Книга Содержанки - Татьяна Веденская

– Тебе нужен хлеб? – спросила я. – У меня, кажется, был бездрожжевой.

– Господи, как же ты живешь? Неудивительно, что ты такая тощая.

– Не думала, что это плохо, – пожала я плечами.

Марина кивнула:

– Мне бы тоже пару килограмм сбросить.

– Пару? – подняла я бровь. – Надо быть самокритичнее.

– А с другой стороны, зачем? – спросила она, широким жестом разливая вино по бокалам – до краев. – Ну, похудею я. Ну и что? Не помолодею же? И от тебя этим не избавлюсь, и мучиться придется. Нет, я поесть люблю. И разве я так уж плохо выгляжу для своих лет? Вот сколько ты мне дашь на вид?

– На вид? – растерялась я.

Опасный вопрос. Свинтусу сорок девять, и, признаться честно, она выглядит вполне на этот возраст.

– Лет тридцать… пять?

Марина рассмеялась:

– Врешь!

– Не-а! – Я помотала головой и постаралась не цепляться взглядом к тому, как быстро и какими большими глотками Марина пьет вино. Она же, кажется, была за рулем? Впрочем, женам глав следственных комитетов все можно. Как и их любовницам.

– Ты его любишь? – вдруг спросила она.

– Кого? – Я поперхнулась и пролила часть вина из бокала на пол.

– Васю, – спросила Марина серьезно.

Она уже явно немного захмелела и была вполне готова, как мне показалось, благословить меня на счастливую и долгую с ним жизнь. Хорошая все-таки она баба, но какая ж глупая! Я расхохоталась.

– Нет, конечно. Ну ты и сказала. Люблю! При чем тут любовь?

– Нет? – Марина рассмеялась тоже, и мы чокнулись. – Тогда выпьем за любовь?

– Выпьем! – кивнула я.

– Ты можешь от него уйти? – наконец спросила она.

Вот и он, вопрос вопросов. Как объяснить Марине, что это ей ничем не поможет? Как объяснить так, чтобы она поняла, что выбора нет ни у нее, ни у меня.

– Кто это? – вдруг замерла она.

Я прислушалась и тоже услышала какие-то знакомые шорохи. В двери поворачивался ключ. Ключ от моей квартиры был только у Свинтуса. Значит, за дверью в эту самую минуту стоял он. А у меня тут на кухне сидит его захмелевшая жена? Положение! Интересно, почему он до сих пор не в квартире? Видимо, Марина, когда возвращалась из аптеки, закрыла дверь на щеколду. Значит, ключом не открыть.

– Это кто? – тихо повторила вопрос Марина.

– Это твой муж! – одними губами пробормотала я.

На лице Марины тут же отразилась такая ужасная, жуткая гримаса – паника вместе с отчаянием, – что стало понятно: нужно что-то делать.

– Он не может быть в Москве! Он в Лондоне!

– Значит, тут Лондон! – фыркнула я, при этом хватая ее бокал и тарелку.

Я действовала быстро, соображая на порядок лучше, чем Марина. Бокал под воду, остатки сыра – в помойное ведро. Оглянулась, что еще? Сумку сунула Марине в руки.

– Что ты делаешь?

– Ты хочешь с ним увидеться? – спросила я.

Марина побледнела и замотала головой так, что ее пережженные волосы взлетали над ушами. Свинтус уже начал трезвонить. Нервничал. Знает, гад, что я не запираю дверь на щеколду. Думает, что у меня любовник. Сейчас будет орать и краснеть, потом придется замерять давление. Вот черт, что его принесло, не понимаю?

– Он меня убьет! – прошептала Марина.

– Меня тоже. Обе попадем. Иди за мной, только тихо, – пробормотала я, хватая Марину за руку. Мы тихо-тихо, крадучись, проскользнули в комнату, которая условно называлась моим кабинетом. Хотя никто не смог бы сказать для чего мне, иждивенке со стажем, нужен кабинет. В кабинете был стол, компьютер, покрытый пылью принтер, будуар и огромный зеркальный шкаф-купе. Фактически эта комната являлась моей гардеробной. Шкаф был реально большой. В таком «гробу» можно похоронить любые секреты, не то что припрятать на время вполне компактную жену товарища Свинтуса.

– Сиди и не жужжи, – шикнула я на нее и закрыла ее дверцей на рейлинге. Последний короткий взгляд по сторонам, затем я сгорбилась, поправила на себе разрезанную на спине футболку (это, кстати, потребовало от меня определенной ловкости) и застонала.

– Иду-у! Какого лешего, у тебя же есть ключи!

– Да что ты говоришь?! – раздался возмущенный громогласный раскат из-за двери.

Я потопталась еще минутку-другую, потом изобразила одышку и открыла наконец дверь. При виде разъяренного Свинтуса я невольно почувствовала неприятную волну страха. Мысль о сидящей в шкафу Марине меня нервировала. Ситуация была – дебильнее не придумаешь. Ладно бы действительно прятала мужика. Но нервничать, что любовник найдет в твоем шкафу свою собственную жену – что может быть более странным. Однако, как там ни крути, со Свинтусом шутки плохи.

– Ты что, издеваешься? – заорал он прямо с порога. – Ты почему полуголая? Ты что тут делаешь? Трахаешься?

– Затрахалась я уже, – простонала я. – До того дотрахалась, что пришлось «Скорую» вызывать. Ой, только не трогай меня! У меня блокада.

– Что? – замер в изумлении Свинтус.

Я прошлепала на кухню, двигаясь крайне медленно, жалостливо, но изящно. Свинтус, все еще полный недоверия, двигался вслед за мной. На кухне его ждали остатки ампулы этой штуки на «Д», которую Марина принесла из аптеки, несколько пачек с таблетками и ее рецепт. Я запоздало перепугалась, что Свинтус опознает почерк жены, но он, слава Аллаху, на бумагу даже не посмотрел. Грубым движением он сдернул с меня футболку, озадаченно прикоснулся к месту укола, там, где еще даже ватка осталась.

– Ай! Ты свихнулся? Больно же! – вскрикнула я, хотя больно-то уже мне не было. Все почти прошло.

– Ну-ка, ну-ка, – он поднял взгляд выше, прошелся пальцами по позвонкам.

Я еще раз вскрикнула. Но дело было сделано. Свинтус сел на стульчик, взял вино, отхлебнул прямо из бутылки и спросил.

– Что случилось? Нужен врач? Давай я вызову ребят. Тебе стоять-то можно?

– Можно, можно. Полный покой, никаких тяжестей и больше нельзя заниматься йогой. Это называется люмбаго.

– Это называется полная херняга, – бросил Свинтус, явно успокоившись. Главное, чтобы никто не позарился на принадлежащую ему женщину. А уж как чинить любимую игрушку – это он придумает. На то и голова.

Глава 4, в которой я провожу операцию «Альдзеро» (1000 $ чистыми)

То, что Свинтус был грубияном, еще не делало его плохим человеком. Кто такой и что такое – мой Свинтус? То есть не такой уж он и мой. Но не важно. Наш Свинтус – когда-то красивый мужчина, с сильными руками и с почти пропавшей с годами шеей, педант и грубиян с несколько отекшим лицом, зато в прекрасном, идеально чистом костюме – Свинтус был самоуверенным козлом, самовлюбленным, полным снобизма и шовинизма, собственником и дуболомом, но это тоже не делало его плохим человеком. Большая часть стоящих хоть чего-то мужчин, которых я встречала, все поголовно были шовинистами и козлами. Они были уверены, что мир крутится исключительно ради их удовольствия, они презирали женщин так же сильно, как и хотели над ними властвовать. Свинтус не был чем-то выдающимся, он был вполне таким, как все, в духе времени. Если что-то происходило не то, что он считал правильным, он начинал кричать.