Книга ПЕТЛИ. Рассказы - Ирина Шишковская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вика оказалась совершенно не таким ребенком, как Алиса. Лара была к этому совершенно не готова. Этот ребенок кричал, не спал, не отпускал ее от себя, Лара злилась, Самвел не помогал, наоборот, старался уехать как проснется и возвращался далеко за полночь. Боря, эта сволочь, хоть в магазин ходил и гулял с коляской, сейчас же все было на Ларе. Деньги откуда-то брались. Самвел давал ей, но разные суммы и нестабильно, Лара ничего не могла спланировать, не знала, когда даст опять и даст ли. Часто, дав 100 долларов, которые она планировала растянуть на несколько месяцев, он потом требовал сдачу. Она экономила – он тратил. Работать Лара не могла, ей нужна была помощь.
– Мама, я бы хотела вернуть Алису, – Лара набралась смелости и позвонила матери в Москву.
– Зачем?
– Ну что значит зачем? Она моя дочь!
– Ой ли? – ехидно осведомилась Елена Николаевна. – Она ходит тут в школу, например. А у тебя она в школу ходила?
– Мама, какая школа?! Алиса еще маленькая.
– Дура, посмотри в свой паспорт, сколько ей лет!
Мать швырнула трубку. Лара нашла паспорт и посмотрела на печать. Потом, долго подсчитывая, определила, что Алисе – девять. Вот так история. Но что бы ни говорила мать, Алису надо вернуть. Ей, Ларе, нужна помощь с ребенком.
Вечером Самвел явился неожиданно рано. Влетел в квартиру, вытянул с антресолей спортивную сумку и начал совать в нее без разбора свои вещи.
– Что случилось?
– Мне надо уехать!
– А мне?!
Самвел поднял на нее свои темные навыкате глаза, удивленно посмотрел и неуверенно сказал:
– Наверное, тебе тоже.
Вещи собрать они не успели. В квартиру, выбив массивную старую дверь «царского» дома, влетели крепкие мужики. Лара не помнила ничего из того, что было тогда, кроме плача Вики. Она отдала все, что у нее было: остатки драгоценностей, шубы, сапоги. Самвела били, привязав к стулу. Грели утюг. Вырывали Вику из рук Лары.
Когда мужики ушли, Самвел разбитыми губами смог сказать, что уезжать все равно надо, потому что это не всё и придут еще, другие.
Они сели в машину, погрузили что смогли и поехали туда, где их найти не могли. В Москву.
В Москве у него опять нашлись земляки и даже родственники. Они поселились в маленькой квартирке какого-то троюродного племянника двоюродного дяди, который уехал то ли в Ереван, то ли в Сан-Франциско, на птичьих правах и без прописки. Старый армянин, отдававший им ключи, сказал, что это пока квартиру не выставили на продажу, ждут выгодных цен.
Лара на следующий день после их приезда позвонила матери. Трубку взял отец:
– Что надо? – отец был настроен агрессивно.
– Я могу прийти?
– Сама да, с этим грузином – нет.
– Папа, он – армянин.
– Да хоть чукча!
Отец был дома сам. Неожиданность.
– А где мама с Алисой?
– В санатории.
– Посреди учебного года?
Отец в ответ грубо выругался.
– Опомнилась, что ребенку надо учиться! Да я тут пол-Москвы на уши поставил, чтобы ее в школу взяли. Ребенок девяти лет и как цыган, писать не умеет! Зачем пришла?
– Она моя дочь, и я хочу, чтобы она жила со мной. С нами.
Алису отдали через месяц. Лара могла быть настойчивой, когда что-то решила. Угрожала опозорить родителей, подать в суд, писала заявления в милицию, что ребенок похищен.
Мать, отдавая Алису с сумкой вещей, сказала злым звенящим голосом:
– Попробуй приползи обратно, я тебе устрою.
Лара не приползла. Знала, на что способна мать. Они жили вчетвером. Самвел грачевал на своей когда-то шикарной, а теперь слегка потрепавшейся «семерке», Лара пробовала то организовывать бизнес по уборке квартир, то брала в аренду контейнер на рынке, но Вика, вроде бы уже не маленькая, но капризная девочка, не отпускала ее от себя, рыдала и кричала, в сад ходить не хотела. Алиса готовила и убирала, бежала после уроков домой, чтобы подменить мать, которая могла, пока она развлекала сестру, только лежать, закрывшись в спальне, и курить.
Лара с Самвелом расписались. Вынужденно. Из-за липовой прописки, которую ему устроили родственники. Но с армянской родней ее по-прежнему не знакомили. Она накрывала на стол за деньги, которые сама заработала и собиралась кормить семью, и уходила на кухню. Когда у мужа появлялись деньги, они с друзьями ехали в «Арарат», а Лара сидела с дочками дома.
За эти годы в Киеве все поутихло. Тех, кому был должен Самвел, кого убили, кого посадили, а кто пропал. Однажды он с утра необыкновенно ласково, сварив Ларе кофе, стал рассуждать, что вот бы продать их квартиру в Киеве и начать серьезный бизнес тут, в Москве. Лару резануло, что он назвал квартиру «нашей». Она не была их общая, была только ее, Лары. За эту квартиру она рассчиталась даже с Розой Марковной. Тогда она сказала: «Нет, это квартира Алисы». Самвел вспыхнул, быстро оделся, схватил куртку и выскочил за дверь. Его не было два дня. Вернувшись, он демонстративно не разговаривал с Ларой, ворковал со своей дочкой, говорил ей что-то на армянском. С Алисой он тоже не разговаривал, но это ей в тягость, в отличие от матери, не было.
Через месяц Лара полетела в Киев. Квартира внутри была пустая. Ключ, который они оставили родне Самвела, явно ей пригодился. Была вывезена мебель, сняты шторы, были выкручены даже ручки. В квартире не осталось ничего, кроме нее самой. Цены шли в гору, первый же брокер, к которому обратилась Лара, рьяно взялся за дело и не просто продал ее, а продал выгодно, нагоняя ажиотаж и устроив аукцион. Лара держала пакет денег и Вику за руку, стоя на жаркой летней киевской улице. Мелькнула мысль остаться тут, в Киеве, таком удачливом для нее городе, купить квартиру поменьше, начать небольшой бизнес, раскрутиться… Деньги Самвел вложил в армянский ресторан.
Еще немного потрепыхавшись, Лара поняла, что надо все менять кардинально, этот город ее не принял, тут все ее начинания оборачивались провалом, все деньги уходили между пальцами. Ей стал сниться Киев, и стало казаться, что, если вернуться туда, все наладится само собой. Лара решила ехать. С Самвелом или без.
Часть вторая. Что есть
Лариса Петровна выдавала свою старшую дочь, Алису, замуж. Брак должен был стать удачным со всех сторон: единственный сын богатых и уважаемых людей, квартира в Киеве, дом в Киеве, дом под
