Книга Большой медицинский обман - Ганс Рюш

ассоциации и фармацевтической компании, а также редактором медицинского журнала. Так что он знал, о чем пишет. В нашем контексте особенно примечательна глава «Медицинский синдикат и его организация»:

«В настоящее время понятие “синдикат” имеет два определения:

Объединение предприятий, самая строгая форма картели, с собственной юридической структурой и административным аппаратом.

Обозначение преступной организации, замаскировавшейся под легальное юридическое предприятие.

Мы увидим, что в наших медицинских организациях прослеживаются признаки обоих видов синдикатов, и что их устав вполне можно определить этим термином.

Если говорить о синдикате в коммерческом значении, он обладает следующими признаками:

– Монополизация всех товаров и услуг определенного вида. Каждый, кто хочет иметь данные товары или услуги, может получить их только через синдикат. Результатом этого является огромная мощь синдиката, а монополистический характер дает ей возможность шантажировать общество.

– Для сохранения синдиката требуется строгая внутренняя дисциплина. Каждый должен выполнять правила, нарушители караются жестким террором, так как их действия угрожают основной структуре синдиката и, стало быть, его монопольному положению.

– Чтобы оказывать достаточное внутреннее давление на отдельных членов, синдикаты выступают как жесткие и беспощадные боевые соединения, причем единое мнение синдиката насаждается насильно как внутри него, так и за пределами.

– Львиная часть прибыли синдиката идет к его немногочисленным руководителям, которые также решают, что должно происходить внутри синдиката и за его пределами. Правда, рядовым членам синдиката гарантируют высокую зарплату, которая значительно превышает среднюю. Тем не менее “большие деньги” делают только руководители.

– Члены синдиката вынуждены отделить себя от общества. Синдикат обеспечивает им защиту и гарантирует хорошую зарплату. И поэтому все, что происходит в нем, должно оставаться тайной. Синдикаты всегда имеют что-то общее с тайным союзом. Как правило, синдикаты образованы в нарушение действующих законов, при этом со стороны кажется, что все происходит в соответствии с правилами. Синдикат имеет свои собственные законы, которые пронизаны жестокостью. Как правило, те законы, по которым живет общество, финансирующее синдикат, для самого синдиката несущественны.

Таким образом, деятельность синдиката характеризуется внешней и внутренней борьбой: борьба с нарушителями в своих рядах и борьба со всем, что оказывается на пути интересов синдиката.

Основной закон Немецкого врачебного общества можно охарактеризовать следующими положениями, которые одновременно являются признаками синдиката:

1. Все немецкие врачи в силу закона являются принудительными членами ячеек. А система ячеек связывает воедино все врачебные услуги страны.

2. Для поддержания дисциплины ячейки неукротимо борются с нарушителями в своих рядах.

3. Ячейки, а особенно головная организация, федеральное общество, с непревзойденной яростью борются со всем, что оказывается на пути интересов медицинского синдиката.

4. Система ячеек и ее антиобщественная политика гарантируют всем членам высокую зарплату, сильно превышающую среднестатистическую. Но по-настоящему большие деньги получают лишь немногие врачи. Они имеют миллионный доход, и выступают в роли представителей медицинского синдиката.

5. Все члены синдиката хранят молчание, когда речь идет о действиях против другого члена синдиката. Уголовные и административные процессы по врачебным ошибкам показывают, почему при всеобщем “молчании синдиката” какие-либо юридические меры против его членов оказываются невозможны».

«В Германии врачебный корпус держится на двух столпах (структурах, поддерживающих самих себя). Ячейки докторов – с верховным главнокомандованием в Кельне – занимаются прежде всего “чистотой” врачебной профессии и повсюду насаждают мысль, что человек не может обойтись без медицинского вмешательства. А врачи больничных касс – в их главе находится Федеральная ассоциация больничных касс в Кельне – представляют финансовые интересы врачебного сообщества. Их задача состоит прежде всего в том, чтобы торговаться с больничными кассами и службами здравоохранения о выплатах и сборах, а так называемые добровольческие объединения врачей активно им помогают».

Далее Блюхель сообщает, что в Германии власть принадлежит максимум сотне влиятельных функционеров от медицины, и в президиуме одни и те же люди сидят десятилетиями.

В комментариях Блюхеля речь идет о Германии, но структура врачебного синдиката одинакова во всех странах, ориентированных на прибыль. Например, при такой системе чрезвычайно сложно привлечь к ответственности медицинского работника за серьезную, порой даже смертельную врачебную ошибку. Подсудимый и его адвокат сразу опровергают «компетентность» суда и прокурора и обращаются за «авторитетным мнением» к специалистам, то есть, к коллегам, членам медицинского синдиката. Отсюда и утверждение, что степень «доктор медицины» равнозначна лицензии на убийство.

Во всех странах западного полушария врачебный синдикат добился господства самонадеянной, высокомерной клики, которая под предлогом защиты здоровья населения не считается с общественным мнением, правительством, законами, ограничениями и устанавливает диктатуру своей гильдии. Посторонним вход в нее запрещен. Судебный процесс по талидомиду был прекращен благодаря тому, что свое веское слово сказали «специалисты» – члены врачебного сообщества (из Германии с этой целью пригласили даже лауреата Нобелевской премии Бориса Чейна (Ernst Boris Chain). Таким образом, химический синдикат столь же зависит от врачебного, сколь врачебный от химического: их интересы тесно переплетены, и они активны во всем мире.

Именно по этой причине суд над главой химического концерна с расчетом на успех пока еще невозможен. Обвинять его должны в массовом убийстве. Не животных, а людей.

Поэтому же государство может предписывать детям и арестантам очень опасную вакцину. Так Франция в 1950 году ввела обязательную вакцинацию от туберкулеза, невзирая на протесты многих врачей. Подобная принудительная вакцинация – в интересах Института Пастера. Ежегодно он поставляет все больше доз вакцины детям и солдатам, и делается эта «гуманная» миссия за счет беспомощных налогоплательщиков. Но данный факт ни к чему не обязывает Медицинскую империю в других странах: там она вольна объявить, что вакцина БЦЖ очень опасна, и так будет до тех пор, пока никто не начнет мешать их вакцинации. В данном случае столкновения интересов нет, следовательно, нет и конфликта.

В США вакцины Солка и Сейбина от полиомиелита восхвалялись как «прорыв» в лечении этого заболевания, хотя к тому времени во многих странах оно уже почти угасло, а после вакцинации ожило. Во Франции используют противополиомиелитную вакцину Лепина – она названа в честь Пьера Лепина (Pierre Lépine), директора Института Пастера. Кстати, директором того же института был и Кальмет (Calmette), и именно тогда использование его вакцины от туберкулеза стало обязательным.

Особенно примечательно то, что произошло в Италии в 1975 году. Комиссия врачей подготовила многотысячный список препаратов. Они хотели изъять их из каталога медицинского страхования из-за их бесполезности либо опасности. Тот список широко публиковался в СМИ. Но вышестоящее государственное заведение, так называемый Высший институт здравоохранения (Istituto Superiore di Sanità), заглушил врачебную комиссию и решил, что ничего не надо убирать из