Книга Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть первая - Ципора Кохави-Рейни

трудом таскал на себе мешки с мукой и сахаром, часто останавливаясь, но ни разу не жалуясь на врожденный порок сердца. Члены кибуца, в основном, люди здоровые и крепкие, вообще не ведут разговоров о болезнях. К счастью, его интеллект, речи, произносимые им на собраниях и в комиссиях, его мнения на разные темы, которые он публиковал в газетах, собирали вокруг него поклонников. Меир Яари назначил его своим секретарем, и Израиль обрел почетное место одного из лидеров кибуцного Движения. Как его боссы – Меир Яари, Яков Хазан и другие руководители, он освободился от каторжных полевых работ.

В сосновой роще кибуца Мишмар Аэмек Израиль говорил с Наоми о развитии человеческого общества, об иудаизме, социализме, красной Розе – Розе Люксембург. Книгу о ней, написанную Паулем Фрелихом, он переводил на иврит. Образ этой удивительной женщины, нежно относившейся к социализму, он изучил по ее сочинению “Письма из острога”, опубликованному издательством “Сифриат Апоалим” в 1942 году. Её соратнику Карлу Либкнехту лирика была чужда.

“Каких ивритских поэтов ты любишь”, – спрашивал он Наоми.

“Черниховского”, – сказала она и тут же подчеркнула, что не любит Бялика, кроме его стихотворения “Побег”, ибо оно выражает духовный конфликт, близкий ей.

“Я тоже не большой поклонник Бялика”, – согласился он и, к ее вящему удивлению, не разразился большой речью о том, какой великий поэт – Бялик.

“Он не освободился от атмосферы еврейского местечка, которая ветшает и окостеневает”.

“Нет у него глубины Рильке и Черниховского”.

“Да, – согласился Израиль, – Черниховский – человек большого мира”.

Полдень. Во дворе кибуца они встречаются с уважаемой парой – Бертой и Яковом Хазан.

“Вы встречаетесь?” – спрашивает Берта.

“Где Шик?” – многозначительно произносит Яков. Израиль снимает неловкость разговором о каких-то незначительных делах и уходит. Наоми направляется в читальный зал, а сердце ее переполнено новыми надеждами.

Израиль исчез. Она отчаянно нуждается в нём. Шик нашел в платяном шкафу тетрадь, в которой она записывала свои рассказы.

“Ну что, “Библиотека трудящихся” это не напечатает”, – посмеивается он.

Только Израиль сможет дать профессиональную оценку ее творчеству – решила Наоми.

Она написала письмо с просьбой дать совет по одному делу. Ответное письмо вызвало скандал. Шик ворвался в дом, размахивая этим письмом, которое нашел в груде писем, скопившихся в секретариате кибуца.

“Что за отношения у тебя с Израилем Розенцвайгом?!” – кричал он. Глаза его выкатились из орбит, когда он читал адрес и имя адресата: “Сделала с ним то же, что со мной? Соблазнила его?!”

“Я не желаю с тобой разговаривать!” – она выскочила из дома с письмом в руках. Израиль писал, что должен принять участие в конференции, в ее кибуце.

В сосновой роще, в тени высоких деревьев, сидела она обломке скалы, и тетрадка дрожала в ее руках. От Израиля не укрылась эта дрожь. Он сел рядом с ней. Она успокоилась и, преодолев страх, попросила прочесть и дать оценку.

Он прочел первую страницу и посерьезнел:

“Наоми, ты умна и талантлива. Но тебе необходимо проникнуть, как говорится, в самую душу иврита, сосредоточиться на изучении ивритской литературы и грамматики этого языка”.

Он внезапно прервал свою речь на полуслове. Увидел в ее глазах страшную тоску, молчаливую мольбу, чтобы он взял ее с собой отсюда. Он замолчал. Ему тяжело было стоять перед Наоми.

Жизнь её печальна. А он возникает неожиданно и так же неожиданно исчезает. Такое в ее жизни происходит все время. Она пропадает. Чувство неполноценности стирает её в прах. Она слаба, не может сопротивляться комиссии по образованию, требующей не отклоняться от общей линии. В кибуце коллектив всегда прав. Она боится скандала. Насколько возможно, она попытается приспособиться к коллективу. Но при этой мысли на нее наваливается черная меланхолия, которая может свести её с ума. Видимо, она лишена национальных и культурных черт, но со знаком проклятия Каина на лбу. Израиль ушел. Она напряженно, без всякой надежды, ждет его возвращения…

Октябрь 1946. Она занимает место в аудитории Еврейского Университета на горе Скопус в Иерусалиме. По требованию кибуца она должна изучать историю страны и иврит. Увидев на доске объявление о курсе по иудаизму, который ведет профессор Гершом Шалом, один из великих исследователей еврейских мистических учений, пионер в изучении Каббалы, её символов, а также мессианских движений, она тут же записывается на его лекции.

Профессор, как и Наоми, родился в Берлине, в еврейской ассимилированной семье. С детства получил еврейское образование, глубоко связан с национальными корнями иудаизма. Своими исследованиями он стал знаменит во всем мире, обретя высокий статус в академических кругах. Уже на первой лекции она потрясла аудиторию. Профессор озвучил идею еврейской мистики по книге “Сефер Баир” – “Ясная Книга”, написанной неизвестным автором в начале тринадцатого века: “Человек должен быть активным на путях Господних”.

Наоми прервала профессора: “Следует спустить Бога на землю! Следует превратить его в земную личность, подобную человеку! Не оставлять его на небе!”

“Думаешь, ты оригинальна? – профессор стукнул кулаком по столу. – Каждый год у меня учатся воспитанники Ашомер Ацаир. Каждый год я слышу то же от какого-то “хохмача” из кибуцного Движения”.

Онемев от страха, она, подобно муравью, спряталась от профессора, который, собрав свои бумаги, покинул аудиторию.

Худой и высокий, он шагал по коридору, бормоча: “Спустить на землю небесную личность Всевышнего”. Неожиданно плюнул и вернулся к входу в аудиторию, остановил Наоми и спросил:

“Объясни мне, что значит – спустить Бога с неба на землю?!”

Она не могла раскрыть рта. Как объяснить, что это была досадная оговорка, вопреки ее истинному мнению слетевшая с языка, и нет у нее логического объяснения тому, что сорвалось с ее языка.

На второй лекции она снова возбудила любопытство профессора. Он обратился к аудитории с вопросом: что это такое – Бог? Ответы были разные. Бог – это выдумка. Бог – это личность, обитающая на высотах Высот. Особенно профессору не понравился ответ одного студента: Бог – это Ничто. Он обратился к Наоми, которая сидела тише травы, ниже воды. Она сказала: “Я не знаю, что это такое – Бог”. Ее ответ принес профессору видимое удовлетворение.

Уроки на тему “Вступление в Каббалу” произвели на нее глубокое, ни с чем несравнимое, впечатление. Профессор сказал, что не любит раввинов, и его молитва в синагоге имеет личный интимный характер. И вообще, Бог – это интимное дела каждого. Бог одного отличается от Бога другого.

Восприятие Божественной силы изменчиво. Её колебание, можно даже сказать, неустойчивость порождает человеческое творчество, ту силу, которая движет