Книга Происхождение татар Поволжья и Приуралья - Альфред Хасанович Халиков

отюреченные гунны, усиленные угроязычными и ираноязычными (сарматы) племенами, в первой половине II в. н. э. (с 104 по 155 гг.) вновь предприняли попытку восстановления северо-гуннского государства. Но в 155 г. н. э. они были полностью оттеснены из восточных районов сяньбийским вождем Таншихаем, который прогнал их почти до берегов Волги. Так, не позже второй половины II в. н. э. смешанные угро-тюрко-сарматские племена, к которым присоединились и бежавшие с востока собственно гуннские (тюрко-монгольские) племена, появляются в степях Южного Урала и Нижнего Заволжья. С этого времени они становятся известными в Европе. Их в своих сочинениях упоминают римские авторы Дионисий Периегет (около 160 г. н. э.) и Птоломей (175–187 гг. н. э.). Очевидно, тогда же их движение начали ощущать и племена Среднего Поволжья и Приуралья.

Изменение этнической карты Волго-Камья в гуннское время (III–V вв. н. э.)

Не позже рубежа II–III вв. н. э. обширные районы лесостепи Восточной Европы от Урала на востоке и до Оки на западе испытывают определенное воздействие начавшегося гуннского движения. II–III веками н. э. датируется группа памятников в бассейне р. Суры типа Андреевских и Писеральских курганов, содержащих преимущественно захоронения мужчин-воинов, с культурой, сочетающей в себе прикамские южноуральские, позднесарматские и местные (позднегородецкие) особенности. Есть основание считать, что эти памятники оставлены смешанным населением, образовавшимся в результате перехода через Волгу с востока некоторых позднесарматских и южноуральских (м. б. древнетюркских) племен под натиском гуннов и других южносибирских кочевников. Последние, как мы видели выше, могли появиться в степях Южного Урала и восточного Прикаспия еще в I в. н. э. Очевидно, эти позднесарматские и приуральские племена уже тогда испытали воздействие южносибирских кочевников. Только этим можно объяснить наличие в центральном погребении Андреевского кургана такой специфично южносибирской детали погребального обряда, как ставшего впоследствии характерным для древних тюрок и угров помещение в могилу шкуры коня, черепа и конечностей.

В конце II и начале III вв. н. э. прекращают существовать основные археологические культуры Прикамья и Приуралья. Население караабызской культуры в Башкирском Приуралье сменяется бахмутинскими племенами, пьяноборской культуры в Нижнем Прикамье — мазунинскими, гляденовской на Верхней и Средней Каме — раннеломоватовскими племенами[33]. Эта смена происходит, очевидно, за счет внедрения в среду местного населения пришлых племен, которые включали в себя племена тюркского, угорского и, вероятно, иранского (сармато-аланского) происхождения. Большинство их достаточно активно смешалось с местным финно-угорским населением. Образовавшиеся на этой основе новые племена в значительной степени сохранили характерный для предшествующих племен антропологический облик пьяноборского типа[34]. Но среди пришельцев были и резко чужеродные группы. Одной из таких групп был оставлен Тураевский курганный могильник у г. Елабуги на Каме, представляющий собой Место погребения военных предводителей и датированный IV–V вв. н. э. Найденные в могилах под этими курганами оружие и воинское снаряжение — железные шлемы с серебряной и золотой инкрустацией, кольчуги, длинные железные мечи с рукоятками и кинжалы, обложенные золотой фольгой, — свидетельствуют о воинственности и богатства людей, оставивших их. В погребальном обряде и инвентаре этого интересного памятника ощущаются параллели с культурой тюрко-угорских племен Прибайкалья, Южной Сибири и Средней Азии.

В 70 гг. IV века гуннские, преимущественно тюрко-угорские, орды, к этому времени в больших массах скопившиеся в степях Южного Урала и Нижнего Заволжья, устремляются на запад. В 375 г. они переходят через Волгу и обрушиваются на южные районы Восточной и Центральной Европы. Возможно, тогда некоторые из собственно гуннских отрядов проникали и далеко на север — к берегам Камы и Средней Волги. В этом отношении особенно любопытны найденные специфичные предметы гуннской культуры, такие как массивные бронзовые котлы на высоких поддонах и с фигурными ручками из с. Осока Ульяновской области, с. Муслюмово Татарской АССР, с. Тюм-Тюм Кировской области. Но в значительно большем числе оказываются в Волго-Камье племена, сдвинутые последней волной гуннского нашествия. V–VI вв. н. э. датируется образование в Приуралье, Нижнем Прикамье и Среднем Поволжье серии сходных культур, достаточно резко отличающихся от предшествующих местных: именьковской (включая сюда ош-пандинскую группу на Суре и романовскую группу на Белой) в западных районах, турбаслинской и кушнаренковской на востоке.

Бронзовый котел гуннского времени из д. Осока Ульяновской области.

Археологическая культура этих новых образований характеризуется для западных племен распространением обряда трупосожжения, а для восточных — трупоположения с северной ориентировкой погребенных, обычаем поперечной деформации черепа и нередким помещением в могилу шкуры лошади вместе с черепом и конечностями. Несмотря на различие в погребальном обряде, в остальной культуре наблюдаются общие элементы — это преимущественно округлодонные глиняные сосуды с цилиндрическим горлом, ювелирные изделия с инкрустацией, сходные формы железного инвентаря, антропоморфные фигурки и т. п. Ближайшие параллели погребальному обряду (трупосожжению и трупоположению) и инвентарю (кроме керамики кушнаренковского типа) эти культуры имеют в так называемых гунно-сарматских памятниках Нижнего Поволжья и степей Прикаспия, оставленных, по мнению большинства исследователей, гуннскими и связанными с ними племенами в IV–V вв. н. э. Они считают, что основную массу этих племен составляли древнейшие тюркоязычные племена — западная ветвь огурских (протобулгарских) племен, продвинувшихся из северных районов Срединной Азии через степи Южной Сибири до Южного Приуралья и северо-восточного Причерноморья, а также тесно связанные с ними протомадьярские племена. Позднее здесь они возглавили огуро-булгарские и огуро-хазарские союзы. В связи с этим весьма любопытно, что погребальный обряд в виде трупосожжения именьковского типа (сожжение трупа на стороне, помещение праха в небольших ямах с глиняными сосудами и жертвенной пищей) зафиксирован в северо-восточной Болгарии (могильник Девня 1, раскопки Д. Димитрова) в могильниках протоболгар VII–VIII вв. С раннетюркскими (огурскими) племенами следует увязывать этнос основной массы племен именьковской и турбаслинской культур. Кушнаренковская группа, не имеющая прямых аналогий в южных памятниках, но проявляющая известные параллели с угорскими памятниками Западной Сибири, была оставлена угроязычными племенами[35].

Новые пришельцы вступили в достаточно активные контакты с местным населением, что нашло свое отражение не только в археологических материалах этого времени, но зафиксировалось и в языке некоторых местных финно-угорских народов, а также в древнейших топонимических пластах. Пришлые племена в IV–V вв. вытесняют из Среднего Прикамья в более северные и восточные районы финно-угорские племена, связанные с позднегляденовской культурой. Тогда, очевидно, была нарушена древняя пермская общность, объединяющая предков удмуртов и коми.

С этого времени формирующиеся коми-зыряне уже никогда не контактировали с тюркоязычным населением. Поэтому особенно интересно сохранение в коми-зырянском языке древнетюркских заимствований, уходящих своими корнями в эпоху III–IV вв. н. э. Наличие их в языке коми заставляет полагать, что это остатки языка наиболее ранних тюркоязычных племен, появившихся в Прикамье в III–IV вв. н. э.

Железный шлем с позолотой и рукоятка железного меча, обложенная