Книга Первое королевство. Британия во времена короля Артура - Макс Адамс

римляне ушли из Британии, там воцарилась анархия.

До последних десятилетий XX века археологам, которым во время раскопок в наших плотно застроенных городах приходилось словно подсматривать в замочные скважины, и даже тем, кто исследовал более доступные римские города типа Силчестера, где нет средневековой или современной застройки, ограничивающей размеры раскопов, не удавалось найти никаких указаний на то, что хоть один романо-бриттский город в V веке оставался городским поселением. В Британии раннего Средневековья города появились только в конце IX века. В конце VII века святому Кутберту, гостившему в Карлайле (латинский Luguvalium, бриттский Caer Luel), показали примечательный римский фонтан в сохранившейся городской стене, – но то была лишь любопытная диковина[51]. Беда утверждал, что в его время (674–735) Лондон, бывшая столица римской провинции, был торговым центром, куда съезжались купцы, принадлежавшие к самым разным народам, но на самом деле Лунденвик (Lundenwic) VIII века представлял собой невзрачное поселение с гаванью на берегу Темзы чуть выше по течению от заброшенного римского города. Раскисший берег, к которому приставали торговые лодки, чтобы погрузить или выгрузить товар, теперь погребен под улицей Стрэнд. Торговцы вели свои дела в Олдвиче (буквально «Старый порт»).

Неясность археологических свидетельств, как и похоронный звон повествований, возвещающих о кончине римской Британии, вроде бы убеждают нас в ее смерти. Однако начиная с 1970-х годов появились явные признаки наличия у пострадавшей слабого пульса – отчасти потому, что археологи всерьез взялись за их поиски. В Роксетере, на территории современного Шропшира, на восточном берегу Северна в месте впадения реки Терн, во время чрезвычайно трудоемких раскопок, проводившихся Филипом Баркером, были выявлены следы внушительных строений, возведенных в V веке в римском городе Вироконий, столице цивитата корновиев (Viroconium Cornoviorum), – с классической планировкой, но построенных из дерева, а не из прочного камня[52]. В Веруламии (Verulanium), римском предшественнике Сент-Олбанса, обнаружены каменные здания, возведенные в конце IV века, которые сохранялись и переделывались в течение нескольких поколений[53]. В Силчестере, бывшей столице цивитата атребатов (Calleva Atrebatum), несколько десятилетий раскопок привели к схожим результатам: в числе прочего там найдены предположительные остатки ранней церкви к юго-востоку от форума[54].

На полу дома позднеримского периода в Кейсторе, к югу от Нориджа, часто поминаемая археологическая экспедиция 1930-х годов обнаружила останки как минимум тридцати жителей, «которые погибли насильственной смертью в самом начале V века». Однако недавний анализ не слишком качественных отчетов об этих раскопках заставляет предположить, что это не «тела, разлагавшиеся на улицах» (как говорится в самых пугающих описаниях), а, скорее всего, выброшенные куда подальше кости с расположенного неподалеку кладбища, распаханного в более поздние времена[55]. Археология заставляет нас трезво пересмотреть свидетельства Гильды, Беды и континентальных Кассандр, объявлявших, что Британия умерла в 410 году.

Богатые, но малодоступные пласты, лежащие под современными мелкими и крупными городами, невозможно изучать с помощью больших открытых раскопов, которые используют в поле. Эфемерные деревянные основания часто остаются за пределами узких и глубоких сложных траншей, а самые последние имперские монеты, попавшие в Британию, отчеканенные в правление Гонория (395–423) не позднее 400 года, дают только termini post quos – дату, после которой что-то произошло, но не дату, когда это произошло. Монеты преемников Гонория молчат: жизнь в римских городах V века скрыта от нашего взгляда.

Повсеместно встречающийся во многих городах слой так называемой «темной земли», лежащий поверх последних слоев, с очевидностью относящихся к периоду римской оккупации, и ниже слоев, относящихся к периоду более позднего расселения «чужаков» или «поселенцев», может служить подтверждением хаотичного смещения всех основ, на которое указывает и внезапное возникновение исторической лакуны. Однако он может говорить и о чем-то совершенно ином[56]. Накопление громадного количества почвы, обломков и камней на улочках когда-то благополучных городов часто считают свидетельством того, что города были заброшены, – практически знаком конца цивилизации. Но с иной точки зрения, «темная земля» говорит совсем о другом: о присутствии людей в городах позднеримского периода, о явных признаках человеческой деятельности. Очень легко сосредоточить внимание на известной, без труда опознаваемой материальной культуре романизированной бриттской элиты: на изящной столовой посуде, купальнях и мозаиках, разрушавшихся в течение нескольких десятилетий до и после 400 года, – возможно, быстро, а может, и нет. Их отсутствие не говорит о том, что общество перестало функционировать. Постепенно вырисовывается более сложная и полная новых нюансов картина: города становятся центрами владений местных правителей.

Британия, а в особенности южные и восточные королевства конца железного века[57] столкнулись с римской культурой и военной силой задолго до краткой вылазки Юлия Цезаря в 55–54 годах до н. э. Римские географы, в свою очередь, знали о Британии достаточно много, чтобы в общих чертах представлять себе ее географию. Им было известно о ее богатствах: скоте, мехах, золоте, свинце, меди, олове, о ее отличных охотничьих псах и о примитивных (по их мнению) народах, которые можно было бы впрячь в римскую колесницу. Их описания местных дикарей, порой довольно нелепые, – пример традиционной дегуманизации и принижения культур будущих объектов завоевания. На самом деле в Британии существовало развитое, сложное и культурно богатое общество – и хорошо связанное с окружающим миром.

Вторжение Клавдия в 43 году н. э. было по большей части политическим предприятием, имевшим своей целью – для начала – покорение земель триновантов и иценов в Восточной Англии и Эссексе: почва уже была подготовлена «соглашениями» с потенциальными союзниками и королями, признавшими власть римлян. Однако не все местные жители приняли план Клавдия с энтузиазмом. Ицены восстали против легионов в 47 году н. э., потом еще раз в 60 году под предводительством знаменитой Боудикки, нанеся ужасающий моральный и материальный ущерб имперским силам и едва родившимся городам новой провинции. После жестоких и долгих репрессий Восточная Англия отчасти выпала из сферы интересов империи, так что городов и вилл здесь было значительно меньше, чем в Эссексе и Мидленде.

Тем не менее военные победы над варварами обеспечивали престиж главнокомандующих, а трофеи, рабы, руда и зерно делали завоевания экономически оправданными. Pax Romana являл собой благо, даруемое удачливым народам. На этапе завоевания и освоения, не обходившемся, конечно, без неудач и зверств, создавалась инфраструктура, соответствовавшая нуждам военного правления: племена разоружали, укрепления сносили, земли конфисковали, непокорных переселяли. Города создавались на землях местных племен как средоточие власти и цивилизации, прямое налогообложение и экономический контроль за оборотом основных ресурсов привязали бриттов к римской администрации, раскинувшаяся по территории провинции сеть дорог изменила географию Британии. Время пошло быстрее. Иногда в Британии появлялись соперники далеких императоров[58], но в целом провинция была спокойной и себя окупала.

С точки зрения колонистов, «романизация» приносила мир и процветание удаленным провинциям и обеспечивала безопасность империи. С точки зрения местного населения, ситуация выглядела в лучшем случае неоднозначной. К середине II века вся территория к