Книга Воительница и Сфинкс - Рю Эмерсон

у противоположного края дорожки прогуливались еще две бегуньи; Аталанта, напротив, застыла в неподвижности, повернувшись спиной к длинной полосе утрамбованного песка. Чуть дальше разгорелся шумный спор: Габриэль различала взволнованные женские голоса, но не могла разобрать слов. Черноволосая девушка в алом хитоне, почти таком же коротком, как у охотницы, вдруг отделилась от остальных и сердито плюхнулась на песок у линии старта. Сбоку от Габриэль кто-то зашевелился, и секунду спустя сквозь жидкую толпу пробрались Митрадия с Навсикаей. Она приветливо замахала рукой.

— Привет! — обрадовалась Габриэль. — А я думала, вы ушли.

— Стимфа так и планировала, — подтвердила девочка, — едва не запретила посмотреть на Аталанту! Но мы ей напомнили, что Навсикае предстоит финальный забег и волей-неволей мы должны остаться. Я заметила тебя и решила присоединиться. Надеюсь, не возражаешь?

— Ну что ты! Отсюда и видно лучше, — сказала Габриэль и зарделась, бросив смущенный взгляд в сторону Навсикай. — Прости, я не хотела…

К ее удивлению, слепая девочка улыбнулась:

— Не бойся слова "видеть"! Митрадия всегда помогает мне. А здесь совсем мало народу, и мне легче слушать ее.

— Здорово придумано, — мягко вступил юноша. Митрадия искоса посмотрела на него и застенчиво улыбнулась; пришел черед Гомера покраснеть.

Габриэль сделала неожиданное открытие — обе девчонки заигрывали с ним. "А почему бы нет? Гомер чудесно выглядит, с ним приятно поговорить, он мил и… очень талантлив. Разве может девичье сердце устоять перед такой массой достоинств?" Габриэль поглядела на старт. Туда подошли еще две участницы, и спор не только не превратился, но разгорелся еще горячей. Ближайшие зеваки начали терять терпение, пожилая женщина демонстративно вздохнула и отошла прочь.

— Когда ж они наконец побегут? — пробормотала Габриэль себе под нос.

— Все из-за хитонов: посмотри, какие короткие! — объяснила Митрадия, и в глазах ее вспыхнули сердитые искорки. — Старый Зенерон опять разворчался… ну, он здесь главный, ему, должно быть, сотня лет. Утверждает, что это непристойность и он им бежать не позволит. Говорит, что судьи и болельщики-мужчины… э-э, сама понимаешь. А Элаидия, та в красном, заявила, что если некоторые мужчины такие… стеснительные, — девчонка покраснела до корней волос, — то это их проблемы, но никак не ее. Аталанта смерила его взглядом свысока. Ух, мне бы так вырасти! А потом она повернулась к старику спиной и пошла к старту, — Митрадия вздохнула. — Она великолепна! Зануда Зенерон не нашелся, что ответить.

— Да уж, эта любого осадит, — признал Гомер и взглянул на Навсикаю, которая улыбалась ему, не скрывая симпатии. Юноша, с которого едва сошла краска, опять густо покраснел, и даже шея его стала алой. — Ты, кажется, хотела послушать про Одиссея? У нас есть немного времени до начала забега: участницам надо уладить разногласия.

— Конечно, хотела! Пожалуйста! — прошептала Навсикая, не веря своей удаче. — Мой отец так захватывающе описывает их приключения, истории с пиратами и прочее. Обожаю эти рассказы! Ужасно хочется послушать! — тут девочка огорченно добавила: — Я понимаю, что с тех пор прошли годы и Обманщик давно не юн. Мой папа тоже не молод, но я все еще… Навсикая прикусила губу и подала плечами. "Она представляет себе юного Одиссея", — поняла Габриэль, и эта мысль поразила ее. Удивительно, что ца-ревна по ушивлюблена в него, да и не в него, а в свои фантазии. "Что ж, пусть лучше мечтает о нем, чем об Аполлоне!" Девушка бросила взгляд на Гомера, но тот уже обо всем догадался.

— Искусство творит чудеса, царевна, в его власти повернуть время вспять, — сказал он и, немного подумав, начал песнь о быстрокрылом Пегасе и Беллерофоне, бессовестно подменив главного героя. — Тебе известно, что в юности Одиссей поймал крылатого коня?

Он успел дойти до того, как отважный герой сразился с Химерой, когда раздался пронзительный, похожий на птичий, крик. Навсикая обреченно вздохнула:

— О нет, Мит! Ты ее видишь?

Митрадия вышла вперед, бросила взгляд вдоль кромки воды и вздохнула еще тяжелее:

— Боюсь, что да. Прости, Гомер! И ты, Габриэль. Нам придется уйти: старуха Стимфа ищет Навсикаю. Жаль, не дослушаем историю, она замечательная. Но если мы немедленно не подойдем к воспитательнице, она будет непреклонна и утащит нас во дворец, тогда — прощай финальный забег! Наверное, Стимфа злится, что мы ушли без нее, — кисло закончила девочка.

Навсикая похлопала ее по руке:

— Не огорчайся, Мит! Пойми, она отвечает за меня перед царем. Думаешь, ей легко? Надо же было родиться царевной! — она грустно улыбнулась и повернулась лицом к Габриэль. — Мы вынуждены хранить честь иследить за своей репутацией, а во избежание неприятностей к нам приставлен неусыпный страж. В общем-то, Стимфа — милая женщина.

Габриэль нежно обняла обеих девчонок:

— Есть идея! Гомер, почему бы тебе не пойти с ними? Ты же представитель Академии, то есть вполне надежный человек. Царевне не стыдно с тобой показаться, правда?

Митрадия просияла:

— Ты согласен? По пути начнешь другую легенду, и, если мы пойдем чинно, Стимфа не рассердится.

— Большая честь для меня, — ответил Гомер с невероятно учтивым поклоном. Но Митрадия уже отвернулась и зашептала что-то на ухо подруге. Тем временем юноша склонился к Габриэль: — Подскажи историю, срочно! Я ничего не могу вспомнить!

— Как насчет Немейского льва? Или огромного вепря? — Габриэль быстро загибала пальцы. — А может быть, о Гидре?

— О Гидре? — подслушала Митрадия и слегка нахмурилась: — Я думала…

Габриэль поспешно кивнула в сторону Навсикаи, и девочка мгновенно сообразила, в чем дело:

— Я думала о своем. Что ты сказала? Кажется, Гидра — это большая змея?

— Гигантская, да еще с семью головами, одна из которых бессмертна! — вмешался Гомер и протянул Митрадии руку, а в другую взял пальцы Навсикаи. Ведя девочек по влажному песку побережья, он мелодично декламировал легенду:

Небо блистало лазурью, луга просыпались, умытые влагой, жарок был воздух и светел простор океана, несущего волны.

Воин отважный, прославленный в битвах навеки…

Он внезапно умолк: словно за кометой, за ним тянулся длинный хвост слушателей. Они следовали за увлекшимся певцом и его восхищенными спутницами, боясь пропустить хоть слово. "Даже когда Гомер поет с открытыми глазами, он не замечает ничего вокруг!" — подумала Габриэль. Очень скоро шествие скрылось из виду: ближе к старту толпа значительно густела. Спор сам собой угас, болельщики застыли в напряжении. У Габриэль перехватило дыхание:

— Боги, неужели я проворонила?.. — проделать такой путь, столько вынести, столько ждать, а потом… Быть не может! Но нет, сигнала еще не было. Забег начнется с минуты на минуту. На линии старта словно заиграла радуга: двенадцать бегуний в ярких хитонах заняли свои места. Раздался резкий выкрик —