лучших фехтовальщиков Европы. И, хоть я и был не самым лучшим учеником, но худшим меня тоже назвать было сложно. Несмотря на его силу, я планомерно загонял его к гроту.

— А ну парень, брось железку, — ну, наконец-то, я вовсе не хотел его убивать, а ведь дело шло именно к этому. Жан посмотрел на направленный на него ствол пистолета сплюнул и сунул шпагу в ножны. — Как вы, ваше... — Федотов на секунду замялся, а потом вышел из положения. — ваше высочество?

— Нормально, — я нашел перевязь, уже надел ее и теперь засовывал в ножны шпагу. После этого подошел к смотрящей на нас с ужасом Сузанне. — Мой вам совет, бросайте его. Ничего хорошего из ваших отношений не получится.

После этого пошел вокруг грота, матеря про себя и Федотова, который так поздно появился, и Жанну, которая неизвестно где меня ждет, и эту Сузанну, которая так похожа на Марию.

— Браво, ваше величество, вы прекрасно фехтуете. Не одно сердечко