Книга От Андалусии до Нью-Йорка - Илья Исаевич Левит

место выдвинулась Севилья, оттеснив Кордову. Там, в Севилье, возник блестящий двор, и местные эмиры (князья) меценатствовали, подражая ушедшим в историю халифам Кордовы. Другие эмиры пытались подражать Севилье. К евреям отношение тоже было терпимое. Вообще, положение напоминает мне ситуацию в Италии в эпоху Возрождения — небольшие процветающие государства, правители которых состязаются в меценатстве. Культурный подъем пока что продолжался. Именно в это время испанские арабы освоили производство бумаги. Это важное событие в истории культуры в любой стране.

Лирическое отступление

Раз уж я, пока что, хорошо говорю об арабах, то тут к слову сказать об их важном вкладе в мировую культуру — об их роли в распространении бумаги. Бумага, как известно, китайское изобретение. Она экспортировалась из Китая (караванами по «Великому Шелковому пути»). Но в 751 году арабы, победили китайцев в большой битве и взяли много пленных. Среди пленных оказались и мастера по производству бумаги, и, таким образом, важный китайский технический секрет был раскрыт. Арабы поступили разумно. Они поселили пленных китайских специалистов в ближайшем подвластном им крупном городе. Это был Самарканд. (По другим данным Багдад). Китайцев заставили обучить своему делу местный люд, и бумага начала свое победное шествие[9]. Она была не такой уж дешевой, как мы теперь привыкли, но, все-таки, много дешевле пергамента. В X веке она дошла до Средиземноморья, и именно она добила в Египте папирус. Вообще, подъем арабской культуры в немалой степени связан с бумагой. Христиане изумлялись обилию и дешевизне книг у арабов, пока не переняли у них этого искусства. Кстати, бумага часто изготовлялась ремесленниками-евреями и была важной статьей торговли еврейских купцов.

Но бумага не единственный пример продвижения на запад азиатских достижений арабами. Широкое распространение ислама в западной и центральной Азии, северной Африке и даже, на юге Европы (Испания и Сицилия) создало ситуацию облегчавшую контакты. Мусульманский купец приезжавший в самую дальнюю от его родины страну исламского мира, встречал там единоверцев, законы которых были ему привычны и на чье сотрудничество он мог рассчитывать. Да и арабский язык — «латынь востока» там более или менее понимали. Международная торговля и международная банковская деятельность (в которых евреи играли важную роль) испытывали расцвет, прежде неслыханный. Так что обмен товарами и знаниями шел быстрее, чем в доисламскую эпоху. Самое известное — продвижение на запад индийской цифровой системы (арабские цифры).

Для моего повествования важно, что арабы занесли сахарный тростник из Индии и прилежавших к ней стран на берега Средиземного моря. В Индии «чудесное растение, производящее мёд без пчёл», как говорили греки, разводили издавна. В IV века н. э. там научились делать и кристаллический сахар. Арабы, дошедшие в ходе своих завоеваний до Индии, быстро освоили эту сладкую отрасль экономики и распространили её. В VIII веке сахарный тростник достиг восточного Средиземноморья, а с IX века уже культивировался в арабской Испании. Как говорят историки, изучающие раннее средневековье: «Сахар следует за полумесяцем» (т. е. за исламом). К сахарной теме мы ещё вернёмся.

Историки отмечали особый блеск арабской литературы, как художественной, так и научной, в эпоху Таифа, ну а нас особенно интересуют достижения еврейской мысли.

Для начала, надо сказать пару слов об Ибн Гвироле, легендарном философе и поэте. О его «Источнике жизни» спорили в Средние века без конца, в том числе, и в христианском мире, где его считали арабским ученым. Книга была написана по-арабски. Но до нас дошла именно в латинском и ивритском переводах. Его религиозно-мистические стихи написаны на древнееврейском и ценятся религиозными евреями по сей день. А светские стихи он писал частью по-арабски, и они ценились всей арабской Испанией. Он ушел из жизни молодым. Видимо, был убит завистником-мусульманином (вариант Моцарта и Сальери). Легенда говорит, что убийца закопал его труп в саду под смоковницей. А она вдруг зацвела, хотя была середина зимы. Чудо привлекло внимание: дерево выкопали, чтобы исследовать странное явление. Тело обнаружилось. Убийца был изобличен и казнен. Пока еще за убийство еврея казнили. Но небеса уже начинали хмуриться.

Грозные события произошли в Гранаде — крупном городе испанского юга. Мы еще много будем о нем говорить. В описываемое время он был столицей одного из «таифа» (княжества). При дворе тамошних эмиров (князей) выдвинулся и стал визирем еврей Шмуэль ха Нагид. Своему возвышению он был обязан только своим личным качествам — начинал он мелким лавочником. При том даже не в Гранаде, а в провинциальном городке. Обратили на него внимание из-за его прекрасного почерка — в мусульманском мире всегда ценили каллиграфов. Он стал секретарем арабского вельможи и попал во дворец эмира. А затем сделал головокружительную карьеру. Блеснул способностями государственного человека — был финансистом, дипломатом и даже оказался хорошим военачальником. И как рыба в воде чувствовал себя в мире придворных интриг. Для нас важнее, что был он поэтом, комментатором Талмуда, главой тамошней еврейской общины, меценатом. Его авторитет признавали евреи далеко за пределами Гранады. Он покровительствовал Ибн Гвиролю. Написанное Шмуэлем ха Нагидом «введение в Талмуд» ценится до сих пор религиозными евреями. В общем, он как бы повторил Хисдая в масштабе княжества. А еще пишут, что при нем началось строительство знаменитой гранадской Альгамбры (дворцовый комплекс). Но то, что дошло до нашего времени построено позже.

Шмуэль ха Нагид пробыл в должности визиря 28 лет. После его смерти должность перешла к его сыну Юсуфу (Иосифу). Но Юсуф не обладал способностями и удачливостью отца и лет через 10 был свергнут и убит. Сразу же после этого в Гранаде начался жестокий еврейский погром. Было много жертв, а уцелевшие евреи бежали из княжества. Драгоценное книжное собрание, предмет особой гордости еврейских визирей Гранады, погибло.

Но это были еще «цветочки». А наступало уже время «ягодок».

Культура — вещь, конечно, хорошая, но всегда надо помнить, что живешь на земле. А это, как я уже отмечал, место беспокойное. Арабы изнежились, и еще во времена Халифата предпочитали передавать военное дело в чужие руки (см. главу 7). Такое всегда плохо кончается. Примеров тому много. Пока еще было мощное царство, это было не так заметно. А теперь царства стали маленькими, да и славян к концу XI века на пиренейских рынках уже не было — Киевская Русь стала довольно культурным государством и рабов больше не экспортировала.

Христиане Северной Испании тоже были раздроблены. Но они воевали сами. Так что арабские эмиры часто нанимали для своих междоусобных войн бедных и воинственных соседей — или христиан севера Испании, или берберов